Встретившись в салуне, Хардин и Хиккок выпили за знакомство и обсудили недавнюю стычку молодого ковбоя с мексиканскими вакейро. «Мы расстались друзьями», — писал Хардин. Спустя некоторое время Уэс снова появился в салуне. По закону, чтобы избежать стрельбы в Абилене, все въезжающие в него люди должны были сдавать оружие на хранение. На поясе Хардина открыто висели два револьвера. Хиккок подошел к нему и потребовал сдать их, на что Хардин ответил, что уже уходит.
На улице Дикий Билл выхватил свой револьвер и под угрозой ареста приказал Хардину сдать оружие. Уэс послушно протянул маршалу револьверы рукоятками вперед. «Но когда он потянулся за ними, — писал Хардин, — я быстро перевернул их, направил стволы ему в лицо, в тот же момент отпрыгнув назад. Я назвал его длинноволосым ублюдком, собиравшимся застрелить меня, мальчишку, в спину (мне сообщили об этом его намерении)». Хиккок якобы начал оправдываться, убеждая Хардина, что это не так и он всего лишь хотел забрать его револьверы на хранение. Затем он высказал восхищение умением Хардина обращаться с оружием и предложил вернуться в салун и пропустить по стаканчику за дружбу. Хардин поверил ему. Конфликт был исчерпан, а дружба двух известных ганфайтеров закреплена за барной стойкой…
И все же история эта кажется маловероятной. Кроме Хардина, о ней никто никогда не упоминал, а Хиккок погиб за 20 лет до выхода книги. Многие исследователи сомневаются в правдивости Хардина. Крупнейший специалист по преступникам Дикого Запада Джозеф Роса полагает, что если эта история и имела место, то произошла она совсем не так, как описал ее Хардин. Правда, защитники Хардина настаивают, что прямых свидетельств, доказывающих обратное, тоже нет. И все же… Дикий Билл Хиккок и Уэс Хардин стояли по разные стороны закона, но их объединяло одно: оба они были жестокими, хладнокровными убийцами. Для Хардина убить такого знаменитого стрелка, как Хиккок, означало вознестись в иерархии ганфайтеров до небывалых высот. Оставить его в живых после подобной истории — нажить чрезвычайно опасного врага, который не преминет восстановить свою подмоченную репутацию при первой же возможности. Хардин не мог не понимать этого. В конце концов, он убивал людей и по гораздо меньшим причинам. Кроме того, трюк с револьверами, проделанный Хардином, был слишком хорошо известен на Диком Западе, чтобы чрезвычайно осторожный Хиккок попался на него…
Сдержав данное Джейн обещание, Хардин вернулся в Техас в июле 1871 года, чтобы подготовиться к свадьбе. В городке Смайли, где он намеревался купить лошадь, его опрометчиво попытался арестовать чернокожий полицейский, и одним трупом на счету Хардина стало больше. Была организована погоня из 15 добровольцев, трое из которых не знали, что отправляются в свой последний путь. Услышав новости о четверых погибших, губернатор Дэвис пришел в ярость и приказал доставить ему Хардина живым или мертвым. Уэс, конечно же, слышал об этом, но отнесся к угрозе скептически, полагая, что ищейки губернатора не смогут прорваться к нему через плотное кольцо его друзей и родственников. Он вернулся в Гонсалес к Джейн Боуэн, и 29 февраля 1873 года они сыграли свадьбу. Джейн тогда было всего 14 лет. Вскоре у них родилась дочка, которую назвали Мэри Элизабет — первая из трех детей Хардина. Но Уэс больше ценил собственную свободу, чем семейные узы, и редко бывал дома. Легкость, с которой он стрелял в людей, вынуждала его избегать встреч с представителями закона и постоянно быть настороже.
