Формы приема на работу в контрразведку были предельно ограничены, чтобы не утратить превентивного характера будущей работы и не допустить проникновения в штат новой спецслужбы вражеской агентуры. Первоначально подбор кадров осуществлялся путем личных контактов и рекомендаций, а также через газетные объявления о поиске работы. Сотрудниками отделения были бывшие служащие Департамента полиции, мигрировавшие из отделения в отделение, гражданские лица с прошениями на имя В. А. Ерандакова и даже перевербованные соотечественники, использованные в интересах иностранных разведывательных органов.
Специальная проверка, осуществлявшаяся по местам проживания и службы административно-полицейскими и военными властями, предоставляла исчерпывающую характеристику нравственных качеств, политической благонадежности, криминального прошлого кандидата. В случае отсутствия компрометирующих сведений кандидат мог рассчитывать на зачисление в штат отделения. Однако ввиду острого недостатка в личном составе в первые годы существования контрразведке приходилось закрывать глаза на такие недостатки, как факты злоупотребления спиртными напитками, зафиксированные на прежних местах службы кандидатов. К концу 1911 г. столичная контрразведка была полностью укомплектована и официально располагалась по адресу: Каменный остров, Набережная реки Малой Невки, д. 13. Через год появилась еще одна дополнительная квартира для получения «казенной корреспонденции» — ул. Петровская, д. 10. По своему социальному составу в основном контрразведчиками были выходцы из крестьянской и мещанской среды (70-75%), и лишь 25% были дворяне. Почти все были отставными военными, имевшими элементарное представление об организации иностранных армий и военной разведки.
Особое положение столичной контрразведки вытекало из необходимости решения задач государственной важности. Требовалось организовать негласное наблюдение за представителями дипломатических миссий иностранных государств, осуществлявших военную разведку против России. Накануне войны в столице насчитывалось 29 зарубежных посольств. Особое внимание требовалось обратить на сотрудников посольства Австро-Венгрии, расположенного по адресу Сергиевская, д. 10, и посольства Германии. Из состава последнего городскую контрразведку интересовали девять должностных лиц, занимавших в нем ответственное положение. Требовалось также принять предупредительные меры для пресечения контактов потенциальных секретоносителей из высших учреждений Военного и Морского ведомств с лицами, подозреваемыми в шпионаже. Особое внимание сотрудникам контрразведки предлагалось обратить на служащих с отрицательными качествами (слабохарактерность, склонность к картам, спиртным напиткам, увлечение женщинами), а также ведущих образ жизни, не соответствующий их материальным средствам. В зоне особого внимания находился инженерно-технический персонал, занимающийся конструкторскими разработками новейшего вооружения, а также «представители заграничных заводов» на оборонных производствах столицы.
По ходатайству Ерандакова в штат столичного КРО были добавлены не рядовые агенты, а интеллигентные работники, владеющие иностранными языками. Отделение располагало телефонными аппаратами и «фотографическим павильоном», десятью велосипедами и «казенным авто». До Первой мировой войны только двум отделениям контрразведки — столичному и варшавскому — были отпущены денежные средства на приобретение транспортных средств.
Для быстрого обмена информацией и для взаимодействия контрразведывательных подразделений военных округов с 1 ноября 1911 г. при Особом делопроизводстве Огенквара ГУ ГШ, которое возглавлял профессиональный разведчик Н. А. Монкевиц, начало работу Центральное регистрационное бюро. Оно располагалось по адресу: Саперный переулок, д. 13/6. Его руководителем был назначен жандармский подполковник Владимир Михайлович Якубов. Он родился 17 февраля 1868 г. в семье потомственного дворянина. После окончания 3-го военного Александровского училища по первому разряду в 1887 г. был назначен в звании унтер-офицера в 3-й Кубанский пластунский батальон. В 1894 г., дослужившись до сотника, он был прикомандирован к штабу Отдельного корпуса жандармов «для испытания по службе и дальнейшего перевода в корпус». Спустя год поручик Якубов был назначен адъютантом Рязанского ГЖУ, а в дальнейшем проходил службу в должностях помощника начальника Подольского, Полтавского и Петербургского ГЖУ.
В. М. Якубов особо отличился, когда вместе с начальником Санкт-Петербургского охранного отделения М. Ф. фон Коттеном оказал «Военному министерству весьма ценное содействие по ликвидации военно-шпионских дел барона Унгерна фон Штернберга и капитана Постникова».
Суть дела состояла в следующем. В 1910 г. по подозрению в шпионаже в пользу Австро-Венгрии и Германии был арестован отставной корнет 8-го Драгунского Смоленского полка барон Э. П. Унгерн фон Штернберг. В результате обыска, проведенного на его квартире, были изъяты финансовые документы и «Секретный доклад Комиссии по обороне о величине новобранцев в призыв 1910 г.». Эти документы полностью изобличали задержанного в разведывательной деятельности. В ходе предварительного следствия было установлено, что Э. П. Унгерн фон Штернберг состоял в связи с Ф. фон Пурталесом и другими немецкими дипломатами. Эти факты позволили следователю по важнейшим делам П. А. Александрову предъявить ему обвинение по статье 111 Уголовного Уложения 1903 г. за продажу агентам Австро-Венгрии и Германии секретных сведений, касающихся внешней обороны России.
В 1911 г. контрразведка зафиксировала попытку вступления в контакт с Г. фон Люциусом жителя Санкт-Петербурга Е. С. Полисадова с предложением услуг по военно-промышленному шпионажу. При обыске у задержанного было изъято «Пояснение к чертежу снаряда для стрельбы по дирижаблям и аэропланам».
В том же году на пограничной станции Белоостров был задержан капитан артиллерии А. А. Постников, следовавший в Швецию. В письме начальника Петербургского контрразведывательного отделения В. А. Ерандакова начальнику Особого отдела Департамента полиции А. М. Еремину говорилось, что арест этого офицера был произведен жандармами по агентурным сведениям городского КРО, а наблюдением до пограничной станции руководил сам начальник. Операция по задержанию была хорошо продумана и организована. Сложность положения состояла в том, что русская полиция и жандармские чиновники были полностью бесправны. Население Финляндии, ее власти и в особенности полиция испытывали «сильную ненависть ко всему русскому». Как указывал старший адъютант разведывательного отделения штаба войск гвардии и ПВО полковник А. А. Свечин, они «прилагали все усилия, чтобы помешать разведке в наблюдении за иностранцами, состоящими на учете, как занимающиеся военным шпионажем».
После окончания предварительного следствия артиллерийскому капитану было предъявлено обвинение в том, что в течение 1910-1911 гг. он сообщал военному агенту германского правительства сведения об «упразднении крепостей, о предполагаемом изменении крепостных гарнизонов, о развитии укреплений в Николаевской крепости… каковые заведомо должны в видах внешней безопасности России храниться в тайне от иностранных государств».
Картотеки Якубова содержали сведения регистрационно-статистического значения по военному шпионажу, полученные от всех отделений контрразведки. Всего существовало пять форм карточек учета:
