Воротившись однажды летом в Исландию, он узнал, что его отец переехал весною в Гренландию с Эйриком Paудом. Это известие очень не понравилось Бьерну; он, не разгружая корабля, решился тотчас же отыскивать новую землю, чтобы, не отступая от своей привычки, погостить зиму у отца. Ни он, ни кто другой из его спутников еще не плавали пали по Гренландскому морю. Однако ж, хотя эта дорога была вовсе не знакома для них, они смело отправились в тy сторону, куда указали им в Исландии.
Когда они вышли в открытое море и потеряли из вида берег, подул сильный северный ветер с густым туманом и грозой. Путешественники не знали, куда едут. Таким образом, ветер носил их многие дни до тех пор, пока буря не утихла, солнечные лучи разогнали туман и можно было различить стороны небосклона. Они опять распустили паруса и после полусуточного плавания увидели незнакомую землю; на ней росли леса, кое-где виднелись небольшие высоты, но не горы; они рассуждали, какая бы это была земля, но ничего не могли придумать; что это не Гренландия, они заключали из того, что признаком ее должны быть покрытые снегом горы, как им сказали.
Они повернули корабль, направили его влево и, после двухдневного путешествия, опять увидели землю, подъехали к берегам и нашли, что это ровная, вдалеке покрытая деревьями страна, Бьерн не счел полезным приставать к этим чужим и незнакомым берегам, потому они опять повернули корабль, вышли с юго-восточным ветром в море и спустя три дня заметили, что опять возвращаются к земле. На этот раз они увидели возвышенную страну с голыми утесами и первобытными горами, покрытыми снегом; она показалась им совершенно бесплодной, почему и не могли считать ее Гренландией. С тем же ветром, оставляя слева от корабля виденные страны, они в третий раз вышли в море; ветер подул сильнее, и они должны были подобрать несколько парусов, чтобы не плыть сильнее, нежели сколько могли выдержать их суда и снасти. После быстрого четырехдневного плавания они приблизились к четвертой земле, которая более всех, ими виданных, походила на Гренландию, судя по рассказам об этом острове. Они взяли направление к берегам и высадились на одном мысе; это был мыс Херюльфа, где отец Бьерна поставил себе новое жилище.
Уже первый взгляд на карту, сначала по направлению того ветра, который унес Бьерна к югу в открытое море, на половине дороги между Гренландией и Исландией, и потом другого, пригнавшего его к Херюльфову мысу, показывает нам, какие неизвестные земли оставались слева от Бьерна: это были берега Северной Америки, открытые им на обратном пути. Молва о его поездке и неизвестных землях в далеком море не умерла в Гренландии, но разнеслась по Исландии, а оттуда по всему скандинавскому северу. Думали, что Бьерн совсем нелюбопытен, если не умел ничего сказать об открытых странах и не собрал никаких сведений об их свойстве; он слышал к себе упреки за такую оплошность.
Теперь часто шла речь о поиске земель, и Лейф, сын Эйрика Рауда, открывшего Гренландию, высокий, сильный человек с гордою осанкой, но очень умный и скромный, решился найти новые земли и исследовать их лучше Бьерна. Он купил для дальнего путешествия корабль Бьерна и с 35 смельчаками, в числе которых многие были спутниками этого путешественника, вышел в море и после счастливого плавания увидел землю: это была та самая земля, которую нашел Бьерн после двух первых.
[145]
Лейф пристал к берегу, чтобы осмотреть страну. Трава там не росла; высокие, покрытые снегом горы виднелись в глубине ее; от них простирались небольшие обнаженные отроги до морского берега; вся страна походила на каменистую отлогость (Stenbaell) и казалась совершенно бесплодной, какой позднейшие путешественники описывают землю выше Канады, между Гудзоновым заливом и морем; в наше время она называется Лабрадором, или Новою Британией; по ее природе Лейф Эйриксон дал ей название каменистой земли, Хеллуланд. Оттуда опять вышел в море и приблизился к ровной, покрытой лесом земле с низкими берегами. Он подъехал к ней, бросил якорь близ берега, вытащил судно и с несколькими спутниками отправился осматривать землю. Везде, куда ни ходили, был белый песок. Они назвали ее лесною страной (Markland). Сев на суда, с северо-восточным ветром они поплыли опять и, после двухдневного плавания, подъехали к острову, примыкавшему с северной стороны к твердой земле, высадились, огляделись и, проходя по острову, заметили на траве росу, которую взяли в рот и очень были удивлены ее необыкновенной сладостью: они думали, что никогда не отведывали ничего столь сладкого; медовая роса была для них новостью. Наконец они поплыли по заливу между островом и мысом, выдающимся с твердой земли к северу; они взяли направление к западу вокруг мыса, подплыли на веслах к земле в том месте, где изливалась в море небольшая река, вытекавшая из лежащего выше озера; было время отлива, и их длинное судно село на мель; но с нетерпения побывать на противоположном берегу, не размышляя долго, они перепрыгнули на землю; когда же настал прилив и вода снова поднялась, взяли лодку и на веслах подошли к судну, потом отвели его в озеро, о котором упоминали мы, и стали там на якорь, как в безопасном месте. Потом перенесли на землю свои вещи и поставили маленькие шалаши для ночлега. Наконец решились перезимовать там и выстроить большое жилье.
В реках нашли множество рыбы, особенно семги, больше обыкновенной, какая и теперь попадается в Северной Америке у берегов Атлантического океана. Погода стояла теплая, плоды были очень вкусны; травы не много; но так; как морозов не случалось зимой, то не нужно было заготавливать на зиму сено для скота; вообще страна показалась прекрасною для северных жителей. Когда постройка дома была окончена, Лейф разделил своих людей на два отряда, из которых один остался при жилище, а другой отправился для осмотра страны. Однако ж они не уходили слишком в глубину страны и всегда могли вернуться к вечеру домой.
