Вспышка!
* * *
Крастер стоял в проходе пилотской кабины «Супер Сталлиена». Под вертолетом стелились красивые освещённые утренним солнцем вершины корейских гор. Прямо по курсу строя вертолетов темнела темная масса дождевой тучи.
Лицо Крастера как будто сковало льдом, под шлемом дыбом стояли волосы. Марк Рюккер в очередной раз повернул к нему голову:
– Синоптики облажались, Джош! Сейчас полетим под дождиком. Отклоняться от курса командир эскадрильи не будет.
В горле Крастера стоял лёд. Лейтенант беспомощно глянул назад сквозь открытую дверь – стрелковый взвод лейтенанта почти в полном составе спал…
Грохнул гром, мелькнула вспышка, и голос Рюккера подавился ругательством – в стекла пилотской кабины лезли вершины растущих на горном склоне деревьев…
Смерть VI
Оборонительный бой (общие положения). Оборона в целом всегда ведется по одним и тем же принципам, независимо от того, находятся ли войска на поспешно оборудованной позиции или же на заранее подготовленной полосе обороны. Однако некоторые детали порядка действий обороняющегося зависят от замысла командира (боевой задачи), имеющихся в распоряжении сил и средств, а также от наличия на позиции естественных препятствий, затрудняющих действия противника. Непосредственное влияние на оборонительный бой оказывает также и количество времени, затраченное на подготовку к обороне.
Обороняющийся никогда не может и не должен стремиться к тому, чтобы быть одинаково сильным на всех участках. Исходя из этого, боевое использование войск не может строиться схематично или по какому-то заранее составленному шаблону. Следует добиваться такого положения, при котором как подготовка, так и управление боем были бы как можно более гибкими и оперативными. Важнейшими предпосылками для этого являются заблаговременное раскрытие планов действий наступающего противника и сохранение в тайне своего замысла.
Э. Миддельдорф. Handbuch der Taktik
В череде повторяющихся вновь и вновь перезагрузок Крастер впервые был по-щенячьему счастлив. Ущемлённое самолюбие, ужас и недоумение от циркулирующего колеса вариантов одних и тех же событий были очень даже вторичными на фоне гаснущей в глазах жизни раненого и поливаемых перекрёстным огнём морских пехотинцев, так что возвращение возможности переиграть бойню его последней смертной темы было воспринято с одним только облегчением.
Причины очередной случившейся катастрофы лежали на поверхности и даже были уже озвучены перед финальным актом этой бойни. Крастер увлекся уничтожением бегущих как зайцы от его ничтожных сил пехотных рот северокорейцев и в очередной раз подставил взвод под поддерживающее их тяжелое вооружение. Единственное, что можно было придумать в свое оправдание – пулеметы и пушки в этот раз заметной роли не сыграли, подразделение разделали не блеснувшими в прошлых вариантах событий минометами. Лейтенант откровенно сомневался, что от снарядов противотанковых орудий погиб хотя бы один морской пехотинец. Разве что тот о ствол дерева над окопом разорвался.
Миномётчики корейцев, ценой избиения своей пехоты получившие достаточно времени на локализацию позиции взвода и подготовку данных для стрельбы, практически сразу же перешли на поражение и, не пожалев мин, беспощадно искромсали торжествующих победителей, в который уже раз доказав роль тяжёлого вооружения в современном общевойсковом бою.
В ходе чего стало возможным, что Крастером была совершена ещё одна ошибка. Не то чтобы в ходе пристрелки, даже когда на позициях взвода начали рваться первые мины, взвод ещё имел неплохие шансы отойти вглубь леса без больших потерь. Бронежилеты и шлемы обеспечивали приемлемую защищённость. Удалось бы поднять морпехов из окопов или нет, это другой вопрос, однако попытка отсидеться в окопах для стрельбы лежа, оставшись в зоне поражения полудюжины восьмидесятидвухмиллиметровых минометов, без сомнений обеспечила максимально возможный уровень потерь. При этом положение с потерями ещё более осложнил лес – значительная часть мин коммунистов срабатывала от ветви в воздухе, накрывая морских пехотинцев осколками сверху, как будто при неконтактном подрыве. Который, согласно профильным наставлениям, мало того что позволяет поражать противника в окопах, так ещё и в три раза более эффективен по осколочному действию, чем контактный.
Крастер вытер с лица покрывавший его пот. В принципе, даже в этом избиении нашлось немного места везению, определи красные миномётчики позиции его отделений более точно, они вообще могли весь взвод на опушке оставить. Маскировка позиций сыграла очень позитивную роль даже при столь скверных вводных и наглядно показала свою важность и необходимость. Особенно на фоне предыдущих вариантов событий, где обнаруживаемые на склоне благодаря высоким брустверам окопы, противотанковые пушки банально расстреливали прямой наводкой. То, что до попытки отхода взвода комми огнем ПТО не перебили там всех морпехов, уже не от Крастера зависело.
В финале Крастер облажался ещё раз, причём гораздо более жидко. В принципе, он всё делал правильно – продвигаясь по лесу, держал вокруг себя охранение из парных патрулей легкораненых, по очевидным причинам особое внимание уделяя арьергарду. Преследования взвода обнаружено не было, что его и успокоило.
Когда Крастер скомандовал привал, патрули собрались к ядру взвода, и охранение взвода как таковое исчезло. Да, он выставил пару часовых, которые в свете дальнейших событий оказались просто издевательством над бдительностью, поскольку находились на поляне вместе с остальными морскими пехотинцами. Разборки с подчиненными по поводу неудачного боя, собравшие всех морпехов в кучу, осложнили ситуацию ещё больше.
Где тонко, там и рвется. Как выяснилось, умытые кровью северокорейцы вовсе не собирались сидеть и зализывать раны, а, горя жаждой мщения, послали вслед взводу группу преследования. Количество расстреливающих подразделение северян лёжа в траве оценить было сложно, но оно в любом случае не превышало тридцати человек. Вероятнее всего, даже было меньшим.
По пришедшему задним умом умозаключению лейтенанта, настоящему профессионалу по количеству окопов, следам крови и тому подобному получить информацию о количестве противостоящих морских пехотинцев и даже их уровне боеспособности было совсем несложно. Далее дело переходило в руки исключительно одного умения найти храбрых и агрессивных добровольцев, сохранивших достаточный боевой дух и умеющих ходить, а также искать следы по лесу.
Связанная ранеными и имуществом колонна взвода, безусловно, имела скорость движения не сравнимую с нашедшимися у коммунистов следопытами, так что исход преследования был очень даже предсказуем. Единственным шансом взвода было обнаружение преследователей, чего, к сожалению, не произошло. Причем тут было совершенно неважным, вышли коммунисты к полянке уже после самоликвидации охранения или скрытно следовали за прозевавшим их тыловым дозором. В любом случае после охвата ими поляны шансы взвода Крастера ушли в абсолютный нуль. Что бой и подтвердил, бронежилеты и шлемы только затянули агонию.
