Посягнув на право Хозяина единолично казнить и миловать, бандеровцы окончательно укрепили немцев во мнении, которое еще год назад высказал в своей докладной записке полковник абвера Э. Штольце: «Если Мельник — спокойный интеллигентный чиновник, то Бандера — карьерист, фанатик и бандит». Поскольку у немцев были очень серьезные намерения насчет эксплуатации сырьевых, людских и промышленных ресурсов Украины, а для этого на оккупированной территории должен был быть установлен настоящий немецкий «орднунг», то и удивляться тому, что они сделали выбор в пользу «спокойного чиновника», не приходится.
Правды ради надо отметить, что все тот же Штольце, доживший до скамьи подсудимых Нюрнбергского процесса, дал показания, из которых следует, что убийство Сеныка и Сцыборского не было единственной причиной возмущения немцев: «Аресту послужил тот факт, что, получив в 1940 г. от абвера большую сумму денег для финансирования оуновского подполья и организации разведывательной деятельности против СССР, он (Бандера) пытался присвоить их и перевел в один из швейцарских банков». Впрочем, история эта темная — деньги Бандера вроде бы вернул, а Штольце в Нюрнберге, возможно, клеветал на лидера ОУН, выгораживая себя.
Как бы то ни было, но 13 сентября 1941 г. сам начальник Имперского управления безопасности (РСХА) обергруппенфюрер СС Гейдрих издал приказ «Мероприятия против группы Бандеры». Подчиненным Гейдриха было поручено:
«Арестовать всех играющих какую-либо роль в движении Бандеры руководителей по подозрению в содействии убийству представителей движения Мельника. Чтобы обеспечить полный успех провести аресты в пределах государства, в генерал-губернаторстве и в районе операций одновременно, а именно в понедельник 15 сентября 1941 года утром. Прежде всего должны быть арестованы (далее идет список из 39 фамилий, включая С. Бандеру, Я. Стецко, М. Лебедя)…Тех приверженцев Бандеры, которые здесь не упомянуты, но о которых в процессе следствия выяснится, что они занимали важные посты в движении Бандеры, также арестовывать. Имена и данные о личности каждого арестованного прошу без промедления сообщить мне, указав, какую роль они играли в движении Бандеры и принимали ли непосредственное участие в убийстве приверженцев Мельника… Для расследования убийств представителей движения Мельника создается комиссия, которая будет находиться во Львове… О поступающем и касающемся убийства материале комиссию тотчас же ставить в известность…»
Хорошо отлаженная машина репрессий лязгнула и заработала с присущей ей энергией. В течение 2–3 дней было арестовано порядка 500 человек, несколько десятков расстреляли сразу же после задержания. Бандера, Стецко, Ленкавский, Ребет, Стахив и многие другие руководители ОУН(б) были отправлены в концлагерь Заксенхаузен; тот самый, печально знаменитый «лагерь смерти», над воротами которого красовалась издевательская надпись «Работа делает свободным».
Если для советских пропагандистов вся история Бандеры и бандеровщины сводилась к немецким деньгам в кассе ОУН и немецкой форме на бойцах батальона «Нахтигаль», то для апологетов украинского национализма любимой темой является «Бандера в Заксенхаузене». Еще бы, «нужны ли дополительные доказательства того, что ОУН беззаветно боролась против немецких оккупантов, если руководители организации томились в фашистском концлагере!»
Нужны. Прежде всего потому, что, принимая во внимание известную жестокость немецкого оккупационного режима, очень странной выглядит ситуация, когда арестованные «вожди вооруженного сопротивления» не гибнут в пыточном подвале или на виселице, а долго «томятся в застенках», после чего выходят на свободу в целости и сохранности, не потеряв ни одного волоска на голове. Во-вторых, репрессии и сопротивление далеко не всегда связаны между собой — особенно в условиях тоталитарной диктатуры. На территории Украины (с учетом ее западной, бывшей польской, части) гитлеровские фашисты уничтожили 1,5 млн евреев, включая стариков и грудных младенцев, заведомо не представлявших малейшей угрозы для оккупационного режима. И тем не менее их репрессировали, и не просто репрессировали, а убили. В годы Большого Террора 1937–1938 гг. на Украине от рук другой, красной диктатуры, погибли сотни тысяч человек, абсолютное большинство которых ни о какой борьбе против сталинской тирании и не помышляло. Наконец, самое время вспомнить — в каком именно Заксенхаузене томился Бандера?
