Германская 7-я армия (Ханс фон Бён) совершила фантастический молниеносный прорыв, карабкаясь по отвесным скалам, преодолевая реку Эну, болота и захватывая неповрежденными мосты. Немцы дошли до Марны, откуда они произвели несколько выстрелов по Парижу, находившемуся на расстоянии сорока миль, из гаубицы «Большая Берта», названной так по имени жены Круппа, производителя вооружений. Потом Людендорф повторил ошибку, сделанную 21 марта и 9 апреля; он продолжал идти вперед. Легковооруженные немецкие войска вступили в бои с союзническими резервами, прибывавшими с тяжелыми вооружениями по железной дороге, — тридцать французских резервных дивизий. Теперь уже воевали и американцы. При Шато-Тьерри и Белло-Вуде они впервые понюхали порох на Европейском континенте и показали себя с самой лучшей стороны. Второго июня двадцать семь французских и американских дивизий контрударом сковали немцев на линии Марны. Немецкая атака, предпринятая 9 июня у Мондидье на северном фланге этого района, примыкающем к линиям прошлых британских сражений на Сомме, провалилась. Это было плохое предзнаменование. Удары Людендорфа создали три огромных выступа: вытянувшиеся линии, местами разорванные, — на незащищенном пространстве и открытые для нападения, а действующая линия фронта увеличилась с трехсот девяноста до пятисот десяти километров, в то время как германские войска, настроившиеся на безусловную победу, начали терять самообладание, видя, что союзники вовсе не собираются складывать оружие. К тому же на континент каждый месяц прибывали двести тысяч американцев, и этот факт союзническая пропаганда вовсю использовала в своих интересах.
Самым уязвимым из всех выступов, созданных Людендорфом, оказался клин, образовавшийся во время Марнского сражения: его края простирались к Суас-сону на северо-запад и к Реймсу на юго-восток. Здесь 15 июля немцы предприняли последнее наступление. Присутствовал сам кайзер, событие было преподнесено как имперское сражение и Friedenssturm, «штурм мира». Немцы подтянули пятьдесят две дивизии и свою «убийственную» артиллерию. Однако союзники теперь знали, что их ждет (французская разведка своевременно получила сведения о переброске германских войск по железной дороге; для этого использовались рекламные объявления в германоязычной прессе Люксембурга). Они нашли и способ борьбы с пушками Людендорфа — метод контрбатарейного огня: оборудование скрытых огневых позиций и подавление немецкой артиллерии посередине артобстрела, как только она обнаруживает себя. Эшелонированная оборона немцев восточнее Реймса означала, что немецкие войска измотаны, еще не дойдя до главных французских позиций. Петен ввел резервы, и 17 июля германское наступление было остановлено.
Подошло время для контрудара на другой стороне выступа — из Виллер-Котре, места рождения Александра Дюма. Французы уже создали легкий и быстроходный танк. Два генерала — Эжен Мари Дебени и Шарль Манжен — применили новую военную тактику, ставшую известной как Blitzkriegв 1940 году: совместные действия танков, мобильной пехоты и самолетов, идущих на малой высоте, чтобы прижимать к земле артиллеристов. Немцев одновременно и внезапно на открытых хлебных полях атаковали триста танков («Рено») и восемнадцать дивизий, среди которых были две американские: они сразу же совершили пятимильный прорыв. Немецкие войска на Марнском выступе оказались под угрозой окружения, и Людендорф отвел их обратно к Шмен-де-Дам. К 4 августа французы захватили тридцать тысяч пленных и шестьсот орудий. Фош тогда понял, как надо выигрывать войну: он сдержал свою армию. Не ввязываться в бои с резервами, приостановить наступление там, где достигнут успех, и атаковать где-то в другом месте, заставляя противника постоянно перебрасывать свои войска. Пусть они всегда находятся в пути. Так и было: поезда, остановки, приостановки, возобновление движения, приказы, контрприказы. По жаре. Все это деморализовало солдат.
