– Я не буду уродовать свое тело! – возмутилась девушка.
– Конечно, я понимаю. И ни в коем случае не заставляю тебя. Ты должна сделать этот выбор сама. В семь часов я опубликую видео твоего преступления. У тебя осталось два часа. Но ты знаешь, что брат приходит с работы в шесть. Не думаю, что ты захочешь, чтобы он увидел, чем ты занимаешься дома, пока никого нет. Советую тебе поторопиться. Мне нужна будет запись всего процесса и итоговая фотография. Если я не получу чего-то – видео преступления будет опубликовано. Помни, что буквы должны быть вырезаны, а не выцарапаны поверхностно. Должно быть много крови. Если я ее не получу – ты знаешь, что будет. Не пытайся обмануть меня. Я вижу все.
И хакер отключился. Сколько девушка ни кричала в камеру, сколько ни стучала по клавиатуре, ответа не было.
Отчасти Пелагея понимала, что ей досталось весьма легкое задание. Это куда легче прыжка с крыши, но… Ей придется причинять себе боль, медленно выцарапывая и вырезая на коже проклятые буквы. Останутся шрамы, которые не удалишь. У членов семьи будут вопросы… Но к тому времени она придумает, как выкрутиться. Главное сейчас – успеть выполнить задание.
Пелагея подготовила и разложила перед ноутбуком все предметы, которые могли ей понадобиться.
Девушка кинула в себя горсть таблеток обезболивающего, запила их прямо из горла несколькими добрыми глотками водки, которую нашла в домашнем баре, и подождала около пятнадцати минут. Затем прикусила деревянную линейку – она видела в фильмах, что людям, которым собирались делать операцию в трудных условиях без обезболивающего, все время вставляли между зубов деревянные палочки. Теперь нужно было приступить к самой неприятной части. Пелагея взяла со стола лезвие, прикоснулась им к бедру.
Билет в
Первые буквы причиняли девушке адские муки, она думала, что не справится. Боль в правом бедре была настолько острой, что все ее тело содрогалось, чувствовало боль, подергивались даже плечи. Выступили первые капли крови, которые стекали по ногам и капали на пол. Девушке казалось, что она слышит звук падающих капель.
Билет в ад. Сохра
Все чувства девушки обострились.
Билет в ад. Сохранить до к
Каждую минуту девушка делала перерыв и прикладывалась к бутылке. Крови было слишком много, звук падающих капель раздражал и бил по ушам, Пелагея выложила весь пол салфетками, чтобы не слышать этого звука. Густые теплые струи стекали по ногам.
А под конец стало легче. Может быть, сказалось действие таблеток и алкоголя. А может, боль притупилась из-за страха, который полностью завладел девушкой. Время словно застыло. Она будто наблюдала за собой со стороны, смотрела запись в замедленной съемке.
Билет в ад. Сохранить до конца падения.
На последних буквах девушка уже почти падала в обморок.
– Получай, безумный ублюдок! – зло выкрикнула Пелагея в камеру, закончив. Она сделала снимок своего израненного бедра. – Надеюсь, ты будешь доволен, псих!
– Поздравляю, Пелагея, – раздался голос. – Ты выполнила задание. Надеюсь, было не очень больно?
Истекая кровью, девушка задрала голову и, обнажив зубы, будто лошадь в момент агрессии, истерически засмеялась в потолок.
– Желаю тебе каждый день испытывать такую боль до конца твоей вонючей жизни.
– Удачи, Пелагея. Ты больше никогда не услышишь обо мне в этой жизни. Теперь мы пересечемся только в аду. Я забью тебе местечко.
* * *
Человек с ником Mad Hatter не собирался сдерживать слово и удалять видео преступления. Он изначально планировал опубликовать запись, и решение не изменилось.
Ничто не сравнится с теми ужасными муками и унижением, с которыми столкнулась Алиса. Виновные должны понести достойное наказание.
Mad Hatter был жесток и безумен. Он питался чужой болью, и с каждым достижением цели его жестокость все увеличивалась, а безумие разрасталось. Он креп, росла и его сила.
* * *
Пелагея плохо спала. Утром девушка пошла на работу, где постоянно вздрагивала от любого шума. Дома после работы она тоже не могла найти покоя. Девушку бил озноб, она то дрожала от холода, то вся обливалась потом. Она еле нашла в себе силы пойти на учебу. По дороге домой с учебы девушка купила бананы, апельсины и киви и планировала сделать фруктовый салат, чтобы хоть как-то отвлечься от произошедшего и настроиться на позитивные мысли.
Войдя домой, она увидела в коридоре заплаканную мать и незнакомых людей в полицейской форме.
– Полунина Пелагея Андреевна, – официальным тоном обратился к ней один из чужаков. – Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве. Вы должны проехать с нами к следователю на допрос.
Один из пакетов выпал из рук девушки. По полу рассыпались ярко-оранжевые апельсины. Проклятый хакер сделал это. Он опубликовал видео. Или… Это Соня. Соня все-таки ее сдала!
Пелагея подняла глаза на мать.
– Мам… – робко позвала она, ища поддержки. – Это ошибка, я этого не делала…
В день, когда умерла бабушка, Пелагея наврала членам семьи, что ничего не слышала и не видела. Сказала, что бабушка умерла тихо. Но теперь они посмотрели видео. Все знали, что Пелагея виновна в смерти бабушки.
Мать нашла в себе силы ответить на взгляд Пелагеи. Но в блестящих от слез глазах девушка увидела то, чего боялась больше всего. Мать знала, что никакой ошибки не было. Ее дочь действительно убила свою бабушку. Она будто не узнавала Пелагею. Та стала для нее чужой. Женщина отвернулась и ушла в другую комнату.
Защелкнулись наручники. Под любопытными взглядами соседей, облепивших лестничные площадки подъезда, сотрудники полиции вывели Пелагею на улицу. Здесь толпа зевак была куда больше. Все галдели и кричали что-то, не понимая, за что же забрали их соседку.
В отделении полиции Пелагея провела сутки. За это время был проведен допрос, на котором девушка полностью признала свою вину. Вместе с полицейскими Пелагея проехала обратно на квартиру, где она подробно рассказала о том, что произошло.
– Я стояла здесь, – показала девушка. – Упал пульт, я подняла его. Но по какой-то причине на нем заело кнопку подъема кровати, и я очень растерялась. Я не знала, что мне делать, как себя вести. Я будто впала в какой-то ступор, а когда очнулась, бабушка уже умерла.
Пелагея очень хотела застать дома маму, но ее не было.
Отделение полиции, затем – СИЗО, потом – перевод в колонию, где девушка провела два месяца в ожидании суда. На свидания приходил только Теодор, маму она не видела с момента задержания. Брат навещал Пелагею, не бросил ее, хоть и не мог понять ее поступок.
Каждый день девушка думала о маме, пыталась придумать оправдание своему преступлению. Ей было плевать на то, какое решение вынесут на суде – оправдают или посадят за решетку. Ей было даже все равно, что к этому делу причастна Соня – это она позвонила в полицию и сдала Пелагею. Девушка отнеслась к этой новости с тупым равнодушием. Все, чего она хотела – это получить прощение матери. Остальное ее не волновало.
