…Анализ данных потерь танковых армий в 11 наступательных операциях позволяет отметить ряд важных моментов в рассматриваемой проблеме.
Во-первых, безвозвратные потери танковых армий в наступательной операции продолжительностью в среднем 15–20 суток составляли около 25 % первоначального количества танков и САУ, а общие потери — около 82 %.
Во вторых, боевые машины, подлежащие восстановлению, составляли до 70 % общих потерь (т. е. 57 % от первоначального количества танков. — М.С.). В числе машин, подлежащих восстановлению, было примерно 70 % танков и САУ, вышедших из строя по боевым повреждениям, и 30 % (т. е. всего 17 % от первоначального количества — М.С.) вследствие застревания и технических неисправностей… Процент танкоремонтов к числу танков и САУ, имевшихся к началу операции, составлял от 115 % (Белгород-Харьковская операция, 1-й Гв. ТА) до 221 % (Висло-Одерская операция. 2-я Гв. ТА). (38, стр. 718–219)
Это отрывки из многократно цитированной выше монографии «Танковый удар». Автор — генерал армии А. И. Радзиевский, начальник Военной академии им. Фрунзе, в годы войны — начальник штаба 2-й Гвардейской танковой армии. Среди великого множества других документов и фактов в монографии А. И Радзиевского приведены и весьма важные для понимания причин и обстоятельств «танкового падежа» июня 1941 года данные о потерях личного состава танковых армий в сражениях 1943–1945 гг.
«Потери танковых армий за время проведения наступательных операций колебались от 7,2 до 24,9 % численности личного состава к началу наступления. В частности, 3-я Гв. ТА потеряла в Лъвовско-Сандомирской операции 14,5 %, а 4-я ТА — 10,8 % от первоначальной численности личного состава, 2-я ТА в Брестско-Люблинской операции — 10,2 %. Безвозвратные потери составляли от 16 до 30,8 % от общих потерь (самыми тяжёлыми были безвозвратные потери 1-й ТА в Белгород-Харьковской операции — 6,0 % от первоначальной численности личного состава. — М.С.) Следует особо подчеркнуть, что примерно 90 % потерь составлял личный состав мотострелковых подразделений и частей. Танкисты же несли меньшие потери… Соотношение между боевыми потерями танков и САУ и потерями в личном составе в наступательных операциях составляло 1:6 (Висло-Одерская, Проскуровско-Черновицкая), 1:4 (Львовско-Сандомирская. Берлинская)». (38, Стр.242)
Подведём первые итоги. Количественные характеристики (потери танков и личного состава) так называемого «контрудара мехкорпусов Красной Армии июня 1941 г.» абсолютно не укладываются в «нормальные», подтверждённые многолетним опытом войны, статистикой десятков наступательных операций рамки. Нормальной (насколько то слово вообще применимо к войне) является ситуация, при которой безвозвратные потери личного состава танковых соединений в ходе крупной фронтовой операции исчисляются единицами процентов, а общие потери (убитые и раненые) составляют в среднем 10–15 % от первоначальной численности. Число подбитых танков огромно, в ряде случаев оно в разы превышает первоначальную численность танков. Но за счёт непрерывного восстановления и ремонта безвозвратные потери танков за операцию не превышают четверти от первоначального количества. Главной причиной выхода танков из строя является, разумеется, воздействие противника. Технические неисправности и застревание на местности составляют меньше одной пятой от первоначального числа танков. Так воюет воюющая армия.
В июне 41-го всё не так. По всем пунктам. Безвозвратные потери танков всех упомянутых в предыдущих главах корпусов (6-й МК, 4-й МК, 8-й МК, 15-й МК) составляют 90 и более процентов. Потери от воздействия противника в 3–4 раза меньше небоевых потерь. По «техническим» причинам потеряно не 17, а 70 и более процентов боевой техники. Потери личного состава вообще трудно описать однозначно. В тех случаях, когда в доступных документах указано число бойцов и командиров, оставшееся в дивизиях и корпусах к середине июня, то оно не превышает 30–50 % от первоначального, при этом в ряде соединений (6-й МК, 212-я мд и 37-я тд 15 МК, 81-я мд 4 МК, 34-я тд 8-го МК) потери личного состава превышают 75–90 и более процентов. В то же время потери людей в конкретных боестолкновениях даже меньше числа потерянных танков!
Самым «удобным» объяснением всех этих мрачных чудес является — по мысли многих современных авторов — громкое произнесение вслух волшебного слова «ОТСТУПЛЕНИЕ». И всем всё становится «понятно». «Острая нехватка средств эвакуации, отсутствие мощных тягачей привели к тому, что вышедшие из строя танки пришлось оставить на территории, занятой противником…» Удивительно, но никто из активных пропагандистов такого подхода к оценке событий начала войны пока ещё не указал на те способы, с помощью которых можно было бы предотвратить столь прискорбное развитие событий. А спасительных способов, на мой взгляд, ровно два:
1) ещё до начала войны отвести все имеющиеся танки за Днепр, а с началом боевых действий двинуться за Енисей. Не исключено, что в таком случае немцы не успели бы их догнать;
2) менее радикальным, но всё равно действенным методом было бы изменение организационной структуры танковых соединений. Если бы на каждый танк в дивизии приходилось по два тягача, то можно было бы и не оставлять танки «на территории, занятой противником». Тягачи, правда, тоже ломаются, и на два тягача хорошо бы иметь четыре супертягача для вытаскивания тягачей…
Серьёзный же подход к делу начинается с изучения Устава. В Полевом уставе ПУ-39 очень ясно написано, для решения каких задач создаются танковые части и соединения. Соотношение сил сторон на южном ТВД, безусловно, позволяло провести крупную наступательную операцию в направлении Львов — Люблин, как это было предусмотрено и предвоенными планами, и Директивой № 3 от 22 июня 1941 г. Скорее всего, и в этом случае все танки до последнего были бы потеряны, но они были бы потеряны в бою, а не «на территории, занятой противником». Впрочем, действия танков в оборонительной операции, каковую операцию вроде бы пыталось провести командование Юго-Западного фронта, также предусмотрены в ПУ-39:
«391. Танки значительно усиливают оборону и являются надёжным средством для поражения противника, прорвавшегося в глубину обороны. Большая манёвренность, огневая и ударная мощь танков должны быть полностью использованы для активных действий (подчёркнуто мной. — М.С.). Основными задачами танков в обороне являются:
а) разгром противника, ворвавшегося в оборонительную полосу, и в первую очередь его танков; б) уничтожение противника, обходящего фланг (фланги) обороны».
Такой вариант использования крупных танковых соединений, как отход за Днепр, в ходе которого танки (точнее говоря — остатки личного состава бывших танковых и моторизованных дивизий) обогнали собственную пехоту на 200 км в пространстве и на два месяца во времени, в Уставе не прописан. Никакого разумно-допустимого количества тягачей и не могло хватить для действий по такому варианту, который предусматривал буксировку 90 % танков дивизии на расстояние в 500–600 км. Смею вас заверить, уважаемый читатель, что служба «скорой помощи» вашего города (даже если это богатая Москва) не справится с ситуацией, если ей поступят вызовы от 90 % жителей. Более того, городская телефонная сеть просто не сможет обеспечить связь, если 90 % телефонов одновременно наберут «03».
