— Покажи мне брата, — скомандовал он.
Цвета в шаре запульсировали и перемешались. В Оке появились руки, но не привычные и знакомые. Это были руки скелета, с тощими когтистыми пальцами и длинными желтыми ногтями трупа…
Рейстлин задохнулся и оборвал заклинание, отдернув собственные пальцы подальше. Он услышал смех и ненавистный голос:
— Я найду в твоей броне уязвимое место!
— Мы хотим одного и того же, — сказал Рейстлин Фистандантилусу. — У меня есть способ выиграть. Но если ты вмешаешься, все будет потеряно.
Маг напряженно ждал ответа. Когда его не последовало, он поколебался немного, а потом, не обнаружив скелетообразных рук, схватил Око и затолкал его в мешочек. Он больше не использовал артефакт, пока шел по туннелям, которые вели его под городскими стенами к центру Нераки.
Когда Рейстлин прибыл к Храму, перед ним уже собралась большая толпа темных жрецов. Очередь змеилась вокруг всего здания и исчезала в изгибах улицы. Рейстлин собрался было встать в конец, когда вспомнил, что на нем медальон спиритора, а жрец столь высокого положения не будет толпиться вместе с рядовыми паломниками. Это сразу вызовет подозрения.
Маг двинулся напрямую, награждая ударами посоха Магиуса тех, кто стоял на пути. Несколько жрецов в ярости обернулись к нему, но, увидев золотые переливы на медальоне, низко поклонились, проглотив ругательства.
Темные пилигримы расступились перед ним, позволив пройти в начало общей очереди. Рейстлин пониже надвинул капюшон. На руках у него были кожаные перчатки, которые успешно скрывали золотистую кожу и спрятанный нож. Магу пришлось сильно хромать, для того чтобы ни у кого не возникло сомнений в необходимости посоха. И хотя многие бросали удивленные взгляды на артефакт Магиуса, тот умел в случае необходимости казаться самым обыкновенным.
Достигнув входа, Рейстлин предъявил пропуск, также полученный от Китиары, нетерпеливо ожидая, пока драконидская охрана изучит его.
— Можешь войти, спиритор, — наконец махнул когтистой лапой драконид.
Маг уже прошел через богато украшенные двухстворчатые двери с изображением пятиголового дракона Такхизис, когда другой охранник, человек, остановил его.
— Мне нужно увидеть твое лицо. Сними капюшон.
— Я не просто так скрываю лицо под ним, — произнес Рейстлин.
— Вот и сними его, — рявкнул охранник, протягивая руку.
— Прекрасно, — отодвинулся маг, — но я предупредил. Я последователь Моргиона.
Он скинул капюшон.
Лицо стражника перекосилось от страха и отвращения. Он вытер руку о форму, чтобы избавиться от возможной заразы. Несколько жрецов, ждущих своей очереди позади мага, быстро обменялись тычками и поспешно отступили назад. Из всех Богов темного пантеона Моргион, Бог болезней и разложения, был самым отвратительным.
— Хочешь посмотреть на мои руки? — Рейстлин начал стягивать перчатки.
Стражник пробормотал нечто неразборчивое и махнул рукой в сторону дверей. Рейстлин натянул капюшон и двинулся вперед в гордом одиночестве. За спиной он слышал потрясенные голоса:
— Куски мяса отваливаются…
— Губы вообще сгнили! Там сухожилия и кости видно…
— Живой череп…
Рейстлин был рад — его заклятие иллюзии работало. Он хотел бы, чтоб она скрывала его подольше, но поддерживать заклинание весь день будет слишком утомительно. Лучше просто не снимать капюшон.
Маг смешался с черной массой жрецов, толкущихся на лестнице, и спросил, как пройти в зал заседаний совета.
— Я прибыл с Востока и первый раз в Храме Ее Темного Величества, — пояснил маг. — Сам дороги не найду.
Одна из темных пилигримов была рада помочь высокопоставленному жрецу и предложила лично проводить спиритора. Пока женщина вела его извилистыми коридорами к залу совета, она описала события, запланированные сегодня на Высшем Конклаве, как велел называть его Ариакас.
— Встреча Повелителей начнется после заката. Спустя час, — голос пилигримки зазвенел от страха, — сама Такхизис присоединится к ним, чтобы объявить победу в войне.
«Немного преждевременно», — подумал Рейстлин.
— Как будет проходить Высший Конклав? — спросил он.
— Сначала воины императора займут места вокруг его трона. Тогда появятся воины Повелителей, а затем и они сами. Ариакас прибудет последним. Потом все Повелители принесут клятву верности императору и Такхизис. Повелители поднесут императору подарки для Богини в знак преданности. — Пилигримка перешла на шепот: — Мы слышали, одним из подарков будет женщина-эльфийка, известная как Золотой Генерал. Ее принесут в жертву Такхизис во время Темных Часов. Надеюсь, спиритор, ты сможешь это увидеть. Для нас это большая честь…
Рейстлин подтвердил, что с нетерпением ждет этого.
— Вот и зал совета. — Пилигримка подвела мага к большой двери. — Нам не разрешено входить, но тебе можно. Он очень впечатляет!
Как и все помещения в Храме, круглый зал совета существовал наполовину на эфирном уровне, наполовину в реальности, предназначенный смутить каждого, кто будет его рассматривать. Зал то был, то его не существовало. Черный гранитный пол мог начать извиваться под ногами. Стены, тоже из черного камня, заставляли присутствующего ощущать, как тьма сгущается над ним, готовая затопить весь мир.
Посмотрев вверх, на куполообразный потолок, маг с удивлением и замешательством увидел примостившихся там драконов. Рейстлин задался вопросом, как они могут повлиять на его планы, когда увидел, что потолок рушится прямо на него. Он отпрыгнул в сторону и услышал, как темная пилигримка сухо засмеялась за его спиной. Маг вновь посмотрел на неподвижный потолок и не отводил взгляда, пока тянущее ощущение в животе не прошло.
— На тех четырех платформах, — сказала пилигримка, показывая пальцем, — стоят священные троны Повелителей Драконов. Белый для лорда Тоэда, зеленый для Сала-Кана, черный для Луцина из Такара и синий для Китиары Ут-Матар.
— Они такие маленькие, — протянул Рейстлин.
Пилигримка обиженно ощетинилась:
— Они очень даже внушительные!
— Прошу прощения, — пояснил Рейстлин, — я лишь имел в виду, что на платформах не поместятся все телохранители. Разве никто не боится убийц?
— Я понимаю, на что ты намекаешь, — натянуто сказала его провожатая. — Никому, кроме Повелителей, не позволено сидеть на платформах. Телохранители стоят на лестнице, ведущей наверх, и вокруг самой платформы. Ни одному убийце не проскользнуть!
— Значит, самый большой трон, украшенный драгоценностями, во главе зала — он для императора?
— Да, там будет восседать его императорское величество. А видишь темный альков чуть выше его трона?
Рейстлину было трудно смотреть еще куда-нибудь, кроме алькова. Его глаза словно притягивало туда, и он знал его предназначение еще до слов пилигримки.
