Казалось, еще вчера утром дети мирно играли во дворах, а уже к вечеру большинство из них умерло на руках у матерей. Столы были накрыты к ужину, но есть было некому. Сегодня утром все, кто еще мог ходить, копали эту могилу… выкопали последнее пристанище самим себе…
Голос юноши дрогнул, а судорога боли заставила его тело скорчиться на пороге хижины.
— Теперь все будет хорошо, — попыталась утешить его Крисания. — Сейчас я помогу тебе лечь. Немного холодной и долгий сон — вот что тебе нужно. Я помолюсь за них, и ты…
— Молитвы! — Юноша выдавил из себя горький смех. — Я был жрецом в этом поселке! Много ли добра принесли людям мои молитвы?
И он слабо махнул рукой в направлении могилы.
— Тише, попе, не трать понапрасну силы! — воскликнула Крисания. Она помогла юноше лечь на кровать и закрыла входную дверь. В очаге были сложены поленья, и она разожгла огонь от своей лампы. Когда дрова запылали, она зажгла несколько обнаруженных в хижине свечей. Юноша следил за ней лихорадочно блестящими глазами.
Крисания отыскала в сенях ведро с водой, затем, намочив чистую тряпку, вернулась к постели больного и приложила прохладную ткань к его голове.
— Я тоже жрица, — сказала она, показывая на медальон Паладайна. — Я буду молить своего бога вылечить тебя.
Наклонившись вперед, Крисания положила ладони на плечи молодого жреца и зашептала:
— О Паладайн, Свет Несущий, ответь мне…
— Как?! — перебил юноша и стиснул ее запястье сухими горячими пальцами. — Чего ты хочешь?
— Я хочу вылечить тебя, — ответила Крисания с терпеливой улыбкой. — Я — Посвященная Паладайна.
— Паладайна!.. — Молодой человек сморщился от боли, затем, задержав дыхание, недоверчиво заглянул в лицо Крисании.
— Ты действительно… назвала это имя? Но как это может быть? Я знаю, что все его жрецы исчезли сто лет назад, в ночь перед Катаклизмом. Во всяком случае, так мне говорили.
— Это длинная история, — покачала головой Крисания и накрыла юного жреца одеялом. — Позже я расскажу ее тебе. А пока просто поверь, что я действительно настоящая жрица этого великого бога, который непременно тебя вылечит.
— Нет! — воскликнул юноша и стиснул руку Крисании с такой силой, что ей стало больно. — Я тоже жрец, жрец бога-Искателя. Я не сумел вылечить своих односельчан, людей, которые верили мне. Они умерли!.. — Его глаза закрылись, словно от боли. — Я молился… но боги не откликнулись.
— Это потому, что боги, которым ты молился, не настоящие, — наставительно сказала Крисания, приглаживая рукой влажные волосы юноши. Тот открыл глаза и посмотрел на нее пристально и серьезно. Жрица впервые заметила, что он красив, красив по-настоящему, строгой и простой красотой. Глаза юноши были голубыми, а волосы, теперь потемневшие от пота, совсем недавно были золотыми.
— Воды… — прошептал юноша-жрец. Крисания помогла ему сесть и поднесла к губам миску с водой. Юноша с жадностью выпил все, что в ней было, и устало откинулся на спину. Спокойно глядя на женщину, он покачал головой и устало закрыл глаза.
— Ты знаешь, кто такой Паладайн? Слышал что-нибудь о древних богах? — настойчиво теребила его Крисания, хотя юноша, судя по всему, был слишком слаб для теологических споров.
Однако молодой человек открыл глаза, и Крисании показалось, что в них промелькнул огонек.
— Да, — с горечью ответил он. — Я знаю о них все. Я знаю, как они устроили самую страшную в истории катастрофу, знаю, как они сотрясали землю и обрушивали на города огненные горы. Я знаю, что они наслали на нас болезни, которые не щадят ни детей, ни женщин. Они позволили злу безнаказанно разгуливать по нашей земле, а сами удалились в свои заоблачные дали. Мы были в беде, а они оставили нас!
Теперь настал черед Крисании изумленно воззриться на юношу. Она, конечно, ожидала отказа признать власть Паладайна, даже полного невежества, и знала, что уж с этим-то она справится. Но ненависть такой силы?.. Она явно была Крисании не по плечу, не говоря уже о том, что жрица рассчитывала столкнуться с пораженной предрассудками толпой, а наткнулась лишь на умирающего возле братской могилы жреца.
— Боги вовсе не бросили нас в беде, не отвернулись от нас, — сделала она слабую попытку вернуться к своей первоначальной идее. — Они здесь, рядом, они ждут только нашей молитвы… все беды человек сам навлек на себя своим невежеством и гордыней!
На память Крисании пришла история Золотой Луны, которая исцелила умирающего Элистана и тем самым обратила его в древнюю веру. Воспоминание придало ей силу.
Она уже видела, как исцелит этого молодого жреца, как обратит его к Паладайну, и тогда…
— Я хочу помочь тебе, — повторила она. — Потом у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить обо всем. Ты обязательно поймешь, стоит только постараться…
Она опустилась на колени рядом с постелью умирающего юноши и, сжимая в кулаке медальон Паладайна, снова начала молитву:
— О Паладайн, Светозарный бог мой…
Худые пальцы юноши с такой силой дернули Крисанию за рукав, что она выпустила из руки платиновую пластину. В испуге она подняла голову. Юноша полусидел на кровати, дрожа не то от лихорадки, не то от возбуждения, и смотрел на нее все тем же пристальным, но спокойным взглядом.
— Нет, — сказал он вдруг удивительно ровным и звучным голосом. — Это ты должна понять… Нет нужды переубеждатъ меня, мне осталось недолго, к тому же я тебе верю!
Он поднял голову и некоторое время всматривался в тени на потолке с мрачной и горькой улыбкой.
— Да, Паладайн действительно с тобой. Я ощущаю его божественное присутствие. Должно быть, с приближением смерти мои глаза открылись…
— Это прекрасно! — воскликнула Крисания в благоговейном восторге. — Я могу…
— Остановись! — Юноша жадно хватал ртом воздух, как будто задыхаясь. Пот стекал по лицу молодого жреца ручьями, словно он немилосердно страдал от жары, хотя в хижине все еще было довольно прохладно.
— Послушай! Я верю тебе и именно поэтому… не хочу, чтобы ты меня исцелила.
— Что? — Крисания уставилась на него. Она ничего не понимала. — Ты болен,
— сказала она наконец. — Ты бредишь. Ну конечно же… Ты просто сам не понимаешь, что говоришь!
— Я все понимаю, — ответил юноша. — Посмотри на меня! По-моему, я еще вполне в здравом уме.
Крисания всмотрелась в его лицо и кивнула с явной неохотой.
— Вот, тебе приходится признать, что я не брежу. Я все слышу и все понимаю.
— Тогда почему же…
— Потому, — негромко отозвался умирающий, тяжело и хрипло дыша, — что если Паладайн существует — а теперь я в этом убежден, — почему же он… допустил, чтобы все это случилось? Как он позволил, чтобы все мои односельчане умерли? За что он обрек нас на такие страдания? Зачем вообще был нужен Катаклизм? Ответь мне, жрица Паладайна! — воскликнул он вдруг, в гневе стискивая ее руку. — Ответь!
