Сталин не верил людям — но при этом он безоговорочно доверял логике. Своей логике, которой он очень гордился.
И вечером 21 июня 1941 г. он рассуждал (и рассудил в конце концов) абсолютно логично. «Немцы не завершили сосредоточение войск. Половина дивизий вермахта ещё на Западе. Наступать такими силами на Красную Армию — безумие. Численность немецкой авиации у наших границ — ничтожно мала. Против Франции, на фронте в 300 км, в мае 1940 г. было в полтора раза больше самолётов! Такими хилыми силами, с таким авиационным прикрытием немцы наступать не могут. И не будут. У нас ещё в запасе 7 — 10 дней А нужен-то всего один-единственный день, 22 июня. Всего один день. Листовки об объявлении мобилизации с 23 июня уже печатаются…»
Для самых понятливых готов повторить ещё раз.
Традиционная версия: «Сталин поверил подписи Риббентропа на Пакте о ненападении и поэтому не верил в то, что Гитлер нападёт на Советский Союз».
Моя версия: «Сталин верил в мощь Красной Армии и поэтому не поверил сообщению о том, что Гитлер решил начать вторжение 22 июня, до завершения сосредоточения у границ СССР таких сил германской армии, которые (по мнению Сталина) необходимо было сосредоточить для войны с могучей Красной Армией. Намерение Гитлера начать вторжение 24, 25, 26-го и в любой последующий день Сталина уже не беспокоило».
Тимошенко понимал, что реакция Сталина будет именно такой. Поэтому он и позвал с собой своего старого товарища по Первой Конной, в которой Будённый был командармом, а Тимошенко — командиром кавалерийской дивизии. Маршал Будённый формально числился заместителем Тимошенко, но он, как один из немногих уцелевших «героев Гражданской войны», был, что называется, «вхож к Хозяину» и в сложной системе придворных интриг «весил» больше, чем нарком обороны. Жуков же был человеком новым, в глазах окружения Сталина — малоавторитетным (он не был даже членом ЦК, не говоря уже про членство в Политбюро), поэтому помочь уговорить Сталина с Молотовым не мог. Жуков с годами отлично разобрался во всех этих играх, поэтому в своей мелочной амбициозности и убрал Будённого. Не из жизни, но хотя бы из ключевого момента своих мемуаров.
Тяжёлый разговор Сталина с военными завершился тем, что разрешения на введение в действие плана прикрытия Сталин не дал, но разрешил отправить в округа путаную и невнятную Директиву № 1. Ещё раз напомню, что фраза «все части привести в боевую готовность» в Директиве № 1 присутствует. Хотя и обесценивается многократными требованиями «не поддаваться на провокации». Флот во всех этих хитрых играх с провокациями и инсценировками не участвовал, поэтому Н. Г. Кузнецов просто и незатейливо перевёл его с готовности № 2 на готовность № 1. Никто ему этого и не запрещал.
Покончив с дискуссиями, Сталин необычно рано закончил работу и уехал на ближнюю дачу. Спать. В возможность нападения немцев он не поверил, а день 22 июня предстоял очень напряжённый (утром — бомбёжка Гродно, днём — приказ о начале операции прикрытия, вечером — первый налёт на немецкие аэродромы, поздним вечером — «разбор полётов» и последние приготовления к объявлению мобилизации). Перед таким днём надо было как следует выспаться.
