– Ганни, будьте осторожнее. Не позвольте себя зажать, у противника численное преимущество. Обстреляете и сразу же отходите.
– Обижаете, сэр! Только ужалим – и назад. Не успеют. Кто успеет, пожалеет об этом. Приём.
В свете неприятной ситуации, в которой очутился взвод, активные действия были единственным способом выполнить стоящую перед взводом задачу. Вынужденное распыление сил ещё более её осложняло, однако возможности подорвать самоходки без пехотного прикрытия у гранатометчиков были призрачными.
Замысел Крастера, окончательно созревший после совещания с взводным сержантом и командирами отделений по радиостанциям, был довольно прост. Коли сложно подорвать СУ-76 из гранатометов, ведя огонь с восточной опушки – мешала дистанция и корейская пехота между морпехами и самоходками, то следует устроить противотанковую засаду на северной опушке Зелёной.
По единодушному мнению Крастера и О’Нила, силы красных следовало разделить, разрушив их взаимное прикрытие. Для этого два отделения О’Нила должны были устроить засаду на пехоту в лесу, связать её там боем, заставить развернуться и затащить в глубину массива, лишив поддержки самоходных орудий. Группа Крастера в это время должна была подстеречь оставшиеся не у дел самоходки, которым, не видя врага, сам бог велел подняться наверх, захватить гребень перевала и занять контролирующую его рощу. Для того чтобы перестрелять прикрывающий самоходки взвод, отделения Ковальски с поступающей в его подчинение группой Андерсена было с большим избытком. Упорный бой на гребне не планировался, после расстрела самоходок и прикрывающей их пехоты группа Крастера должна была отойти вглубь рощи, спрятавшись тем самым от огня минометов и противотанковых пушек и действовать по ситуации.
Северокорейские самоходные орудия подъезжали все ближе и ближе, до головной оставалось не более двухсот пятидесяти метров…
– Андерсен, ответь Мародеру-два!
– Вас слышу, сэр, рощу вижу, до вас семьсот ярдов. Бежим вдоль опушки. По лесу не успеваем, держитесь. Приём!
Капрал тяжело дышал. Бег с полным вооружением и амуницией вверх по склону даже сам по себе не для слабаков, дополнительные двадцать семь фунтов упаковки противотанковых гранатометов ещё более осложняли дело.
– Капрал, для сведения, сейчас в лесу будет немного стрельбы… но на твоей задаче это не отражается. Как понял меня?
– Вас понял, сэр.
– Пять-два, это Мародер-два. Как у вас там дела?
Взводный сержант был спокоен и даже немного ироничен.
– Замечательно, Мародер-два. Вижу противника, открываю огонь…
Связь прервалась, и парой секунд позже ветер донес до Крастера знакомые звуки частой стрельбы штурмовых винтовок морпехов, с каждой секундой все больше заглушаемые винтовочной и пистолет-пулеметной трескотнёй.
Как и ожидалось, самоходки, услышав стрельбу в лесу, остановились. Крайняя левая, вставшая немного не доехав до начала выемки, развернулась налево. Оставшиеся две продолжались отслеживать своими стволами Зелёную и укрывшегося там Крастера, вполне резонно предполагая, что коли роща занята противником, то именно там он и находится. Взвод противотанковых пушек, который следовал в запряжках за самоходками, разворачивал пушки в боевое положение. Расчёты минометов далеко внизу прекратили всякое видимое движение и готовились поддержать свою пехоту огнем.
В принципе, первую самоходку можно было уже попытаться достать и из подствольных гранатометов, однако лобовая перестрелка из трех М203 с тремя установленными на бронированное шасси полевыми орудиями не та идея, на осуществление которой Крастер пошел бы без серьёзного принуждения. Даже не находись они вне пределов эффективной дальности гранатомётов. Без М72 его шансы были призрачными, время работало на него – с каждой секундой промедления противника пятнадцать «Лоу» были всё ближе. Единственное, что от него требовалось:
– Андерсен, перед рощей спустись на сотню ярдов ниже опушки, красные на линии дорожной выемки, могут обнаружить. И будь готов использовать гранатометы самостоятельно.
– Вас понял, сэр.
Судя по стрельбе в лесу, можно было подумать, что там воюют две армии. Взводный сержант оценивал обстановку довольно радужно, удачно расстреляв головное охранение коммунистов, связав его одним отделением с фронта и ударив вторым во фланг, прежде чем основные силы красных пришли на помощь. Далее оба отделения, огрызаясь огнем, начали осторожно отходить вглубь леса, чтобы противник не провернул с ними тот же маневр. Красные, как и ожидалось, довольно осторожно, но пытались морпехов не отпустить. Это для них было правильно, иначе О’Нил повторил бы с ними тот же урок. Несмотря на численное преимущество северокорейцев, морпехи сохраняли инициативу.
Обвешанные людьми, ящиками с боеприпасами и имуществом самоходки стояли без движения. Командир и водитель самой дальней из них за уж очень сильно ослабленные гусеничные ленты напрашивались на живительную клизму. Над броней всех трех машин торчали закрепленные на тентовых дугах пулеметы, рядом с которыми маячили головы в шлемофонах.
Пехотинцы, сидевшие на броне самоходных орудий, спешиваться не торопились. Данное подразделение было вооружено примерно так же, как уничтоженный в роще разведывательный взвод – русские пистолеты-пулеметы, усиленные японскими ручными пулемётами и парочкой снайперских винтовок.
Владелец одной из этих снайперских винтовок, в то время как его товарищи то и дело поворачивали голову на звуки перестрелки, напротив, очень внимательно изучал местность перед собой.
Всё сломалось в считанные секунды. Впереди грохнул винтовочный выстрел, где-то неподалёку взвизгнула пуля и выматерился кто-то из морпехов, секундой позже заглушенный открытым без команды огнем.
Крастер выглянул из-за куста, броня ближайшей из СУ-76 искрила от пулевых попаданий. Шлемофона уже видно не было, над рубкой торчал один только пулемёт. На ящиках с боеприпасами, принайтовленных к броне, лежали трупы и парочка слабо шевелившихся раненых. Внизу валялась ещё пара тел, ещё двое-трое живых шмыгнули за самоходку. На свою беду обнаруживший кого-то из морских пехотинцев снайпер мог бы пожалеть об этом, но без сомнения не успел.
Делать было нечего, бой приходилось принимать без М72. Крастеру очень хотелось обвинить в этом взводного сержанта, но не хватало совести. О возможности появления бронетехники коммунистов в первую очередь должен был подумать он сам.
– Гранатометчики! Цель – головная SPG! Двести пятьдесят метров! Огонь!
Параллельно рядом орал Ковальски, командуя перенести огонь стрелков на разбегающуюся пехоту возле двух оставшихся самоходок.
Кто-то из гренадеров – командиров огневых групп, уже был определенно готов к выстрелу, М203 хлопнул ещё до того, как Крастер успел договорить фразу. Как это ни удивительно, парень даже попал уже шевелящей стволом орудия самоходке именно туда, куда надо – в район рубки. Как раз туда, где лежало обмякшее на броне тело бдительного северокорейского снайпера, которого взрыв разодрал в клочья. Самоходное орудие видимых повреждений не получило и парой секунд позже пальнуло в ответ.