Германские резервы были порядком измотаны. Треть немецкой армии провела последние три месяца войны в поездах или в ожидании поездов. Людендорф готовился к великому наступлению во Фландрии, и ему приходилось каждый раз переносить сроки. Эксперт по обороне, Лоссберг, предлагал отойти даже к реке Мёз и Антверпену, но Людендорф не согласился. Французы продолжали теснить немцев на Шмен-де-Дам, но следующую главную операцию союзников провели британцы под Амьеном 8 августа. Это была ограниченная операция, надо было просто отбросить немцев подальше от станции, и им пригодился опыт французов, приобретенный 18 июля. Генералы — британец Генри Ролинсон, австралиец Джон Монаш и канадец Артур Кар-ри, очень практичные джентльмены, — убедили Хейга, когда подошло время для атаки, не торопиться и помедлить несколько дней. Авиация союзников уже господствовала в воздухе, у них в изобилии имелись всякого рода вооружения, в том числе легкие ручные пулеметы Льюиса, которые без труда могла нести быстро движущаяся пехота. Гул танков» идущих развернутым строем, камуфлировали самолеты, низко летавшие взад-вперед над землей. Никакой артподготовки не было, и утренний туман скрывал начало атаки. Новые танки «Марк-V» и «Уиппет» были быстроходнее и надежнее, а газовая и огневая завеса в тылу у немцев исключала возможность контратаки. В результате 8 августа — полный триумф, немцы застигнуты врасплох, на практически не подготовленных позициях, в открытом поле, штаб бригады взят в плен за завтраком. В первый день захвачены двенадцать тысяч пленных, четыреста орудий, к концу операции число пленных составило почти пятьдесят тысяч человек.
Есть что-то мистическое в поражении любой армии: внезапно наступает момент, когда люди начинают ощущать растерянность и теряют надежду на благополучный исход сражения. У русских такой перелом произошел в конце Брусиловского наступления в сентябре 1916 года во время беспрерывных кровавых и безуспешных боев в болотах под Ковелем и Владимиром-Волынским. Моральный дух германской армии дал трещину 18 июля в ходе контрнаступления под Виллер-Котре. Кайзер в бельгийской ставке в городе Спа вежливо спросил Людендорфа: что случилось? Людендорф ответил: солдаты не хотят воевать, они сдаются тысячами. Важный показатель упадка моральных сил — все больше и больше солдат сказываются больными. Курьезная истина: чем способнее и успешнее полководец, тем меньше болеют его солдаты. Например, перед Трафальгаром, в 1805 году, французский адмирал оставил в Вест-Индии тысячу моряков, а британский адмирал, лорд Нельсон, не потерял ни одного человека в том же самом регионе
. Людендорф даже сделал реприманд кайзеру. Он, как и Кадорна, был убежден в том, что левые партии слишком вольно распространяют пораженческие настроения. Однако после Амьена у него самого начали сдавать нервы. Он стал прикладываться к бутылке и ссориться с окружающими — даже с бедным старым Гинденбургом, никому не сделавшим ничего плохого и игравшим роль по-отечески доброго и заботливого главнокомандующего. Перед наступлением Людендорф писал жене: генштаб перегружен работой, но у него бывает свободное время. Нельзя ли прислать ему что-нибудь из немецкой классики — почитать? Теперь же он думал только о том, как организовать оборону. Фош научил его осторожности.
Фош продолжал теснить немцев, никогда не забывая о главном: не увлекаться и вовремя останавливаться. Лидировала британская армия: Аррас — 17 августа, Бапом в долине Соммы — 21 августа, «стрелка» Дрокур — Кеан на линии «Зигфрида» — 26 августа, Сен-Кантен — 28 августа, возвышенность Кеммель — 4 сентября. Тем временем французы захватили весь выступ, созданный немцами 27 мая, а 12 сентября американцы провели свою самую успешную операцию. Задействовав полмиллиона войск, полторы тысячи самолетов и двести семьдесят легких танков, они очистили выступ Сен-Мийель на юге-востоке от Вердена, правда, немцы успели вовремя вывести оттуда большинство своих частей. Затем случилась задержка под Ипром, и до конца месяца американцы демонстрировали, что еще не научились у британцев не делать ошибок. В Аргонне, к северу от Вердена, местность, искореженная войной и испещренная речками и оврагами, не позволяла использовать танки, но здесь пятнадцать (удвоенных) американских и двадцать две французских дивизии располагали восьмикратным численным превосходством. Однако американские командующие не смогли толком организовать тыловое обеспечение, не учли тактические уроки 1917 года, действовали по старинке и слишком много времени потратили на учебные стрельбы, теперь уже не игравшие большой роли в сражениях. Вдобавок ко всему они натолкнулись на хорошо укрепленные и подготовленные позиции — линию «Кримхильды», и операция захлебнулась; единственно, что им удалось сделать: отвлечь на себя германские резервы — тридцать шесть дивизий.
