– Ничего не понимаю, – повторил Марлоу, стараясь не повышать голос, когда мы на следующее утро сидели напротив него.
– Я хочу сказать, что наша вчерашняя экспедиция была весьма полезна, – объяснил Джекаби.
– Вы нашли пропавшую женщину?
– Не совсем. Нисколько. Нет. Но нам удалось найти женщину, которая не пропала, – оптимистичная шутка Джекаби, казалось, не произвела совершенно никакого впечатления на Марлоу, продолжавшего сидеть с каменным выражением лица.
– Правда, мы потом ее потеряли, – признался Джекаби. – Так что теперь у нас две пропавшие женщины. И еще ребенок.
– Что? Ребенок? Где вы нашли ребенка?
Глаз комиссара задергался, когда он положил обе ладони на стол и глубоко вздохнул.
– Мы все еще изучаем этот вопрос, – вмешалась я. – Мы обещаем держать вас в курсе событий, а тем временем вы можете прочитать мой доклад, в котором подробно описаны результаты нашего расследования в Глэнвиле.
Я протянула листы, которые набрала утром на печатной машинке, и Марлоу взял их, коротко кивнув – это был наивысший знак признания со стороны сдержанного на похвалу комиссара.
– Хм, – произнес он, проглядев доклад.
– Сэр, я понимаю, наше дело странное, и результатов пока нет, – сказала я.
– Со своей стороны тоже не могу ничем порадовать, – проворчал Марлоу. – Мои подчиненные проследили денежный след проекта Спейда, как я и обещал вам. Похоже, его компания по сбору средств привлекла некоторые пожертвования со стороны законопослушных предприятий, но львиная доля денег была получена от корпорации под названием «Объединенные инвестиции Бухманна». Выяснилось, что та же компания десять лет назад профинансировала значительную часть проекта Поплина.
– Бухманна? – Джекаби покачал головой. – Не самый лучший вариант для прикрытия.
Марлоу закатил глаза.
– Знаю. По-немецки это означает «страшилище» или «бука». Я выяснял. Но эта компания куда более пугающа, чем детские страшилки или стишки. Ей принадлежит кое-какая недвижимость в центре города, в том числе и впечатляющее здание в районе Инклинг.
«Бука». Джекаби кивал с умным видом, будто для него самым обычным делом было услышать, что какое-то страшилище из детских сказок оказалось старавшимся держаться в тени финансистом, ссудившим крупную сумму для поддержки научных начинаний мэра. Я покачала головой. Каждая новая подсказка только вносила больше неразберихи в это и без того мутное дело.
– Ну, хоть что-что, – сказал Джекаби. – Поиск новых зацепок ни к чему не привел. Я считаю, нам определенно стоит заняться старыми. Придется нам нанести визит таинственным благодетелям мэра.
– Удачи, – Марлоу засунул мой доклад в ящик и захлопнул его. – Это только на бумаге здание Бухманна является штаб-квартирой компании, сердцем прекрасного образца американского процветающего промышленного предприятия. На деле же оно…
– Пустое? – предположил Джекаби.
Марлоу кивнул:
– Как скорлупа от ореха. Похоже на театральные декорации какой-нибудь фабрики или заброшенные цеха. Ничего стоящего там нет.
Джекаби усмехнулся.
– Серьезно, – сказал Марлоу. – Одна лишь паутина да крысы.
– Мы все равно взглянем, – заявил Джекаби, вставая. – Мисс Рук обожает паутину и крыс.
Глава седьмая
Солнце палило нещадно, пока мы шли, как мне показалось, через весь город до района Инклинг. Инклингом также назывался и канал, лениво ползущий на восток по всему Нью-Фидлему, сворачивая по широкой дуге то на север, то на юг, уклоняясь от зданий, выраставших у него на пути. Когда-то вокруг него располагались сельскохозяйственные угодья с бесконечными грядками здоровых овощей, которые поливали водой из канала. Сейчас же он выполнял куда более благородную роль в удалении отходов города – подальше от глаз горожан, которые прозвали его Чернильницей, – довольно точное описание канавы, переживающей свои худшие дни. Район Инклинг представлял собой скопище промышленных зданий и фабрик, расположенных в самом крупном изгибе этой змеи.
Густой и тяжелый воздух на вкус напоминал мокрую глину и угли от костра. Небо прорезали клубы дыма, вырывающиеся из труб окружающих нас фабрик. Уже наступил полдень, когда мы миновали несколько рядов высоких кирпичных построек и наконец-то подошли к финальной точке нашего путешествия. У здания Бухманна был широкий внушительный фасад в готическом стиле, а всю крышу покрывали черные шпили. Вылетающий из вентиляционного отверстия пар клубами разлетался во все стороны, создавая впечатление, будто здание натужно пыхтит, и наводя на мысли о доме с привидениями.
– Вон та канализационная труба проходит прямо под зданием, – заметил Джекаби, когда мы прошли сквозь облако пара, – и держу пари, она ведет к тому месту, где нашли тело профессора.
– Не стала бы спорить с вами, – сказала я, не ощущая никакого желания входить в зловещее здание, с виду идеально подходящее любому живому существу, вознамерившемуся незамедлительно стать мертвым.
По всему периметру шел забор, но главные ворота были распахнуты, и мы с Джекаби беспрепятственно их миновали. Двойные тяжелые двери здания с большими латунными ручками в виде двойной буквы В достигали десяти футов в высоту. Они оказались не заперты и лишь слегка скрипнули, когда Джекаби их толкнул.
Здание внутри оказалось не просто заброшенным – оно было абсолютно пустым. Никаких старых полок или верстаков. Голый гранитный пол простирался от самого входа до дальней стены. Там, где от условного фойе должны были бы отходить коридоры и кабинеты, зияла пустота. Окна на стене располагались на уровне, который подразумевал существование второго этажа, но он отсутствовал. Послеполуденный солнечный свет, проникающий через их мутные стекла, казалось, достигал пола уже грязным и пыльным. Еще более зловещим, чем желтоватый свет или ошеломляющая пустота, было то, что это здание показалось мне знакомым.
– Это оно! – меня осенило. – Здесь были Павел и Карсон, и остальные. Здесь сделали снимок этого бледного мужчины. С надписью: «Для потомков». Я совершенно уверена! Посмотрите на эти столбы у стен, на форму окон.
Я столько времени провела над папкой с делом Дженни, что очень хорошо запомнила фотографию.
– Любопытно, – сказал Джекаби.
– Что такое, сэр? Вы видите то, что не дано мне?
– Постоянно, – ответил Джекаби.
В его тоне не было высокомерия, но иначе как высокомерным назвать его ответ не получалось. Я ждала, пока мой начальник удосужится объяснить, какие паранормальные явления он имеет честь наблюдать в этом огромном и пустом помещении.
– Что-нибудь сверхъестественное? – спросила я.
– Нет. Да. – Джекаби потер глаза. – Все. Стены, пол, даже потолок…
– Что?
– Ха! – Он потряс головой и завертелся на месте, изумленно разглядывая темную пыльную паутину над нами. – Здесь все просто кристально чисто, вычищен каждый дюйм.
