– А как же картины будущего? – издевательски поинтересовался я. – Что-нибудь поточнее. Как, когда я использую артефакт? Где? И что случится потом? Вы и это знаете?
– Да, mon cher. – Лицо Делорма вдруг стало смертельно серьезным. – Но хотите ли вы это знать? Все не то, чем кажется. И если конец заведомо известен – хватит ли у вас мужества дойти до него?
Будущее предопределено. Будущее полностью зависит от нашего выбора. Будущее имеет множество вариантов, но некоторые события обязательно должны случиться. Среди Иных нет и не было единого мнения на этот счет. Несмотря на куда более богатый инструментарий прогнозирования грядущих событий, мы не так уж далеко ушли от людей. Некоторые из нас фаталисты. Другим нужно право на выбор. Или хотя бы иллюзия этого права. И даже если моя дорога к финалу будет не рельсами, надежно проложенными через время, а лишь безумной чередой случайностей – виляющей тропинкой в затерянном лесу, топью болота или обрывом, с которого придется лететь кувырком, ломая конечности… И если я буду знать, где подстелить соломки, – смогу ли упасть в нужном месте?
– Вы действительно хотите знать свое будущее, мсье Шаров? – тихо повторил Делорм. – Хотите знать, чем все закончится?
– Нет. – Я покачал головой. – Думаю, это будет лишним.
– Мудрое решение, друг мой. Вот… возьмите.
Не знаю, откуда Дюрандаль взялся в руке Делорма. Вряд ли он смог бы незаметно вытащить его из пробитой насквозь столешницы… и вряд ли захотел бы отдать.
– И что это было? – Я сомкнул пальцы на ставшей уже чуть ли не родной рукояти. – Какая-то проверка? Шутка?
– Все куда проще, mon cher. Меч должен остаться у вас. – Делорм выдавил жалкую улыбку. – Я так хотел хоть раз пойти против судьбы, попытаться обыграть предначертанное… но не смог. Просто испугался.
На него будто бы разом навалились прожитые сотни лет. Напомаженный шут исчез, уступив место старику, спрятанному в теле молодого мужчины. И этот старик до смерти боялся будущего, которого могло не случиться. И которое я предпочел не знать.
– Так что идите! – Коллекционер вдруг резко подался вперед и стиснул меня в объятиях. – Идите и спасите нас всех, мсье Шаров.
Откуда-то сверху раздался стук. Три удара с равными промежутками. Несильные, размеренные, я бы даже сказал, вежливые. Но я почему-то прекрасно знал – второй раз Инквизиторы стучать не будут.
* * *
– Все в порядке, мужики. – Я в очередной раз сплюнул и отер глаза. – Жить буду.
– С моста? Молодежь! – радостно оскалился плечистый краснолицый дядька с прокуренными усами. – У меня в том году зять так же в Праге сиганул. Пьянющий был – еле выловили. Будешь?
Не обращая внимания на укоризненный взгляд жены, новый знакомый достал из сумки на животе плоскую флягу, приложился и протянул мне. Вокруг нас уже успели собраться все русскоязычные пассажиры вапоретто. В первом ряду парни и дядьки постарше, вытащившие меня из воды, во втором – подруги, жены и матери, из-за которых испуганно выглядывали дети. Даже в волшебной Венеции появление на борту мужика, выловленного из Гранд-канала и изливавшего на палубу ручьи мутной воды, вряд ли было рядовым событием. Впрочем, особого удивления я тоже не наблюдал – наверняка мои подвыпившие соотечественники творили и не такое.
– Хоть бы верх снял, чудила. – Краснолицый пощупал мою кожанку. – В такой броне и потонуть недолго… Как тебя звать, кстати, земляк? Я Валерий. Можно Валера.
– Саша, – буркнул я, стягивая разом потяжелевшую втрое куртку.
– Александр, – кивнул Валера. – Что ж ты так-то? От алиментов бегаешь? Или от кредиторов?
