Она подумала, что, может быть, Бог не поразит ее на этом самом месте, потому что она говорила это искренне. После Робина из всех своих новых знакомых она больше всех любила Виктуар. К Эмилю она всегда будет относиться с некоторой тяжестью в сердце, к счастью недостаточной для того, чтобы поставить под угрозу отношения в семье, — просто капля злости; но Поузи искренне считала, что ей повезло и что ее боль исчезла благодаря счастливой судьбе, которая свела ее с Робином. Ей едва удалось избежать запутанных любовных отношений с двуличным североафриканским соблазнителем. Насколько лучше выйти замуж за известного английского поэта, художника, интеллектуала, человека, имевшего репутацию, которая открывала перед ним все двери, — и он скоро станет ее мужем! Она полупит магистра гуманитарных наук! У нее даже будет ребенок! Они часто будут приезжать во Францию, где у Роберта такие потрясающие связи, и, возможно, воспользуются частью своего наследства, чтобы купить какой-нибудь небольшой дом в Дордоне или Миди. Ведь кто-нибудь купит château и она получит свои деньги. Счастье Поузи было совершенным.
Памела Венн и Руперт поднялись по трапу около половины десятого, когда судно уже готово было отплыть. У каждого из них был свой план. Руперт приехал в Париж в надежде переубедить Эми насчет покупки château. Он сомневался, что это у него получится. Или же, в случае ее отказа, он мог бы попытаться убедить ее вложить деньги в «Икарус Пресс». Эми с удивлением увидела, что за Рупертом и Поузи идет Керри Венн. Она поднималась, опираясь на трость и клонясь на одну сторону, как дерево под напором ветра. Ноги Керри были заключены в ортопедические аппараты, и она шла, поддерживаемая Кипом. Эми сама не приглашала Керри, но Кипу она сказала, что не возражает, если он ее приведет, учитывая, что иск, возбужденный Керри против Эми, улаживался с помощью небольшой суммы по обоюдному согласию.
— Ей надо бывать на людях, — сказал Эми Кип. — Она все время находится в клинике, и эти ненормальные, что поднимают шум вокруг Жанны д’Арк, все время толкутся вокруг нее: она для них стала кем-то вроде божества.
— Или святой, — поправила Эми.
Но кто эти люди, почитавшие Жанну д’Арк? И не будет ли между Керри и Памелой Венн, чей дом она отвоевывает, неловкости или даже сцены? Когда дело дошло до остальной части ее иска, Керри, как говорили, повела себя безжалостно. Раз она даже не может жить в собственном доме, она преисполнилась решимости занять дом Памелы Венн, который теперь принадлежал ей по закону. У Эми были свои сложности с Керри — иск, но она не сознавала, до какой степени появление Керри на борту «Эльбы» напоминало появление злой феи на крестинах принцессы
[239]. Все собравшиеся на палубе отреагировали на появление Керри, ужаснувшись в той или иной мере, хотя, может быть, такая реакция объяснялась только тем, что перед ними предстала женщина, сильно искалеченная, но не потерявшая мужества.
Сейчас на лице Керри застыло выражение неуверенности, как у человека, решившегося появиться в обществе; возможно, Керри прилагала усилия, чтобы казаться любезной в знак признательности за щедрость Эми, которая забирала Кипа с собой в Калифорнию. Он пойдет в свою старую школу, но самым лучшим было то, что Скво-Вэлли находился всего в нескольких часах езды от Пало-Альто, поэтому они смогут часто навещать друг друга и Эми будет присматривать за Кипом в качестве суррогатной сестры, если так можно выразиться. Керри ни с кем не стала разговаривать, а просто села на носу трамвайчика, что позволило ей любоваться чудесными видами набережных Сены.