Арестованные ОУНовцы были помещены в специальном отделении «Целленбау», в котором содержались ВИП-персоны со всей Европы. Бандеровцы оказались в одной компании с бывшим канцлером Австрии Шушнингом, сыном маршала Италии Бадольо, сыном Сталина Яковом Джугашвили, лидером германской компартии Эрнстом Тельманом, бывшими премьер-министрами Франции Полем Рейно и Эдуардом Деладье, министром обороны Латвии генералом Дамбитисом и пр. Скажем честно, в мирной жизни к политикам такого уровня Бандеру не пустили бы и на порог. Заключенные находились под защитой международного Красного Креста, получали письма и посылки, могли иметь небольшие суммы наличных денег, свободно перемещаться по лагерю, встречаться друг с другом. Ни о какой работе в шахтах и каменоломнях не могло быть и речи. Фактически, они находились на положении интернированных, а отнюдь не узников «лагеря смерти».
Разумеется, у себя дома и на свободе еще лучше, но как бы то ни было, в октябре 1944 г. лидеры ОУН (к тому времени там уже находились и «мельниковцы» во главе с самим Андреем Мельником!) вышли из «Целленбау» в добром здравии. Бандера после освобождения был удостоен личной встречи с рейхсфюрером СС Гимлером (правда, ряд авторов отрицают этот факт, сообщая что все ограничилось приемом у бригаденфюрера СС Бергера), после чего все (и Бандера, и Мельник, и извлеченный из нафталина гетман Скоропадский) отправились на конспиративную дачу гестапо, где приступили к формированию очередного «украинского национального комитета»…
Вернемся, однако, к событиям осени 1941 года. Что происходило с ОУН(б) после ареста ее руководителей? Националистические историографы дают на это единодушный ответ: «Организации ушла в подполье». Допустим, но в таком случае надо признать, что это было самое удивительное подполье в истории. Ни взорванных мостов, ни пущенных под откос поездов, ни дерзких нападений на счету этого «подполья» не обнаруживается — поверить трудно, что им руководили те самые люди, которые в начале 30-х годов своими терактами держали в нервном напряжении всю Галичину. При этом сформированная с непосредственным участием ОУН и укомплектованная в значительной степени бандеровскими активистами «вспомогательная (вспомогательная по отношению к немецкими оккупационным властям!) полиция» продолжала лютовать на оккупированной территории Украины; исправно сотрудничала с оккупантами и местная администрация городов и сел, созданная «походными группами» ОУН. Где и когда была еще в истории ситуация, когда одна половина организации «борется в подполье», а другая — служит в полиции и зверски расправляется с реальными подпольщиками и партизанами?
В начале октября 1941 г. ОУН(б) под руководством М. Лебедя провела (на оккупированной, заметьте, территории!) свою Первую Конференцию. Как утверждают современные украинские историки: «На ней были четко сформулированы политические цели и подчеркивалась необходимость публиковать материалы, которые бы воспитывали население в духе политической сознательности, раскрывали немецкие планы эксплуатации и колонизации Украины. Эту пропаганду рассматривали как подготовительный этап для активной борьбы». К этому остается добавить, что кроме «воспитания в духе сознательности» конференция поставила задачу активнее привлекать свидомую (сознательную) молодежь к службе в «полицаях». Наверное, для того, чтобы она на собственном примере «раскрыла немецкие планы эксплуатации и колонизации Украины».
