На позиции все три отделения Крастер расположил в линию вдоль опушки. Для чего-то более сложного и эффективного местность была неподходящей. Морпехи располагались в тщательно замаскированных, прямо хоть в наставления включай, парных окопах для стрельбы лежа. Планом было удержание красных на линии высот 403–226, что к северу от первой. Помешать продвижению их пехоты в южном направлении по лесу на склоне высоты 403 лейтенант не мог, однако к этому и не стремился. Без обозов и тяжелого вооружения значительной опасности северокорейцы в соседней долине не представляли, уничтожить их можно было и после подхода к перевалу своих подкреплений. Роты южнокорейцев в дополнение к взводу Крастера, по его прикидкам, для этой задачи должно было хватить вполне. Ночью же против слишком наглого противника и без южнокорейцев можно было обойтись. Для ночной атаки с использованием приборов ночного видения из рюкзаков фактор «найти противника» был куда более критичен, чем его «уничтожить».
Если же эта рота не появится… патронов и сорокамиллиметровых гранат на руках для того, чтобы спалить вертолет даже в случае его захвата, Крастер имел с избытком.
* * *
Наблюдая за выдвигавшимся навстречу своей смерти дозором, Крастер не смог сдержать злорадной ухмылки. В этот раз ему непременно должно было повезти.
Замысел был прост. Позволить красным развернуться, запустить пехотные роты в обозначенную перед морпехами ориентирами «зону смерти» и выпилить их там внезапным фланговым огнем. Если красные виденных им ранее мер предосторожности не предпримут, то ситуация ещё более облегчится, взвод расстреляет их в походной колонне.
«Возможно» прикрывающие выдвижение стрелков к гребню перевала пулеметные расчеты в ходе постановки задач были обозначены приоритетными целями огневых групп третьего отделения. Туда же, к сержанту Мюллеру, ушел взводный сержант, занявший с командиром отделения один окоп и отобравший у Баварца радиостанцию. После расстрела пулеметчиков данное отделение должно было беглым огнем обстрелять колонну на дороге, чтобы навести панику, и очень желательно перестрелять запряжных лошадей, чтобы заставить красных минометчиков и артиллеристов таскать свои пушки и боеприпасы к ним на руках.
Два оставшихся отделения, по замыслу Крастера, должны были взять наступающие пехотные роты облическим огнем во фланг. Про кусок больший, чем он сумел бы проглотить, лейтенант подумал, однако, прикинув различные варианты, утвердился во мнении, что задача даже при агрессивных действиях противника вполне выполнима.
Левофланговые взводы коммунистов хорошие стрелки с винтовками, оснащенными оптическими прицелами, благодаря внезапности и кинжальной дистанции должны были выпилить без каких-либо вариантов в первые же минуты. А дальше пришедшие в себя северокорейцы остались бы смешавшимися в кучу на не имеющем серьёзных укрытий склоне под тем же беспощадным огнем из леса. В случае необходимости с подключением к нему третьего отделения.
Перекрестный огонь растянутых по опушке отделений отлично перекрывал установленную «зону смерти», не позволяя северокорейским солдатам найти укрытия в траве и за основной массой достаточно крупных камней и в ложбинках склона. Командир взвода и взводный сержант, пройдя по отделениям, независимо друг от друга убедились в этом лично. Огневые карточки под личным присмотром командиров отделений морские пехотинцы составили для каждого окопа включительно. Составленные командирами отделений схемы огня Крастер объединил в общей взводной.
Единственный вариант, который давал коммунистам некоторый шанс, Крастер видел в виде немедленной атаки на его позицию. Однако если оценить наиболее вероятные действия красного командира, лейтенант с очень большим скепсисом оценивал возможность вовремя развернуть подразделения и атаковать в его направлении. Даже с учетом уже виденного им коммунистического фанатизма это казалось невероятным. Люди – это все же не NPC в компьютерной игре. В данном случае мог помочь вовсе не фанатизм, а профессионализм и инициатива офицеров и сержантов коммунистов, с чем в армиях Железного Занавеса, как его учили, традиционно было кисло.
Самым главным фактором в его замысле являлась частая, плотная и точная стрельба – при имеющемся численном преимуществе морпехи элементарно не имели права промахиваться. По крайней мере, слишком часто. Сохранявшаяся возможность, что красные начнут подниматься на перевал или войдут в «зону смерти» в походной колонне, стала бы для коммунистов ещё более катастрофичной.
* * *
Головной дозор красных корейцев действовал по стандартному варианту. Командовавший им сержант остановил подразделение и принялся внимательно рассматривать гребень перевала и окружающие горные склоны в обнаружившийся у него бинокль. На этом этапе красные корейцы совершили первую ошибку – основное внимание сержант обратил вверх, осмотрев лес в районе позиции взвода Крастера разве что беглым взглядом. Крастер самодовольно ухмыльнулся. Все шло точно по его замыслу.
Командир северян по-прежнему осторожничал. Так же, как в предыдущих вариантах, головная застава самостоятельно на перевал подниматься не стала. Роты развернулись в стандартный боевой порядок: обе пехотные роты с взводами «обратным клином» развернулись в затылок друг другу и начали не торопясь, но и не мешкая, подниматься вверх. За их спинами пулеметчики вытащили уже точно определяемые японские тяжёлые пулемёты на треногах и сумки с боеприпасами из двуколок и, взгромоздив их на плечи, тоже растягивались в линию.
Основное внимание Крастер уделял именно пулеметам. Если кто и мог сорвать его замысел, то именно эти шесть тяжелых пулеметов, как он недавно выяснил, могущих обеспечить довольно плотный огонь.
– Пять-два, это Мародер-два. Открываю огонь, когда головная рота поравняется с центром позиции, тебя предупрежу. Начинай с дальних. Говорю ещё раз: первыми выбивай дальние расчеты.
– Это Пять-два, вас слышу, все будет в порядке, не нервничайте, сэр.
В нормальных условиях приоритетность поражения целей идет от ближайшей. Однако в данном случае ближайшие красные пулеметы вполне попадали под гранатометы третьего отделения. Перестреливаться в лоб с парой нашедших его позицию станковых пулеметов, прикрывающих свою пехоту, Крастеру очень сильно не хотелось. Воспоминания, как пулеметные секции коммунистов подобным образом уже решили исход боя, вовсе не выветрились из его памяти.
Корейцы приближались, не подозревая о нависающей над их левым флангом смертью. У Крастера было достаточно времени, чтобы рассмотреть солдат, которых он собирался вскоре убить. Вопреки его подозрениям, по-настоящему молодых солдат в строю было мало, средний возраст военнослужащих северокорейского батальона точно превышал двадцать лет. Скорее даже, приближался к двадцати пяти. Среди определяемых по обмундированию, вооружению и поведению сержантов многие были старше. Вооружение – уверенно определяемые японские винтовки и ручные пулеметы, а также русские ППШ. Командир левофлангового взвода идущей в первой волне роты – молоденький низкорослый офицерик в сбитом на затылок кепи – был вооружен ППС. Попытка поймать командира батальона, чтобы первым одарить его пулькой калибра 5,56, успехом не увенчалась.
