Чтобы повернуться лицом к Рейстлину, ему пришлось совершить несколько не слишком изящных движений телом и свободной ногой. Наконец это ему удалось, и предводитель огромной армии умоляющим тоном пробормотал:
— Ну давай же, Рейстлин! Сними меня! Маг весь как-то ссутулился, и плечи его затряслись. Рейстлин смеялся.
— Да пропади ты пропадом, Рейст! В этом нет ничего смешного! — рявкнул Карамон, размахивая руками. Это движение заставило его снова завертеться вокруг своей оси, а кроме того, он опять начал раскачиваться из стороны в сторону, словно на огромных качелях. Перепуганный кролик, отчаянно работая в воздухе всеми четырьмя лапами, тоже закружился вокруг Карамона, все больше запутывая веревки, которыми приманка и добыча были привязаны.
— Сними меня! — снова прогремел Карамон, а кролик сдавленно пискнул.
Это было уже слишком! Воспоминания детства и юности нахлынули на Рейстлина. Годы мучений исчезли, позабылись, словно их никогда и не было.
Рейстлин снова стал подающим большие надежды и исполненным честолюбивых мечтаний юношей. Он опять был вместе с братом, который оказался ближе всех людей на земле, ближе всех, кто когда-то был с ним рядом, и всех, кто когда-либо будет. Со своим шумным, туповатым, но самым любимым братом-близнецом…
Рейстлин не мог больше сдерживаться. Схватившись за живот, он повалился на траву и захохотал во весь голос, не пряча текущих по щекам слез.
Карамон с угрозой поглядел на брата, однако и самый свирепый взгляд человека, болтающегося головой вниз на веревке, имеет свои особенности.
Рейстлином овладел новый, еще более сильный приступ смеха.
Маг смеялся так, что ему чуть не стало плохо. Вместе с тем он давно не чувствовал себя так хорошо. Именно смех, искренний и веселый, разогнал поселившуюся внутри него тьму, и Рейстлин, лежа на мягкой и сырой подстилке из опавших листьев и глядя в небо, где, рассыпаясь искрами, догорали верхушки деревьев, продолжат хохотать, чувствуя, как в груди вскипает, словно молодое вино, давно забытая радость. Карамон, продолжая раскачиваться на веревке, тоже присоединился к брату, и его басовитый смех эхом разнесся по ночному лесу.
Только падающие сверху горящие сучья заставили Рейстлина немного опомниться. Кое-как протерев слезящиеся глаза, он вскарабкался на ноги, хотя колени его все еще подгибались. Сделав несколько шагов, Рейстлин особым образом изогнул запястье и извлек спрятанный в рукаве серебряный кинжал. Вытянувшись во весь рост, он перерезал петлю, захлестнувшую Карамонову лодыжку, и гигант рухнул на землю, невнятно бранясь.
Продолжая посмеиваться, Рейстлин обрезал и шнур, который был привязан к задней лапе кролика. Одуревший от страха зверек упал прямо к нему в руки; маг погладил его по длинным трясущимся ушам и пробормотав несколько ласковых слов.
Понемногу кролик успокоился, словно впав в гипнотический транс.
— Все-таки мы взяли его живым, — заметил Рейстлин и улыбнулся. — Но не думаю, чтобы он рассказал нам что-либо интересное.
С этими словами он указал Карамону на притихшее животное.
Гигант сидел на земле и растирал ушибленное плечо. Лицо у него все еще было красным, словно он только что вылез из бочки с охрой.
— Очень смешно, — пробормотал Карамон с легкой укоризной. Затем смущенно покосился на кролика. Пламя в верхушках деревьев понемногу догорало, однако поляну затянуло плотным дымом, а трава кое-где еще горела, подожженная упавшими сверху ветками. К счастью, осень выдалась сырой и дождливой, так что начинающийся небольшой пожар заглох, так и не успев набрать силу.
— Отличное заклинание, — снова подал голос Карамон. — Мне оно всегда нравилось.
Он покосился на тлеющие, обугленные вершины и поднялся, постанывая и ругаясь сквозь зубы.
— Это Фисбен меня научил, — откликнулся Рейстлин, криво улыбаясь. — Помнишь? Думаю, старик оценил бы сегодняшний фейерверк по достоинству.
Продолжая держать кролика на руках и рассеянно поглаживая его шелковистую шерстку, маг пошел прочь с поляны. Зверек, убаюканный ласковыми прикосновениями и магическими словами, закрыл глаза и задремал. Карамон подобрал свой меч и последовал за братом, слегка припадая на пострадавшую ногу.
— Проклятая веревка, — в очередной раз выбранился он. — Я чуть не порвал сухожилия!
И Карамон встряхнул ногой, пытаясь поскорей восстановить кровообращение.
Между тем в лесу потемнело. Огонь в вершинах деревьев совсем погас, а на небо наползли плотные облака, скрывшие даже ущербный серп Лунитари. Мрак стал таким плотным, что братья не могли разглядеть звериной тропы под ногами.
— Думаю, нам нет смысла таиться, — проговорил Рейстлин спокойно, затем добавил короткое непонятное словцо:
— Ширак!
Хрустальный шар на вершине его магического посоха ярко вспыхнул, а потом замерцал мягким волшебным светом.
Близнецы вернулись в свой поспешно покинутый лагерь в молчании, но это было дружелюбное, уютное молчание, которым им не случалось наслаждаться уже много лет. Единственными звуками, раздававшимися в ночи, были скрип доспехов Карамона, легкое шуршание черного плаща мага да беспокойное фырканье привязанных к деревьям лошадей. За их спинами, уже на противоположной стороне ручья, время от времени еще падали с деревьев обгоревшие сучья.
Очутившись в лагере, Карамон задумчиво помешал остывшие угли костра, затем посмотрел на кролика, которого Рейстлин все еще держал в руках.
— Ты что, хочешь оставить его на завтрак?
— Я не питаюсь гоблинами, — улыбнулся Рейстлин и опустил зверька на землю.
Почувствовав под лапами холодную твердую почву, кролик встрепенулся и открыл глаза. Быстро оглядевшись по сторонам, он мгновенно сориентировался и молнией бросился к деревьям, ища спасения в дремучей лесной чаще.
Карамон вздохнул, затем усмехнулся и тяжело уселся на землю рядом со своей постелью. Стянув башмаки, он снова потер свою слегка распухшую лодыжку.
— Дурак! — прошептал Рейстлин, и хрустальный шар конце волшебного посоха погас. Маг уложил посох рядом с собой, затем лег и укрылся одеялом.
С наступлением темноты вернулся и его страшный сон. словно никуда не уходил, а поджидал Рейстлина здесь, погасшего костра.
Рейстлин вздрогнул. На лбу его выступили крупные капли пота. Он не мог, не смел закрыть глаза! Но он так тал, так вымотался… Сколько ночей он уже провел без сна?
— Карамон… — негромко позвал Рейстлин.
— Что? — откликнулся из темноты гигант.
— Карамон, — снова сказал Рейстлин. — Помнишь, когда мы были детьми, мне часто снились… кошмары?..
Голос мага дрогнул, и он слегка откашлялся. Карамон молчал. Рейстлин прочистил горло и продолжил:
— Помнишь, как ты охранял мой сон? Ты прогонял нехорошие сны, и я спал спокойно…