Часть 3
РАЗГРОМ
Глава 13
ГОЛОСА 41-ГО
«…В ночь на 22 июня танки перешли границу и двинулись по дорогам Литвы в направлении Двинска… Сижу, высунув голову в люк, и вижу — вдоль нашей колоссальнейшей длины колонны, проходящей прямо по дороге без единого выстрела на Восток, навстречу идут в строю с оружием красноармейцы. Проходят. Я не удержался и кричу: «Здорово, ребята!» Первая реакция на мои слова — вопрос: «Где в плен сдаваться? — Это шла колонна советских военнопленных. Сами шли, без немецкой охраны. Причём с оружием…»
Воспоминания
Г. Н. Чавчавадзе, командира
разведгруппы 56-го танкового
корпуса вермахта
«Командующему 10-й Армией
Почему механизированный корпус не наступал, кто виноват, немедленно активизируйте действия и не паникуйте, а управляйте. Надо бить врага организованно, а не бежать без управления. Каждую дивизию вы знать должны, где она, когда, что делает и какие результаты. Почему вы не дали задачу на атаку механизированному корпусу? Найти, где 49-я и 113-я стрелковые дивизии, и вывести. Исправьте свои ошибки. Подвозите снаряды и горючее. Лучше продовольствие берите на месте. Запомните, если вы не будете действовать активно — Военный совет больше терпеть не будет.
Павлов, Фоминых»
Боевое распоряжение
командующего войсками
Западного фронта б/н
от 23 июня 1941 г.
«…Утром 23 июня нас обстреляла немецкая авиация. Танки у нас были новейшие, все до единого Т-34 и КВ. Мы прятались по лесам. В это время нашим батальоном ещё командовал капитан Рассаднев, но с полудня 23 июня я его уже не видел, потому что несколько раз в этот день мы разбегались кто куда… Отступали лесами, болотами, по бездорожью, так как все хорошие дороги были у немцев. Мы оставили Волковыск, Слоним, Барановичи… Мне кажется, что панику создавали сами офицеры. На глазах у бойцов они срывали офицерские нашивки. Запрещали даже стрелять по самолётам. А ведь было столько войск, самолёты летали над головами… Так дошли почти до Смоленска, а там тоже оставили столько техники! Все бежали, а технику и вооружение (танки, пушки) бросали. Я не могу сообщить, где проходили бои, так как их почти не было. На нашем направлении мы только одну ночь прорывались через немецкий десант, это было под Слонимом или Столбцами…»
Воспоминания
С. А. Афанасьева, 4-я танковая
дивизия (6-й мехкорпус,
Западный фронт)
«Опыт первого дня войны показывает неорганизованность и беспечность многих командиров, в том числе больших начальников. Думать об обеспечении горючим, снарядами, патронами начинают только в то время, когда патроны уже на исходе, тогда как огромная масса машин занята эвакуацией семей начальствующего состава, которых к тому же сопровождают красноармейцы, то есть люди боевого расчёта. Раненых с поля боя не эвакуируют, отдых бойцам и командирам не организуют, при отходе скот, продовольствие оставляют врагу.
Приказываю:
1. Каждый начальник обязан заниматься обеспечением предстоящего боя огнеприпасами. Заставить снабженцев ежечасно заниматься организацией боевого обеспечения боя. Ответственность возлагаю на старшего начальника
2. Прекратить эвакуацию семей на машинах.
3. Все должны исполнять обязанности по занимаемой должности.
4. Организовать эвакуацию раненых с поля боя. Ни один раненый командир и боец не должны остаться у врага…»
Директива Военного совета
Западного фронта б/н
от 23 июня 1941 г.
«Части 4-й армии после бандитского налёта противника отходили, оказывая сопротивление на рубежах обороны и к 18.00 24.6.41 г. отошли остатками корпусов в район Войтки, Мазурки и Синявка, где закрепляются для оказания дальнейшего сопротивления. Остатки частей 6-й и 42-й стрелковых дивизий 28-го стрелкового корпуса после ряда оборонительных боёв к 18 часам отошли в район Русиновичи, Тальминовичи, где приводятся в порядок. Эти остатки не имеют боеспособности… От постоянной и жестокой бомбардировки пехота деморализована и упорства в обороне не проявляет. Отходящие беспорядочно подразделения, а иногда и части приходится останавливать и поворачивать на фронт командирам всех соединений, хотя эти меры, несмотря даже на применение оружия, должного эффекта не дали».
