Он не ожидал этого и отошел к кровати. На его лице застыло изумление.
– Ты что, решила меня оттолкнуть?
Я не могла решить по его тону, хочет ли он рассмеяться или толкнуть меня в ответ, и это разозлило меня еще больше. От внутренней пустоты не осталось и следа. Я вся кипела от негодования, беспомощности и миллиона других чувств. Я снова толкнула его, и на этот раз он сел на кровать. Тяжело дыша, я уставилась на него.
– Теперь тебе лучше? – спросил он поразительно спокойным голосом.
– Возможно.
Он вскинул подбородок и поднял руки.
– Малышка, если эти нападки помогут тебе успокоиться и подумать, что ты творишь, то толкай меня сколько влезет.
– Ты этого хочешь? – удивленно спросила я.
– Не очень.
Немного помедлив, я пошла за лосинами, но Рис схватил меня за руку и посадил к себе на колени.
– Ну уж нет. Рассказывай, почему ты хочешь вернуться в свою квартиру. Только давай по-честному.
– Я уже все сказала, – отмахнулась я и попыталась вырваться, но он притянул меня к себе. Мы были лицом к лицу, мои колени упирались в кровать по обе стороны от его бедер. Он крепко держал меня за запястья. Наши взгляды встретились, и сердце чаще забилось у меня в груди. – Пусти меня.
– Ты не назвала мне истинную причину.
Я беспомощно сжала кулаки.
– А ты теперь тоже ясновидящим заделался? Тебе по башке портупеей прилетело?
– Нет, – усмехнувшись, ответил Рис. – Просто я не слепой. Боже, не такого я ожидал от сегодняшнего дня. Я понимаю, что у тебя в голове кавардак, но нам нужно все обсудить.
– Нам нечего обсуждать, – отрезала я.
Он ослабил хватку, и я смогла оттолкнуть его и подняться. Точнее, я попыталась это сделать. Как только мои руки коснулись его плеч, он выругался и снова схватил меня за запястья.
– Это полный бред, и ты это знаешь. Уж кем-кем, а трусихой ты никогда не была. Но сейчас тобою движет трусость.
– Что?! – воскликнула я и изо всех сил дернулась. Чтобы уйти от него, мне нужны были все силы. Я поступала так не из слабости.
– Не делай этого, – снова сказал он. – Перестань трусить.
– Я не трушу! Я просто больше не хочу быть с тобой. Было здорово, но пора и честь знать. Я хочу домой. Я хочу продолжить свою жизнь…
– Черт, да ты даже соврать нормально не можешь! Ты хотела меня с пятнадцати лет, а теперь, когда меня получила, не хочешь пойти на риск, чтобы потом тебе не было больно? Разве не бред?
Ого, он все сказал мне в лицо.
– Что значит «не было больно»?
– Думаешь, я не понимаю? – Он покачал головой. – Ты боишься, Рокси. Боишься, что тебе будет больно. Ты боишься с того самого момента, когда с Чарли случилась беда. Ты не хочешь снова пережить такую боль. Я это понимаю. Но нельзя всю жизнь прожить вот так, отталкивая все – отталкивая это, – просто потому, что ты боишься новой боли. Ты поступаешь так не только со мной. Ты поступаешь так со всем на свете.
Я не знала, что ему ответить.
– Что, – продолжил Рис, – уйдешь сегодня и начнешь опять ходить на свидания с неудачниками, которые и мизинца твоего не стоят, потому что тебе так удобнее, ведь тебе на них наплевать? Думаешь, раз нет чувств, так и боли не будет? Но со мной все иначе.
– Ты не понимаешь, – пораженно прошептала я.
– Не понимаю? – Казалось, Рису хочется хорошенько встряхнуть меня. – Малышка, я знаю, что такое страх. Я видел, как мои друзья погибали на поле боя. Я вернулся домой и хожу на работу, понимая, что каждый день может стать последним. Я думаю о брате, понимая, что он тоже под ударом. И я боюсь потерять тебя.
– Меня? – такого я не ожидала.
– Да, тебя. Тебя, Рокси. Черт возьми, за тобой охотится какой-то маньяк. Я до жути за тебя боюсь. – Тут мне показалось, что он готов меня придушить. Немного. – Но дело не только в этом. Ты можешь попасть в аварию. Я ведь видел, как ты водишь.
– Ха, – буркнула я.
– С тобой в любую секунду может случиться что угодно, но я ведь не убегаю от того, что между нами и что может быть между нами. Тебе придется пережить случившееся с Чарли. Но это не значит, что ты должна быть одна.
– Да что ты об этом знаешь? – бросила я.
Он пронзил меня взглядом.
– Ты даже не заикаешься о той перестрелке! У тебя из-за нее кошмары! – вскричала я, чувствуя, как першит в горле. – Ты тоже не знаешь, как со всем этим справиться, мистер совершенство.
– Я и не говорю, что знаю. Черт, Рокси, мы ведь оба знаем, что мне пришлось несладко. Мне и сейчас хреново из-за этого! – воскликнул Рис. На секунду мне показалось, что он швырнет меня в другой угол комнаты. Честно говоря, я этого заслуживала. – Я напивался до беспамятства, чтобы только не вспоминать, что я застрелил восемнадцатилетнего пацана.
– Рис, я… – поморщившись, начала я.
– Нет, теперь уж слушай. Почти год я мучился, напиваясь, вместо того чтобы с кем-то поговорить. Мне нужно было поговорить хоть с кем-нибудь! Если бы не Джекс, я бы и вовсе, наверное, пустил себе пулю в висок, ведь в армии мне не раз приходилось делать выбор между жизнью и смертью, и я чертовски хорошо понимал, насколько хреновый этот выбор. И все же я решил стать копом, хотя знал, что могу столкнуться с этим снова. И столкнулся. И выбирать мне было, черт возьми, ни на йоту не легче.
Именно этого он не сказал мне той ночью на балконе. Он не признался, как сильно его мучили злоба и чувство вины. О боже, мне даже не хотелось этого слышать, как бы жутко это ни звучало. Я не хотела даже думать, что ему пришлось пережить такую боль. Это убивало меня.
– Но Джекс все же вывел меня на разговор. Он заставил меня пройти терапию, на которой настаивало начальство. И ты права: я до сих пор не смирился с этим, но хотя бы пытаюсь. Я не отталкиваю тебя, стараюсь жить с этим. А ты за шесть лет не попыталась ни разу.
Не в силах слышать это, я снова попробовала высвободиться, но Рис не позволил мне уйти.
– Ты учишься в колледже, который терпеть не можешь, потому что боишься признаться, что тебе нравится работать в баре. Не потому, что у тебя нет других стремлений, а потому, что это дает тебе время заниматься любимым делом – живописью. Но ты не идешь на этот риск. Ты продолжаешь упорствовать, просто чтобы оставаться в зоне комфорта, чтобы не рисковать.
– Заткнись, – прошипела я, жалея, что вообще рассказала ему, как мне не нравится моя учеба. Слава богу, он по-прежнему держал меня за запястья, ведь иначе я точно врезала бы ему кулаком по голове.
– Что, правда кусается? – Он сверкнул глазами. – Я не могу понять, почему случившееся с Чарли заставило тебя так бояться жизни, но одно я знаю наверняка. – Его глаза пылали синим огнем. – Я люблю тебя, Рокси. Смерть Чарли этого не изменит. Этого ничто не изменит. И я знаю, что ты тоже любишь меня.