Руперт Венн ухитрился отвести Эми в сторонку, чтобы спросить, не разрешит ли она ему прийти с бизнес-планом, который он подготовил. Он собирался вложить свою долю наследства в издательство, которое переедет из château в какое-нибудь другое здание во Франции; но ему понадобится партнер. Он покажет ей цифры. Эми сказала, что с удовольствием обсудит этот вопрос. Она могла себе представить, что «Икарус Пресс» в состоянии изготовить необходимые ей экземпляры «Взаимопомощи» Кропоткина, и хорошего качества, а также, без сомнения, и другие стóящие книги.
Руперт и его мать уже переговорили с Керри Венн о некоторых важных делах. Они знали, что надежды на то, что она передумает относительно их лондонского дома, очень мало, хотя Пам пока еще надеялась на это, и в настоящее время Тревор Осуорси пытался уладить юридическую сторону дела. Памеле было любопытно увидеть наконец молодую миссис Венн, и Жеральдин тоже. Они также успели затронуть еще одну деликатную тему: они принесли с собой прах.
Почти в полной тишине большое судно вышло из гавани и отправилось в неторопливый путь вдоль набережных Сены, миновав первый мост. Несколько минут гости стояли на палубе, но стало холодно; вскоре они получили приглашение спуститься вниз к обеду. В банкетном зале, расположенном посередине судна, столики были расставлены около иллюминаторов — так, чтобы сидящие с каждой стороны могли наблюдать изумительные виды Парижа. Эми с сожалением подумала о музыкантах: несмотря на то что они прекрасно играли — «Кукарачу» и «Мое прекрасное небо», — эта музыка гаучо не гармонировала с призрачным великолепием контрфорсов собора Парижской Богоматери, на которых играли пятна света, вызывавшие тени людей, похороненных внутри собора во времена средневековья. Однако гостям, видимо, нравились маленькие и плотные мексиканцы, или они просто делали вид, что нравились. Костюмы с блесками и сомбреро определенно довершали картину бьющего через край энтузиазма Нового Света, с помощью которого Эми надеялась выразить свое настроение при расставании. Конечно, это была ложь; на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее, пока она смотрела на Эмиля и думала о Пало-Альто. Как и Памела Венн, она в каком-то смысле стала бездомной и больше не подходила ни здешнему миру, ни, как она подозревала, тому, который найдет дома.
Эми поняла теперь, что ей следовало бы разложить на столиках карточки с именами гостей. Ей бы хотелось, чтобы за одним столом с ней оказались Эмиль, Кип и Жеральдин, но пока все вокруг рассаживались и искали себе компанию, она успела только пригласить к себе за стол Жеральдин, Виктуар, Джо Даггарта, ужасную Долли и еще одну женщину, которую она никогда в жизни не видела. Кип сел за соседний столик со своей сестрой, Эмилем, мужем Жеральдин и французскими супругами, фамилию которых Эми позабыла.
Оказавшись рядом с Виктуар, Эми не могла не почувствовать укол в сердце; но милое и простое обращение Виктуар, ее чудесные голубые глаза и характер, не склонный к подозрительности, обещали прощение. Эми сказала себе, что уважает Эмиля за то, что он не оставил жену и детей и что уважение почти также важно и гораздо менее загадочно, чем любовь. Она постаралась не жалеть о том, что каждодневные разочарования совместной жизни с Эмилем достанутся Виктуар. Но это было трудно.
Несмотря на все это, Эми была рада поговорить с Джо Даггартом: у него оказалось много новостей. В самом разгаре эскалации напряженности между США и Францией, несмотря на то что Соединенные Штаты официально отрицали свою вину в деле о лавинах во Французских Альпах, они тем не менее решили выплатить компенсации некоторым жертвам. Джо сказал, что к самолетам это никакого отношения не имеет. Какой-то очевидец видел американские вездеходы на хребте, выше того места, с которого были унесены лавиной Венны, и выступил с обвинениями. Он сам, сообщил Даггарт, был в группе спасателей, работавших на вездеходах.