В июле 1873 года вместе с Маннингом Клементсом он отправился по делам в Тринити-Сити. Поджидая Клементса в салуне, Уэс не устоял перед возможностью сыграть в карты. Ему везло, он выигрывал раз от раза, но это не нравилось Филу Саблету, чьи карманы он опустошал. Страсти накалялись, Саблет пригрозил убить Уэса, а тот, не сдержав эмоций, ударил его по щеке. Но Хардин действительно не хотел влезать в новые неприятности. Он купил Саблету выпивку, они успокоились и продолжили игру. Вероятно, Уэсу стоило остановиться и уйти из салуна, но он продолжал игру, пока начисто не обобрал Саблета. Пока обрадованный победой Хардин угощал посетителей, его разгневанный противник тихо покинул салун. Но молодой техасец был слишком опытен в подобных делах, чтобы не насторожиться. Он как раз достал свои револьверы из-за барной стойки, когда Саблет показался в дверях с ружьем в руках. Позже Хардин писал, что не хотел стрельбы и пытался остудить пыл взбешенного картежника, выстрелив ему поверх головы. Если это и впрямь было так, то мало напоминало привычного Хардина, который обычно убивал не задумываясь. Особенно если существовала реальная угроза его жизни. А угроза действительно была реальной. Какой-то пьяный доброжелатель вцепился в руку Хардина, повис на ней, и в этот момент выстрелил Саблет. Пуля пробила живот Уэса, и нападавший, поняв, видимо, что натворил, выронил ружье и бросился к выходу. Несмотря на дикую боль и хлещущую из раны кровь. Уэс выстрелил ему вдогонку, ранив в плечо. Саблет выскочил на улицу, Хардин, шатаясь, последовал за ним. Он гнался за Саблетом, пока тот метался от дома к дому, пытаясь избежать пуль Уэса. Но рана Хардина была слишком серьезной. Ослабев от кровопотери, он повалился на землю, и подбежавшие к нему люди услышали, как он процедил сквозь зубы:
— Я бы отдал все золото мира, лишь бы убить его… По крайней мере, я заставил труса бежать…
Потерявшего сознание Хардина отнесли в отель, где хирурги прооперировали его. Вскоре приехала узнавшая о несчастье Джейн. Она не отходила от постели мужа. Ей было больно слышать, как врачи говорили о неминуемой смерти Уэса, но она держалась, надеясь на чудо. Прошло всего несколько дней после операции, когда двери распахнулись и в комнату вбежал запыхавшийся Маннинг. Он сообщил, что в город едут солдаты, чтобы арестовать Хардина. Врачи были в ужасе, увидев, как вместе с Джейн он помогает раненому одеться. Врачи пытались убедить троицу, что раненого нельзя трогать, иначе он не протянет и пары часов. Но Уэса усадили на лошадь, он попрощался с женой и вместе с кузеном медленно поехал из города. Едва они скрылись из виду, как появились солдаты, которые, узнав, что раненый сбежал, немедля бросились в погоню. Джейн слышала, как на выезде из города началась перестрелка. Она боялась за мужа, боялась, что больше никогда не увидит его живым. Позже она узнала, что произошло. Схватка была короткой, но жаркой. Братьям удалось отбить погоню и обратить солдат в бегство. Хардин лично убил двоих, но был ранен в бедро.
Братья укрылись в холмах, однако раны Хардина сильно кровоточили, и Маннингу ничего не оставалось, как передать умирающего Уэса в руки шерифа Ричарда Регана. Осенью Хардина перевезли в тюрьму города Смайли, где он должен был ожидать суда за убийство. Губернатор Дэвис радостно провозгласил, что справедливость восторжествовала и молодой ганфайтер вскоре будет повешен. Он ошибся. Маннинг Клементс организовал побег, который прошел удачно.
Что же сделал Хардин, избавившись от оков закона? Он вернулся в Гонсалес и обещал Джейн навсегда распрощаться с оружием! Не исключено, что обещание было искренним, но слишком много дурного совершил он в прошлой жизни, чтобы впредь все пошло гладко. В Гонсалесе разразилась война между семьями двух скотоводов — Тэйлорами и Саттонами, и Хардин оказался вовлечен в нее. Понимая, что в этих местах стало небезопасно для него и его семьи, он перебрался в город Команчи. Он не знал, что по его следу уже идет шериф Чарльз Уэбб, поклявшийся губернатору Дэвису убить Хардина.
