Долго после того она была почти совсем неизвестной землей, о существовании которой знали только из старинных рассказов. Христиан III, король Датский, напрасно велел отыскивать ее в половине XVI столетия; с той же целью Фридрих II в 1578 году посылал Магнуса Геннингсена, который хотя видел отыскиваемую землю, но не мог пристать к ней по причине льдов; наконец, в исходе того же XVI столетия, Иоанн Девис открыл западный ее берег, названный тогда Новою Гренландией. На этом берегу новые, еще существующие поселения заведены были датчанами в XVII столетии. Тогда не встречали там никаких другие жителей, кроме теперешних гренландцев, по наружным отличиям, нравам и языку родственных эскимосам на противоположном берегу Северной Америки,
[144] между которыми живет еще старинное сказание, что предки их разорили поселения.
Страшные ледяные горы, покрывающие весь восточный берег Гренландии, целые столетия уничтожали все попытки самых отважных мореходов пробраться на остров с той стороны, где, по указаниям древних саг, должна была находиться «восточная область» (так называемая Osterbyggd) со множеством заливов и цветущих поселений. Бесполезность таких попыток и негостеприимный вид всего восточного берега, не представляющий глазам ничего другого, кроме непроходимых ледяных полей, и, напротив доступность западного берега и множество встречаемых там развалин храмов и домов, с признаками когда-то возделанных полей и другими ясными следами прежнего населения, навели позднейших исследователей на мысль, что восточное поселение древних скандинавов находилось в южной части западного берега Гренландии, где теперь датское поселение Юлиансгааб; в ее пределах найдено больше всего древностей, открытых по наше время; кроме того, в лежат самые плодородные места известной до сих пор части Гренландии.
Еще более утвердило в этом мнение путешествие в 1829 году, по распоряжению датского правительства, к восточному гренландскому берегу: на тамошних лодках успели проникнуть до острова, лежащего под 65 градусом широты, не заметив на пустынном, покрытом снегом берегу ни одной развалины и никаких других следов прежнего населения. Впрочем, предпринимаемые до сих пор исследования, кажется, не совсем достаточны для понятия точных и решительных выводов по этому вопросу. Может быть, последующее время сообщит нам о том числе много пояснительных сведений.
В восточную часть острова старинные исландские рассказы переносят главное гренландское поселение. Если хотели плыть в Гренландию, отправлялись от Снефьяльдова ледника на северо-западном исландском берегу под 65 градусов северной широты и ехали в прямом северо-западном направлении; когда же со временем лед начал затруднять эти поездки, держались такого направления только в начале плавания и потом уклонялись немного к юго-западу, потом опять к северо-западу и в двое суток прямым путем достигали главного места гренландского поселения. Так, по самым древним дошедшим до нас показаниям морского пути, плавали в старину в Гренландию, пока полярные льды не двинулись с севера и до того скопились на половине дороги между Исландией и Гренландией, что без явной опасности нельзя было плавать старым путем.
Впрочем, древние рассказы говорят о диких, невозделанных пустынях между восточным и западным поселениями; они согласуются с показаниями гренландцев, обитающих на восточной стороне, что их родина на самом юге; но там повсюду утесистая, обнаженная и бесплодная страна, совсем нельзя видеть значительно больших долин и нет никакой особенной растительности. Замечательно, что между гренландцами ходит сказание о чужеземцах на восточном берегу острова.
В наше время английский мореход, Скоресби, успел объехать этот берег до 75 градуса северной широты. Он сначала вошел в Ледовитое море и плыл до 81 градуса: там льды представили неодолимые препятствия дальнейшему плаванию к северу; тогда Скоресби взял направление к юго-западу и 4 июня 1822 года достиг восточного берега Гренландии под 74°43 "северной широты; оттуда он продолжал плаванье к югу пдоль берега и заметил во многих местах следы жителей и хижин, видел холмы, похожие на северные курганы, кости людей, собак и оленей, но ни одного живого существа, кроме белых зайцеп, птиц и насекомых. В июле жара была необычайно сильной в долинах; во многих местах виделась высокая, в изобилии растугиая трава, так что нашли эту страну не совсем недостойной такого названия, которое она получила от первых открывших ее мореплавателей. Но уже 23 августа, когда Скоресби находился под 69 градусом, многие признаки возвестили близкий приход зимы. Он думает, что если бы мог посвятить больше времени на исследование этого берега, то получились бы более достаточные открытия о древнем «восточном поселении». Может быть, будущий смелый и опытный путешественник или какие-нибудь изменения в полярных льдах помогут определить точнее, как далеко простираются следы прежних поселений на восточном берегу и около внутренних его заливов; в противном случае, вынуждены будем предполагать местом прежнего «восточного поселения» самую южную часть западного бере-гл, где сохранились многочисленные памятники того могучего народа, который в древнее время отважился населить и нозделывать страшные пустыни Гренландии с таким успехом, которого не могут добиться новые поселенцы при всей обширности их сведений и способов.
Главную пищу скандинавам доставляло скотоводство, оттого и искали они изобильных пастбищ внутри страны. Напротив, первую цель новейших поселений составляет торговля; при поселении выбираются удобные местности вблизи морей, где мох да голые утесы покрывают землю. Сверх того, у скандинавов не было обыкновения, возникшего только впоследствии, населять новооткрытые страны отребьями общества или, в лучшем случае, наемными, зависимыми толпами, которые, вселяясь в поселение за чужой счет, должны были иметь в виду одну только существенную прибыль своих хозяев и состоять в их полном распоряжении.
Но в старину причиной переселений или путешествий в чужие края было размножение народа, не соразмерное со способами пропитания, доставляемыми страной, неудовольствие на ход дел на родине или любовь к странствиям; выселялись лучшие люди, которые искали себе отечество и находили его везде, куда ни приезжали; могли отнимать силою оружия возделанные уже страны у народов юга или, в случае нужды, вести из-за того упорную борьбу с суровой и дикой полярной природой. Предоставленные самим себе, с полной свободой в действиях, они умели пользоваться всеми способами пропитания, какие предлагала земля; всякое завоевание, сделанное за счет дикой страны, было их владением, их недвижимой собственностью (Odal), за которую никто не облагал их ни оброком, ни рабской зависимостью. Так получили начало Исландская республика и Гренландские поселения, свободные общины независимых людей, не стесняемых никакою монополией и признававших обязательными для себя только те законы, о которых условились добровольно друг с другом, для ограждения мира и права.
Глава девятая
Поездки скандинавов в Северную Америку (Winland)
В числе людей, прибывших для поселения в новооткрытую Гренландию с Эйриком Раудом, сага упоминает о Херюльфе Бардарсоне, который построил себе жилище на мысе, названном, по его имени, Херюльфовым мысом. Его сын, Бьерн Херюльфсон, прекрасный и способный на все человек, по обычаю викингов, всегда выезжал в морские набеги на собственном корабле и имел обыкновение проводить одну зиму на чужбине, а другую — у отца, в Исландии.
