Для большей эффективности первого залпа по головному охранению коммунистов Крастер даже собрал взвод на ограниченном участке рощи по склону высоты 130. Люди заняли запасные окопы, кому окопов не хватило – укрылись за стволами деревьев и замаскировались в кустах. Неприятные последствия излишней скученности он надеялся скомпенсировать развиваемой взводом огневой производительностью. После расстрела в огневом шквале передовых подразделений врага снова растащить взвод по линии обороны делом ему представлялось недолгим. В серьезные угрозы данному плану совершенно не верилось. В пределах требуемых десяти минут на вызов артиллерийской или авиационной поддержки способна далеко не каждая армия двадцать первого века. Что тут говорить о краснокорейской середины двадцатого!
* * *
Первой ласточкой грозящих Крастеру неприятностей стало нежелание коммунистов лезть в засаду на перевале. Когда дозорное отделение подошло к перевалу примерно на восемьсот метров, из основной колонны хлопнули три одиночных выстрела – сначала один, потом, после пятисекундного интервала – ещё два, один за другим.
Дозорные после данного сигнала дисциплинированно остановились, поджидая подхода к ним передового взвода, который, тоже остановившись, дожидался подхода колонны. Недавний план действий откровенно рассыпался прямо на глазах. При всём оптимизме у Крастера имелись некоторые сомнения в том, что колонна полезет на перевал без охранения.
Так оно и вышло. Когда к передовому взводу подтянулись основные силы, голова колонны рассыпалась по склону в боевой порядок и пошла на сближение. Первоначальный замысел окончательно пошел прахом.
Тем не менее плох тот план, который нельзя изменить вслед за обстановкой, так что Крастер стремился смотреть на мир позитивнее и надеялся, что морпехи расстреляют поднимающиеся по склону северокорейские цепи не менее успешно, чем зазевавшийся взвод на дороге. Единственное серьёзное отличие вводных – эти цепи, в отличие от взводной колонны на дороге, близко к позиции взвода подпускать совсем даже не стоило.
Красные корейцы, к подспудной радости Крастера, шли на убой тремя четко различимыми волнами. Насколько можно было определить наблюдением, в первых двух эшелонах боевого порядка двигалось по пехотной роте, поддерживая дистанцию до ста пятидесяти метров между собой. Численность рот Крастер оценил по сто или несколько более солдат в каждой. Обе роты строили боевой порядок «обратным клином»
[40], имея два взвода в первой и один взвод во второй линии, фланговые взвода обеих рот определенно уделяли свое внимание угрозе обстрела с флангов.
Интервалы между соседними бойцами в цепи поддерживались в пределах четырёх-пяти метров.
Третьим эшелоном шло чётко определяемое в бинокль подразделение поддержки, расчеты которого тащили с собой шесть тяжёлых пулеметов
[41]. Численность пулемётчиков Крастер оценил примерно в пятьдесят-шестьдесят человек. Минометов, к счастью, не было видно. Если они и были, оставшиеся сзади на дороге корейские обозники вовсе не торопились вытаскивать их из повозок.
Исход боя, несмотря на колоссальное общее превосходство наступающих в численности, выглядел довольно оптимистично. Глубокое эшелонирование боевого порядка наступающего батальона безоговорочно позволяло Крастеру расстреливать коммунистов поочерёдно, всякий раз имея в ответ огонь не более чем пехотной роты. Учитывая укрытия, оптику и огневую производительность штурмовых винтовок морских пехотинцев, локальное численное соотношение три к одному в этом случае выглядело для северокорейцев весьма жалко и не давало им абсолютно никаких шансов на победу. У красных не было бы серьёзных шансов даже в случае поголовного вооружения автоматическим оружием, с учетом же того, что в большинстве они были вооружены болтовыми винтовками, сложно было даже предположить, где в грядущей бойне что-то могло пойти не так.
Дистанцию открытия огня по головной роте Крастер назначил в четыреста метров – отличная дистанция для ведения огня с неплохой эффективностью, что по одну, что по другую сторону рубежа.
Дистанцию до противника считал О’Нил. С его страстью к стрельбе и снайперской школой в загашнике занимать этим голову командиру взвода не требовалось. Сближались с взводом корейцы на удивление быстро.
– Есть, сэр! Пора!
Крастер мягко выдохнул и, подведя марку прицела под середину корпуса невезучего коммуниста, что, удерживая винтовку обеими руками, бодро поднимался по склону, плавно нажал на спусковой крючок…
* * *
Шквал огня, обрушившийся на наступающих коммунистов, как и ожидалось, оказался очень эффективен. Стрелять морских пехотинцев взвода Крастера выучили на славу. Идущая первой северокорейская рота как будто уткнулась в стену. По инерции продвинулась совсем немного вперед и начала, падая, растворяться в траве среди обильно устилающих землю тел убитых и раненых товарищей. Рота, идущая во втором эшелоне, по которой пока никто не стрелял, продолжала продвигаться вперед, не обращая внимания на судьбу первой. Крастер мысленно хмыкнул. При столь железной дисциплине даже переносить на неё огонь смысла не было, красные сами стремились войти в «зону смерти», где морпехи, уже откровенно веселясь, частым огнем расстреливали ищущих укрытия неудачников.
К несчастью для всех присутствующих, это веселье испарилось буквально сразу же, как началось. Времени, чтобы достаточно долго вести огонь на уничтожение залегшей роты наступающего противника, командир этого противника давать Крастеру не собирался.
Первая пристрелочная очередь красного тяжелого пулемета легла чуть ниже окопа Крастера примерно через тридцать-сорок секунд после начала взводом стрельбы. Преисполненный самых темных ожиданий лейтенант на секунду присел и глянул на пулеметчиков в прицел. Все шесть расчетов уже выставили свои пулемёты на станки-треноги
[42] и, как будто сговорившись, снова синхронно брызнули струями трассеров, летящими, как показалось Крастеру, прямо ему в прицел. Не то чтобы он испугался, но дно окопа ударило по его коленям абсолютно без участия сознания.
А потом эти шесть пулеметов просто залили скученный на вершине взвод свинцом, местами в буквальном смысле даже на секунду не давая поднять головы. Замысел заставить подразделения второй волны северокорейцев грызть землю вслед за первой пошел прахом. Эффективность огня морпехов рухнула в ноль в считанные мгновения.