– Можно и так сказать, – выдохнул я.
Вампир стоял от меня шагах в тридцати-сорока – если считать по прямой. Только чуть выше, на набережной, опираясь на ограждение. Я даже не сразу смог разглядеть ауру нежити за серой инквизиторской. Не из знакомой мне парочки – похоже, те решили подтянуть усиление, – иначе откуда бы он вообще здесь взялся? Высший – других в Инквизицию не берут. Идеальная машина смерти, заправленная кровью десятков жертв. Учитывая пол вампира, вероятнее всего – молоденьких девушек. На меня он уже даже не смотрел – неторопливо скользил взглядом от края набережной до вапоретто и обратно. Измерял расстояние.
– Мужики, вы бы разошлись. – Я перетянул рюкзак на грудь и рванул молнию. – Сейчас начнется…
Дважды просить не пришлось. То ли народ подумал, что я сейчас достану пистолет и начну палить, то ли мои глаза начали превращаться в волчьи – когда вампир махнул через ограждение, вокруг меня уже никого не было. Отцы и матери семейств бросились врассыпную, заталкивая вопящих детей под сиденья. Хорошо – меньше вероятность, что мы кого-нибудь зацепим. Впрочем, похоже, человеческие жертвы смущали лишь меня одного. Даже примерив серый плащ Инквизитора, вампир остается вампиром.
Он вполне мог бы превратиться в гигантскую летучую мышь, рвануть через Сумрак, а то и долбануть какой-нибудь дальнобойной магией. Если не родной вампирской, то из инквизиторского боевого жезла, который наверняка имелся у кровососа даже не в единственном экземпляре. Но вместо этого он прыгнул в канал и помчался наперерез вапоретто. Не вплавь, а именно бегом – вампир двигался так быстро, что попросту не успевал погружаться в воду и ступал по ее поверхности, как по асфальту. Если бы не портивший всю картину облик Высшей нежити – отсутствие волос, покрытая струпьями бледно-серая кожа и неестественно отвалившаяся нижняя челюсть с заостренными клыками, – это, пожалуй, выглядело бы даже красиво. Вампир будто летел над Гранд-каналом, рассекая мутно-зеленую воду, – только волны расходились клином, как от катера.
– …твою мать! – прохрипел Валера откуда-то сзади.
Вапоретто тряхнуло так, что я еле удержался на ногах. Вампир снес дверцу, через которую заходили пассажиры, и ворвался на палубу.
И только тогда время остановилось, скручиваясь в пружину. Визг ребенка, сиреной лупивший по ушам, разом рухнул на несколько октав и повис бесконечной низкой нотой. Тарахтение двигателя где-то под ногами разделилось на отдельные такты. Водные брызги и чайки, скользившие над волнами, застыли в воздухе. И только вампир почти не замедлился – даже сейчас он перемещался быстрее меня, на ходу выдергивая из внутреннего кармана какое-то оружие.
Что-то вроде огненной плети. Разумное решение – даже обладая немыслимо высоким болевым порогом и исцеляющим фактором, вампир все же оставался уязвимым. Призрачный клинок Дюрандаля одинаково легко резал и магические «щиты», и металл или дерево, и живую плоть, и мертвую. Но теперь наши шансы уравнялись.
Я еле успел пригнуться, пропуская тонкий горящий шнур над собой. За спиной раздалось шипение – плеть с легкостью проплавила железо и вновь скрутилась в руках вампира, готовясь к новому броску. Не знаю, где его научили так орудовать этой штуковиной – вампир играл матовой черной рукоятью чуть ли не кончиками пальцев, заставляя огненную змею плясать по палубе, вспарывая сиденья и стены. По сравнению с ним я чувствовал себя неуклюжим и бездарным новобранцем, сдуру схватившим вместо шпаги тяжеленный лом. Но по прочности и силе Дюрандаль нисколько не проигрывал оружию вампира, и когда они сталкивались, выбивая искры, магическая плетка отступала.
