«Вот подробности поважнее и еще более говорящие в пользу народа, так дорогого туристам. Тот, кто не видал испанцев в их частном быту, в их домашних отношениях, не имеет понятия о чистоте их нравов, весьма часто идущих рядом даже с возмутительными пороками в жизни общественной… Наперекор… страшной бедности, которая гложет испанские провинции, в… народе нет разрушительных семян, которые находятся в изобилии по многим более благоустроенным государствам Европы. Внутри края (за исключением разве очень больших центров населения) между сословиями царствует простота отношений, совершенное равенство тона и деликатная короткость в обращении. В Испании дворянин не горд и не спесив, простолюдин к нему независтлив. Не только горожанин, но мужик, водонос, чернорабочий обращаются с дворянином совершенно на равной ноге…»
Эффект присутствия
Пушкин А.С. никогда не бывал в Испании, как и вообще за границей, но у него есть так называемые испанские стихи, создающие полное впечатление эффекта присутствия. Поэтический гений позволил ему представить, вообразить то, что он сам не видел, но увидеть хотел, ибо испанская культура волнующе близка русскому человеку. Подтверждением тому испанская тема в произведениях писателей, художников, композиторов России, которые, в отличие от Пушкина, в Испании были. Все они так или иначе откликнулись в своем творчестве на картины и образы этой страны.
М.И. Глинка признавался, что нигде за границей не чувствовал себя так привольно, как в Испании. Его покорили общительные и приветливые люди. Он наслаждался видами и достопримечательностями, мелодичным языком, который он быстро освоил и вскоре уже свободно понимал разговорный испанский.
Больше всего русского композитора, разумеется, привлекли музыка, песни под гитару, пляски, причем все это он слышал и видел не в театрах и концертных залах, а прямо на улице в народном исполнении или в хорошей компании дома у кого-нибудь из добрых знакомых. Он и сам азартно отплясывал хоту и фанданго с кастаньетами в руках.
В симфонических «Испанских увертюрах» Глинки «Арагонская охота» (1845) и «Ночь в Мадриде» (1851) отчетливо звучат полюбившиеся ему внешне сдержанные и пламенные внутри испанские фольклорные мелодии.
«Испанское каприччио» (1887) Н.А. Римского-Корсакова – это как бы продолжение увертюр Глинки. И здесь в виде темпераментных музыкальных зарисовок проступает народная жизнь с ее яркой звуковой красочностью, песнями пастухов, мелодиями фанданго и фламенко.
Разноликий и разноголосый музыкальный образ страны замечательно передан в «Испанской серенаде» (1888) А.К. Глазунова. Это сочинение навеяно и хабанерой, и народными напевами, услышанными им в самой Испании и в Марокко.
Испания. Михаил Врубель. 1894 г.
Испания оставила неизгладимый след в творческой биографии маститых русских художников. Василий Суриков создает здесь (1910) акварели и этюды, для которых характерны особый живописный язык и цветовая экспрессия. Илья Репин именно в Испании почувствовал, каким бесконечным источником вдохновения всегда останется для него малая родина. Для художника это был южнорусский город Чугуев, где он родился и вырос. Однако издалека, в Испании, Репин понял, как много для него значит родной город, как он колоритен и оригинален. «Одно слово – Испания!» – восторженно воскликнул прославленный метр живописи, желая передать, как он влюблен в родной край.
Михаил Врубель в Испании ни разу не был, но его картина «Испания» (1894) абсолютно живописно полнокровна и словно бы передает живые впечатления, игру и кипение страстей, истинный национальный характер. И работы К. А. Коровина «У балкона. Испанки Леонора и Ампара», «Испанский кабачок», написанные непосредственно в стране, эффектом присутствия не превосходят полотно Врубеля.
Испания нашла яркое воплощение в жизни и творчестве (стихах, очерках, воспоминаниях, письмах, рисунках) поэта и художника Максимилиана Волошина, который находил в кастильском плоскогорье милое сердцу сходство с крымским Коктебелем.
Прощальным аккордом уходящей культуры России Серебряного века стали в Испании в 1915–1916 и 1921 годах «Русские сезоны» Сергея Дягилева. В этих гастролях привлекли внимание танцевальная сюита «Квадро фламенко» с декорациями П. Пикассо и симфоническая картина «Фейерверк» И.Ф. Стравинского, тема которой позднее получила развитие в оркестровой пьесе композитора «Мадрид».
Вокруг света
Первые кругосветные плавания русских, по существу, были географической разведкой, поиском морских путей к дальневосточным окраинам империи и к Русской Америке. Ведь доставка грузов по суше была сопряжена с большими трудностями и обходилась очень дорого.
Кругосветная экспедиция под командованием капитан-лейтенанта Ивана Крузенштерна отправилась в 1803 году из военного порта Кронштадт под Петербургом на кораблях «Надежда» и «Нева» и после захода в Данию и Англию вышла в Атлантику и взяла курс на Южное полушарие.
Экспедиция дважды пересекла экватор. После мыса Горн ее путь лежал через воды Тихого океана.
Бразилия, остров Пасхи, Маркизские и Гавайские острова, берега Камчатки и Аляски – таков был маршрут русских кораблей. Далее «Надежда» направилась в Японию, а «Нева», где капитаном был старый друг Крузенштерна Юрий Лисянский, – в Китай. В феврале 1806 года корабли встретились на рейде Макао (Аомынь) – колонии Португалии на побережье Южно-Китайского моря. Уже вместе оба судна достигли берегов Южной Африки, но у мыса Доброй Надежды ввиду густого тумана потеряли друг друга и завершили кругосветное плавание, длившееся три года, по отдельности, прибыв в исходную точку – Кронштадт.
Итогом экспедиции было составление карт, атласа южных морей, описание посещенных земель, исследование их природы, а главным практическим результатом стала прокладка морского пути из Балтики к берегам Русской Америки.
Две экспедиции вокруг света ученого-мореплавателя Василия Головнина (1807–1809 и 1817–1819) отчасти повторили маршрут Крузенштерна и Лисянского, более обстоятельно исследовав северную часть Тихого океана и северо-западное побережье Америки, то есть ту акваторию и территорию, которые входили в зону геополитических интересов России.
Кругосветные путешествия, помимо научного значения, имели следствием то, что раздвинули географические горизонты среднего россиянина. Из публикаций и отчетов об этих плаваниях он получил более предметное представление о том, как велика Россия и где какая земля лежит в сравнительной близости от рубежей огромной империи. Даже чисто психологически отважиться пуститься в дальний путь после открытий Крузенштерна, Лисянского, Головнина и других мореплавателей стало легче и проще.
