— Что? — вздрогнул Гнимш.
— А они смотрят? — шепотом спросил Тас. — Они об этом узнают?
— О чем?
— Ну, просто… узнают или нет?
— Ну… откровенно говоря, не думаю, — неуверенно ответил гном. — Не могу утверждать наверняка, потому что сам не знаю, о чем речь, однако мне кажется, они тут слишком заняты. Сейчас они выводят из спячки злых драконов и все такое… Это отнимает уйму сил.
— Хорошо, — мрачно сказал Тас. — Взгляни-ка на это. — Он снова раскрыл кошелек и высыпал его содержимое на одеяло. — Это тебе ничего не напоминает?
— В год, когда моя матушка изобрела устройство для мытья посуды, — проворчал Гнимш, — на кухне было по колено черепков. Приходилось…
— Нет! — раздраженно перебил Тас. — Приложи вот эту часть к этой и…
— Мое устройство для путешествий! — ахнул Гнимш. — Ты прав! Оно действительно выглядело примерно так, как ты показываешь. У меня, правда, не было всех этих дурацких бриллиантов, но… Постой, ты не правильно его собираешь. Кажется, эта штука крепилась здесь, а не там. Видишь? А цепочка надевается на шпенек и обертывается вокруг рукоятки. Вот так… Или нет? Дай я подумаю… Цепочка должна идти… Точно, сначала надо прикрепить здесь вот этот камень!
Присев на кровать, Гнимш взял крупный алмаз и закрепил его в нужном месте.
— Видел? Теперь мне нужен еще один вот такой красный штырек. — Он принялся перебирать самоцветы. — Кстати, что ты делал с этой вещицей? Колол орехи или пропускал через мясорубку?
Погруженный в работу, гном-механик не слышал, что ответил Тас. Кендер воспользовался этим обстоятельством и принялся заново, без помех, пересказывать свою историю. Гнимш тем временем, полностью позабыв о его существовании, увлеченно сортировал бесчисленные самоцветы, золотые и серебряные кольца, цепочки и шарики.
С удовольствием отдаваясь своему обстоятельному повествованию, Тас не забывал поглядывать на гнома, и надежда переполняла его сердце. Подспудно кендер понимал, что он помолился не кому-нибудь, а Фисбену, и теперь устройство Гнимша с равным успехом могло зашвырнуть его на луну или превратить в цыпленка, однако Тас был просто обязан воспользоваться подвернувшимся случаем.
Гнимш тем временем вообразил себе черную дощечку с куском мела и теперь с увлечением набрасывал на ней какие-то чертежи и графики, бормоча себе под нос:
— Вставить бриллиант А в золотую лунку Б…
Глава 9
— Это плохое место, брат, — вполголоса сказал Рейстлин, устало сползая с лошади.
— Мы останавливались в местах и похуже. — Карамон помог госпоже Крисании спешиться. — И потом в таверне тепло и сухо, а значит — в тысячу раз лучше, чем здесь, снаружи. Подумай сам, — добавил он, глядя на изможденного брата, который прислонился к мокрому от пота и дождя боку лошади, — мы не сможем отправиться дальше, прежде не передохнув. Входите, а я пока пристрою лошадей.
Крисания, закутавшись в насквозь промокший плащ, стояла перед крыльцом по щиколотку в раскисшей глине и устало разглядывала покосившуюся хибару постоялого двора. Она была согласна с Рейстлином — это было подозрительное место.
Как назывался этот постоялый двор, никто из них так никогда и не узнал, поскольку над дверьми не было никакой вывески. Единственным признаком, по которому можно было определить, что это гостиница, а не сарай, была выставленная в разбитом окне дощечка: «Дабро пажаловать, путьник!». Сам дом, выстроенный из грубо обтесанного камня, от старости по окна врос в землю. Крыша его во многих местах прохудилась, хотя то там, то сям были заметны попытки подправить ее охапками свежей травы. Над разбитым окном был небрежно приколочен небольшой навес, крытый соломой, — возможно, чтобы косой дождь не заливал помещение. Во дворе не было ничего, кроме грязи и кучи надерганных сорняков.
Рейстлин пошел вперед и в открытых дверях оглянулся на Крисанию. Внутри горел свет, а запах дыма сулил тепло очага. Крисания колебалась, но в это время порыв ветра сбросил с ее головы капюшон и холодные струн дождя хлестнули жрицу по лицу. Вздохнув, Крисания вытащила ноги из чавкающей глины и стала подниматься по ступенькам.
— Добро пожаловать, сударь, добро пожаловать, сударыня!
Голос раздался совсем рядом, и Крисания вздрогнула. В сумеречной прихожей она не видела никого, кроме Рейстлина. Наконец она разглядела в углу за дверью подобострастно склонившуюся фигуру.
— Нынче на улице довольно сыро, — продолжил человек, пренеприятнейшим образом потирая руки. Эта его манера, а также засаленный фартук и перекинутая через руку грязная тряпка натолкнули Крисанию на мысль, что это и есть владелец постоялого двора.
Осмотрев внутреннее убранство грязной прихожей, жрица подумала, что хозяин вполне соответствует своему заведению. Тот, не переставая потирать руки, подошел ближе, и Крисания почувствовала мерзкий запах прокисшего пива. Жрица прикрыла лицо капюшоном и поспешно отступила. Хозяин в ответ на это улыбнулся пьяной, гнусной улыбкой, которая могла бы показаться глупой, если бы не хитрый огонек, блестевший в глубине его глаз.
Крисания подумала, что она, пожалуй, предпочла бы вернуться под дождь, но Рейстлин, бросив на трактирщика быстрый взгляд, уже распорядился:
— Стол на троих, да поближе к огню.
— Конечно, сударь, конечно, — залебезил трактирщик. — Разумеется, у самого очага. В такой денек, как сегодня, ничего лучше не придумать. Проходите, сударь, проходите, сударыня.
Угодливо кланяясь, что отнюдь не соответствовало выражению его глаз, трактирщик провел гостей к грязному столу у очага. При этом он не спускал с посетителей внимательного и настороженного взгляда.
— Господин, должно быть, колдун? — внезапно спросил он и протянул было руку, чтобы потрогать черный плащ Рейстлина, но тут же ее отдернул под резким взглядом мага. — И, должно быть, из черных? Давненько мы не видели никого из ваших, — продолжил хозяин, но Рейстлин не удостоил его ответом. Очередной приступ кашля заставил мага тяжело опереться на посох. Крисания посадила его на стул у очага, и Рейстлин повернулся к огню…
— Горячей воды, — распорядилась Крисания, сбрасывая плащ.
— Что с ним такое? — подозрительно спросил хозяин. — Не жгучая лихорадка, часом? Если так, то мне придется попросить вас оставить…
— Нет, — заверила Крисания. — Его болезнь никому не причинит вреда.
Опустившись на скамью рядом с Рейстлином, она гневно поглядела на трактирщика:
— Я просила горячей воды.
— Сию минутку, сударыня, — скривил губы хозяин. Он больше не потирал ладони, однако, прежде чем отойти, спрягал их под своим засаленным фартуком.
Крисания, поглощенная заботами о Рейстлине, тут же позабыла о трактирщике.
Она помогла магу снять мокрый плащ и расправила его на спинке свободного стула для просушки. Оглядев комнату, Крисания обнаружила несколько подушек и устроила Рейстлина так, чтобы он мог откинуться на мягкое.
