– Милая, – сказала она, улыбаясь от уха до уха, – ты собираешься дать мне повод для гордости?
– О боже, – простонала я.
Тихонько усмехнувшись, Рис обошел меня и поднялся на крыльцо. Не успел он и слова сказать, как мама заключила его в объятия, которые, как я знала, были весьма крепкими. Когда мама действительно хотела кого-то обнять, она не просто обхватывала этого человека руками, но и раскачивала из стороны в сторону в порыве нежности.
– Мам, – вздохнув, сказала я, – Рис сейчас задохнется.
– Цыц, – ответила мама. – Не каждый день мне выпадает шанс обнять красивого молодого парня, которого не я родила.
– О господи, – пробормотала я.
Рис рассмеялся, но мне не помогло и это. Впрочем, когда он наконец смог высвободиться из крепких объятий моей мамы, он обернулся и подмигнул мне. Я пронзила его сердитым взглядом и поднялась на крыльцо, но он раньше меня сказал:
– Сдается мне, моя девочка скоро даст вам повод для гордости.
От удивления у меня раскрылся рот.
– Твоя девочка? О! – Мама всплеснула руками и позвала папу. – Какие прекрасные новости…
– Мам, – перебила я ее, готовая поколотить их обоих. – Мы приехали не за этим, да и…
– Не омрачай мне радость, – отрезала мама и отвернулась, а я закатила глаза. На пороге уже стоял удивленный отец. – Уит, ты не поверишь! Рис только что назвал нашу малышку своей девочкой!
– Ну наконец-то, – сказал папа и кивнул Рису. – Давно пора, сынок.
Проходя мимо Риса, я с силой ткнула его локтем в живот. Он охнул, и я пошла дальше, довольная собой.
Едва не плача от счастья, мама суетилась на крыльце, чуть не сбивая горшки с яркими сиреневыми и оранжевыми хризантемами. Вдруг она остановилась и повернулась к Рису.
– Я должна позвонить твоей маме. Нам нужно…
– Ради всего святого! – воскликнула я, воздевая руки к небу. – Кто-то вломился ко мне в квартиру посреди ночи и сфотографировал меня во сне. За мной, возможно, следят. Поэтому я и приехала!
Родители пораженно уставились на меня.
– А ты умеешь сообщать новости, – сухо заметил Рис.
Папа повернулся ко мне, выпустив дверную ручку, отчего дверь с грохотом закрылась у него за спиной.
– Что? – спросил он.
Мне захотелось упасть на пол и забиться как ребенок в истерике.
Рис положил руку мне на талию.
– Может, войдем в дом и поговорим? Нам нужно рассказать вам, что случилось.
Так мы и поступили, только, прежде чем успели выложить все новости, Гордон с женой, которые как раз готовили фрикадельки на кухне, решили, что завтра мы с Рисом съезжаемся, на следующей неделе женимся и рожаем ребенка раньше Меган.
Меган сидела за дубовым столом, а мой брат стоял возле кухонного островка. Я понятия не имела, как у них получалось работать вместе. Мясо было у Гордона. Яйца и хлеб – у Меган. Между ними было метра два, не меньше. Эта схема просто не укладывалась у меня в голове.
Мой брат был крепким, как отец, но унаследовал плохое зрение от мамы. Однако его очки в тонкой оправе, казалось, никогда не соскальзывали с носа, в отличие от моих. Гордон улыбнулся, и по этой улыбке я сразу поняла, что он собирается меня смутить.
– Ты знаешь, что она с пятнадцати лет была в тебя влюблена?
– Милый, – укоризненно сказала Меган, качая головой.
– Знаю, конечно, – улыбнулся Рис.
– Это все знали, – продолжил Гордон. – Она даже нарисовала тебя на стене в своей спальне, так что папе пришлось закрасить…
– Гордон! Заткнись уже! – закричала я.
На кухню вошел папа.
– Да, Гордон, помолчи, – сказал он. – Твою сестренку кто-то преследует.
Гордон поднял над миской запачканные фаршем руки и мгновенно стал серьезным.
– Что?
Я села за стол напротив Меган, решив, что этот разговор лучше вести сидя. Мы с Рисом рассказали все по порядку, точнее, почти все. Я не стала упоминать о трусиках в посудомойке, ведь мне вовсе не хотелось делиться этим с родителями. По очевидным причинам я не стала упоминать и о диком, животном сексе.
Как и ожидалось, мама не на шутку перепугалась, а затем разозлилась.
– Да как он смеет так поступать с моей дочерью?! – воскликнула она и ударила кулаком по столу, отчего стоявшие на нем тарелки звякнули. Затем она повернулась к Гордону. – У тебя еще остался дробовик? Стоп. – Она подняла руку и взглянула на Риса. – Сынок, заткни уши. Сейчас я предложу нарушить несколько законов.
Рис ничего на это не ответил.
– Мам, – неуверенно запротестовала я.
Она пропустила мою реплику мимо ушей.
– Так у тебя остался дробовик? Возьми его, переночуй у нее в квартире, а если кто-то появится…
– Миссис Арк, я думаю, это не лучшая мысль. Подозреваю, Гордон хочет быть дома, когда родится его первый внук, – разумно заметил Рис. – Рокси в безопасности. Сейчас это главное.
– Главное – поймать этого больного козла, – сказал папа, скрестив руки на груди.
Рис объяснил, что уже делается. Мой телефон изучали на предмет отпечатков пальцев. Квартиру собирались снабдить системой безопасности. Я же пока жила у Риса.
Родители и брат успокоились не сразу. Не то чтобы я винила их за такую реакцию. Они любили меня и беспокоились обо мне. Я вовсе не хотела, чтобы они волновались, как не хотела и бояться безымянного, безликого извращенца.
Примерно через час, когда с кухни донесся запах чеснока и мяса, мама пригласила нас присоединиться к их еженедельному воскресному ужину. Когда я взглянула на Риса, он кивнул, и бабочки у меня в животе окончательно обезумели, словно пытаясь вырваться наружу. Я встала, чтобы достать тарелки, и вдруг поняла, что кого-то не хватает.
– А где Томас? – спросила я, поставив стопку тарелок на стол.
Папа вытащил из холодильника пиво.
– Он у друга, поклоняется сатане или что-то в таком духе.
Медленно нахмурив брови, я встретилась взглядом с Меган. Она улыбнулась и наклонила голову.
– Интересно у них там.
– Да уж, – улыбнулся Рис. – Что может быть лучше воскресного поклонения сатане?
Когда папа вернулся к столу, мама шлепнула его по руке.
– Томас со своей девушкой. И они делают уроки, – сказала она.
Гордон фыркнул.
– Смотрите, что вы наделали! – Мама всплеснула руками в кухонных рукавицах. – Я забыла достать чесночный хлеб. – Вытащив противень, она повернулась ко мне, и хлеб чуть не свалился на пол. – Кстати! Совсем забыла тебе рассказать. Мы ведь вчера не увиделись, но это и к лучшему, а то я сразу бы стала охотником за головами и вышла на тропу войны.
