– И какой в этом был смысл? – спросил Вейцер, едва машина тронулась. – Я же мог соврать.
– Мог, – согласилась я. – И не мог одновременно.
– Как так?
– Щукач – ментат. Грубо говоря, он – живой детектор лжи, работающий дистанционно. Если бы ты соврал, он бы почувствовал. Ты сейчас видел, как в Улье всякую шваль вылавливают. Казалось бы, ушёл за тридевять земель от места преступления, и живи спокойно. Не выйдет. В любом цивилизованном стабе достанут.
– Надо же! Хо-ро-шо.
– А то ж! В Улье, конечно, хаос и ад, но есть правильные ребята, и их немало.
– Понял. А что за списки, про которые Щукач спрашивал?
– Чёрные списки. Ментаты умеют составлять ментальную карту человека. Остальные в их закорючках ничего не поймут, тут дар нужен. Считай, что карта – это аналог паспорта, уникальный идентификатор, который невозможно подделать. Если рейдер совершил преступление, задолжал, ещё что-нибудь не то сделал, его ментальную карту вносят в чёрный список и вместе с торговыми караванами передают в другие стабы.
– Ого.
– Угу.
Джип остановился в посёлке неподалёку от полосы укреплений, точно напротив постройки, над входом в которую были приколочены две кривые вывески: «Мойка» и «Хинкальная». На ресторан грузинской кухни заведение никак не походило – типичная дешёвая забегаловка, от которой так и тянет антисанитарией. Понятно, почему нас сюда подвезли: наверняка хозяин заведения отстёгивает за доставку потенциальных клиентов. Я уже собиралась спросить Князя, где в «Чёртиках» что-то более приличное, как из столовки выкатились двое, и одни уставился прямо на меня.
– Что?! – взревел он. – Мужики, да вы чё?! Вы чё стоите? Это же Чернышиха! Это она! Это она Мутю убила! Точно она! Что я, её рожу не узнаю? Держи, тварь! Бей!
– Чернышиха? – переспросил Щукач, нехорошо прищуриваясь и доставая из-за пояса пистолет. Водитель был порасторопней, выскочил из машины и наставил на меня винтовку.
Глава 15
Вот и сбылась мечта идиотки: пришла в стаб! Лучше бы я держалась от людей подальше. Обидно избежать зубов стольких заражённых и схлопотать банальную пулю промеж глаз. Безопасное убежище, как же! Я медленно подняла руки, демонстрируя пустые ладони. Не провоцировать – единственное, что я могу сейчас для себя сделать.
А стаб-то действительно хороший: в каком-нибудь другом меня бы уже убили, а здесь лишь на прицеле держат. Ждут, когда специалист разберётся, и это обнадёживает. Конечно, полноценного суда с прокурорами и адвокатами мне не видать, но всё же хоть минимальный порядок обеспечен.
– Чернышиха? – снова спросил Щукач, не скрывая настороженности.
В памяти ничего не отозвалось. Пустота, вакуум, ноль. Может «Чернышиха» быть моей кличкой? Запросто. И так же запросто полупьяные рейдеры могли обознаться. Впрочем, если в прошлой жизни я и впрямь загремела в чёрный список, то конкретно сейчас амнезия – моё спасение.
– Не знаю, о ком речь, – ответила я ментату чистую правду – Меня, насколько я знаю, так ни разу не называли.
Щукач моргнул, внимательно вгляделся мне в лицо и вынужденно признал:
– Не врёт.
– Врёт! Ещё как врёт! – заорал тот самый рейдер. – Чем сомневаться, лучше спроси, как её зовут.
Я едва сдержала довольную улыбку. Перегнул товарищ палку, сильно перегнул! Обижать местную службу безопасности – глупость величайшая. Этот горе-советчик, мало того что прилюдно усомнился в способностях ментата, так ещё указания стал давать. Щукач помрачнел, набычился, гневно раздул ноздри и отрезал:
– Я сам разберусь, что мне лучше делать.
Сказал – как отрубил, однако рейдеру было море по колено. Он продолжал орать, что я – Чернышиха и что меня надо пристрелить, как собаку, потому что я – тварь хуже заражённых, внешников и муров вместе взятых. Его настолько переклинило, что он даже за пистолетом потянулся. К счастью, нетрезвого рейдера быстро скрутили.
Атмосфера немного разрядилась, и ситуация изменилась в мою пользу. Я, было, обрадовалась, что меня оставят в покое, однако Щукач думал иначе. Кваз оказался настоящим профессионалом, прекрасно осознающим, что его дар не без недостатков.
– Разбираться буду, – объявил он. – Обоих – в камеры.
Пришлось подчиниться. Краем глаза я заметила, как Князь уводит Вейцера. Хорошо. Как обещала, в стаб мы пришли, а дальше сам пусть разбирается, голова на плечах не только для того, чтобы, как некоторые, мозги алкоголем заливать.
Пока шли к местной тюрьме, я успела мельком осмотреться. Поселение если не нищее, то весьма бедное. Здания сложены кое-как из того, что в руки попало. В застройке – никакой системы. Ляпали, кто во что горазд. Местные выложились только на защиту: наблюдательные вышки, минное поле, заграждения. Оно и понятно: постоянно в стабе живут несколько десятков человек, остальные – гости, ищущие временную берлогу. Вейцер, возможно, осядет, а тот же Князь попользуется местными благами, подлечится и отправится на очередную прогулку по Улью.
В отличие от прочих построек тюрьму сделали на совесть. Уж не знаю, насколько часто ею пользуются, но строители не поскупились. Камеры, целых три штуки, устроили в подвале. У меня отобрали всё оружие, подтолкнули вперёд и заперли решётку. Рейдера обыскали не менее тщательно и тоже заперли, после чего конвоиры ушли. Последний из них чуть притормозил на выходе, указал пальцем под потолок, где висела камера наблюдения, и скупо велел:
– Не шуткуйте.
– А она работает? – насмешливо выкрикнул рейдер, но ему не ответили.
Из мебели в камере была одна замызганная банкетка, и я с удовольствием села, вытянула ноги и всем своим видом показала наблюдателю за монитором, что упекли меня совершенно напрасно, по ошибке, но я всё понимаю, зла не держу и терпеливо жду, когда всё прояснится и меня отпустят.
– Убью, тварь!
– Ещё раз, и последний. Я – Никта, и никак иначе. В чужих кликухах не нуждаюсь.
Ответом был многоэтажный мат.
Я прикрыла глаза. Продолжать что-то доказывать я не собиралась. Пусть бесится, мне всё равно. В стабе угрозу для меня представляет только кваз. Интересно, сколько в камере проторчать придётся? И что делать, если меня всё-таки объявят этой неведомой Чернышихой? Ясно, что: спасаться бегством через горы трупов и море крови.
Долго меня «мариновать» не стали, Щукач спустился в подвал лично, его сопровождал водитель джипа. Наверное, напарники.
– Пойдём, Никта, поговорим, – сказал он почти доброжелательно.
– Поговорим, – согласилась я.
Кабинет ментата, как и всё в этом посёлке, выглядел бедно: шкаф, рабочий стол, стулья. На окне вместо штор или жалюзи натянута крупноячеистая сетка. Я дождалась, когда мне предложат сесть, и опустилась на стул для посетителей. Щукач разместился за столом и уставился на меня таким взглядом, словно хотел пробуравить мне череп. Я с трудом сохраняла невозмутимость. Пусть смотрит. Может быть, мыслечтецы и существуют, но Щукач явно не из их числа.
