– Мы учитывали этот момент, Всеволод Николаевич, когда готовили операцию. Пастору переданы для связи две глубоко законспирированные точки, которые мы замораживали еще до сентября тридцать девятого года, когда ожидали нападения Германии на Польшу и раздела этой страны. Кроме того, сообщения Пастора дублируются. Через четыре-шесть дней после получения от него радиограммы она подтверждается письменным сообщением, переданным по эстафете.
– Вы берете все группы, которые переходят границу?
– Нет, мы лишь имитируем естественные потери при переходе. Большую часть групп ведем до цели, проводим оперативную разработку, блокируем на местах. В результате через ударные группы ОУН, прибывающие из-за кордона, мы выходим на местные подпольные ячейки, их руководителей. На сегодняшний день националистическое подполье несет ощутимые потери. Его деятельность во многом блокируется успешными действиями территориальных органов НКВД.
– Тем не менее я знаю, что в январе на западной границе произошел бой, в результате которого была почти полностью уничтожена большая группа националистов.
– Совершенно верно, – подтвердил Судоплатов. – Это было необходимо. Более того, такова была рекомендация Пастора. Операция проводилась в целях укрепления его положения в Кракове и предотвращения раскрытия. В центр попал человек, который опознал Пастора. Это некто Петр Тимофеевич Агафьев, работавший в аппарате ЧК в конце двадцатых годов. Человек в наших рядах случайный, совершил массу ошибок по службе и имитировал собственную смерть, чтобы не понести наказания.
– Пастор в двадцатые годы работал с этим Агафьевым? – настороженно осведомился Меркулов.
– Нет, не работал. Но мы допускаем, что тот мог хотя бы раз встречаться с ним на Лубянке, запомнить в лицо. На основании этого мы и разработали операцию прикрытия для Пастора. Во-первых, пущена в ход ложная информация о том, что Пастор не работал в ЧК, а был арестован и содержался в камере внутренней тюрьмы. Дело на него изготовлено на основании настоящего, изменены лишь фамилия и фотография. Временно, до окончания операции «Невод», оно будет храниться у нас вместе с другими. При необходимости мы немедленно организуем утечку информации.
– Хорошо. А при чем здесь группа оуновцев и перестрелка на границе?
– Этих людей готовил Агафьев. Группы, с которыми занимались другие специалисты центра, в том числе и Пастор, благополучно прошли на территорию СССР. Таким вот образом мы дискредитируем Агафьева в центре, а Пастора снабжаем информацией, подтверждающей работу этого субъекта в ЧК с двадцать девятого года по сей день.
– По легенде выходит, что Пастор имеет доступ к такой информации? Находясь в Кракове, он может ее получить и передать руководству центра?
– Разумеется, это не так. По легенде Пастор вспоминает Агафьева, называет даты, события, подтверждавшие работу этого человека в ЧК, а также лиц, которые могут прямо или косвенно подтвердить тот факт, что Агафьев и в настоящее время является штатным сотрудником НКВД. По нашей версии, он много лет работает именно по Западной Украине и коллеги знают его. Вброс информации будет совершен через националистическое подполье.
– Хорошо, допустим, вы правы, Павел Анатольевич, – сказал Меркулов, замолчал и около минуты размышлял, крутя в пальцах карандаш. – Но я хочу, чтобы вы подумали вот о чем. Если ваш замысел не удастся, то вы не просто потеряете своего сотрудника. Сразу после его разоблачения по инициативе Агафьева в Кракове догадаются, какую именно часть подполья и по каким каналам вы уничтожили. Оуновцы оценят объем контроля со стороны НКВД и перестроят свою работу, усилят контроль, избавятся от подозрительных и ненадежных кадров. Тогда внедрить другого своего человека к ним будет стократ сложнее. Результаты его работы заведомо будут далеко не столь эффективными. Вы не думали, что возможное разоблачение Пастора ударит по всей операции?
– Мы думали об этом, – спокойно ответил Судоплатов.
Он молча, но от всей души порадовался тому обстоятельству, что именно об этом в отделе они говорили много раз, обсуждали и готовили несколько решений, в зависимости от вариантов развития событий.
– Вывести Пастора из операции мы можем в любой момент, но делать это нужно аккуратно, так, чтобы снять с него подозрения в том, что он сотрудник НКВД.
– Хорошо, что вы это понимаете, Павел Анатольевич. Итак, краковский центр ОУН продолжает готовить вооруженное восстание. Очевидно, что опираться националисты намерены на несознательные и самые отсталые слои населения Западной Украины, на тех людей, которых они намерены запугать и привлечь на свою сторону. Естественно, как это не раз случалось в истории, им помогут паника и неразбериха первых дней, когда начнется реализация их преступных планов.
– Все так, Всеволод Николаевич. Арестованные лидеры националистического подполья на допросах дают примерно одинаковые сведения, касающиеся подготовки вооруженного восстания. Есть у нас и информация, полученная непосредственно от Пастора. Он не имеет прямого служебного доступа к подобным планам. В сферу его компетенции входит как раз узкая тактическая сторона применения ударных групп. Но по тому, что ему приходится иногда слышать на их собраниях, совещаниях и митингах, уже можно сделать общие выводы о стратегии и методике действий ОУН. Более того, Пастор получил от нас задание найти подходы к департаменту пропаганды и идеологии. Эта структура вроде бы никак не связана с боевой подготовкой и силовыми акциями. Но ее сотрудники тоже располагают планами организации восстания. Причем поэтапными, поскольку на каждом из них департамент будет реализовывать те или иные собственные программы. Пастору удалось втемную использовать сотрудницу департамента.
– Хорошо. – Меркулов снова замолчал, опять взялся было крутить в пальцах карандаш, но потом бросил его на стол.
Ему явно не хотелось говорить Судоплатову нечто такое, что сказать он был обязан. Меркулов уже не первый год наблюдал за работой этого человека, видел, что Судоплатов выделяется среди других сотрудников не просто высоким профессионализмом. У этого человека было совсем иное мышление, характерное для прирожденного разведчика. Он четко понимал, где эффективны методы агентурной разведки, а где – силовое воздействие.
Именно Судоплатов первым предложил изучать иностранный опыт подготовки и проведения разведывательно-диверсионных операций. Он уже начал эту работу.
Прежде всего его заинтересовала деятельность германской разведки. Теперь уже не было секретом, что глава ОУН Мельник намеревался открыто сотрудничать с Германией. Центральный провод еще не определился, соглашаться с его позицией или нет.
Здесь назревали разногласия между Бандерой и Мельником. Бандера – талантливый боевик, его нужно обязательно оторвать от Мельника, поссорить с ним. Ни к чему Мельнику такой помощник.
Наконец-то Меркулов снова заговорил:
– Я хотел вот еще что сказать вам, Павел Анатольевич. Вы прекрасно понимаете, что Германия уже готова обратить свой хищный взор на восток. Гитлер подмял под себя едва ли не всю Европу и не собирается останавливаться на достигнутом. Есть Великобритания, США, СССР. Он понимает, что эти страны представляют собой серьезную угрозу для него. Они не позволят ему установить мировое господство. Фюрер постарается уничтожить их. Никакие пакты и договоренности его не остановят.
