– Во сколько она сказала, что не придет? – спросил Расбах.
– Она позвонила часов в шесть. К тому моменту уже поздно было искать другую няню, – ответил Марко.
– Кто с ней разговаривал? – Расбах сделал отметку в блокноте.
– Я, – ответил Марко.
– Мы могли бы попытаться найти другую няню, – сказала Энн едко.
– Тогда казалось, что это необязательно. Конечно, сейчас… – Марко замолчал, опустив глаза.
– Могу ли я узнать ее адрес? – спросил Расбах.
– Сейчас принесу, – ответила Энн и ушла на кухню. Пока они с Марко ждали, Расбах услышал с кухни приглушенные голоса: родители Энн хотели знать, что происходит.
– О чем конкретно вы спорили? – спросил Расбах, когда Энн вернулась и протянула ему листок с наспех написанными именем и адресом няни.
– Я не хотела оставлять Кору одну, – напрямик ответила Энн. – Сказала, что останусь с ней. Синтия просила не брать ребенка, потому что Кора часто плачет. Синтия хотела вечеринку для взрослых, поэтому мы и вызвали няню. Но потом, когда няня отменилась, Марко подумал, что будет невежливо прийти с ребенком, раз уж мы обещали, что придем без, а я не хотела оставлять ее одну, вот мы и спорили.
Расбах повернулся к Марко, тот с несчастным видом кивнул.
– Марко думал, если мы включим видеоняню и будем проверять Кору каждые полчаса, все будет в порядке. Ты говорил, что ничего не случится, – с неожиданной язвительностью произнесла Энн, поворачиваясь к мужу.
– Я был не прав! – ответил Марко, резко поворачиваясь к жене. – Прости! Это я виноват! Сколько раз мне еще повторить?
Детектив Расбах смотрел, как ширилась трещина во взаимоотношениях супругов. Напряжение, которое он уловил сразу же после сообщения о пропаже их дочери, уже переросло в нечто совершенно иное – взаимные обвинения. Сплоченность, которую они демонстрировали в первые минуты и часы расследования, начала рассыпаться. А как иначе? Их дочь пропала. Они под сильным давлением. В доме полиция, в дверь барабанят журналисты. Расбах знал: если здесь есть секреты, он их раскроет.
8
Из дома супругов Конти детектив Расбах отправился к няне, чтобы проверить их версию. Было уже позднее утро, Расбаху нужно было пройти квартал, и, шагая в тени деревьев, он раздумывал над делом. Ни в доме, ни во дворе не было доказательств постороннего присутствия. А вот на бетонном полу в гараже нашли свежие следы шин. Он подозревал родителей, но теперь оказалось, что у них должна была быть няня.
Он нашел дом, номер которого дала Энн, и дверь открыла сильно расстроенная женщина. Она явно плакала. Расбах показал ей значок.
– Я так понимаю, здесь живет Катерина Ставрос, – сказал он, и женщина кивнула. – Ваша дочь?
– Да, – ответила мать девушки, пытаясь совладать с голосом. – Простите. Сейчас не самое подходящее время, – продолжила она. – Но я понимаю, почему вы здесь. Проходите, пожалуйста.
Расбах зашел в дом и попал в гостиную, полную плачущих женщин. Три дамы средних лет и девушка-подросток сидели за кофейным столиком, заставленным тарелками с едой.
– У нас вчера мама умерла, – сказала миссис Ставрос. – Мы с сестрами занимаемся похоронами.
– Простите, что беспокою, – ответил Расбах. – Но, боюсь, это важно. Где ваша дочь? – он уже сам заметил ее на диване среди тетушек – шестнадцатилетнюю толстушку, чья рука нерешительно зависла над тарелкой с брауни, когда она подняла глаза и увидела вошедшего в гостиную детектива.
– Катерина, с тобой хочет поговорить полицейский.
Катерина и все ее тетушки повернулись и смотрели на него.
Глаза девушки наполнились искренними слезами, и она спросила:
– По поводу Коры?
Расбах кивнул.
– Поверить не могу, что ее украли, – сказала девушка и, забыв о брауни, сложила руки на коленях. – Чувствую себя ужасно. Бабушка умерла, и мне пришлось все отменить.
Тетушки засуетились вокруг Катерины, а мать присела на подлокотник дивана рядом с ней.
– В котором часу вы позвонили Конти? – спросил Расбах мягко. – Помните?
Девушка расплакалась.
– Не знаю.
Ее мать повернулась к Расбаху:
– Часов в шесть. Нам позвонили из больницы примерно в это время, попросили прийти, потому что все было кончено. Я велела Катерине позвонить и все отменить, чтобы пойти с нами в больницу, – она положила руку на плечо дочери. – Нам ужасно жаль Кору. Катерина очень ее любит. Но Катерина ни в чем не виновата, – мать хотела, чтобы всем это было предельно ясно.
– Конечно, – твердо согласился Расбах.
– Поверить не могу, что они оставили ее дома одну, – продолжила она. – Что за родители так поступают?
Ее сестры неодобрительно покачали головами.
– Надеюсь, вы ее найдете, – сказала мать девушки, с беспокойством глядя на собственную дочь. – И с ней все будет в порядке.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказал Расбах и повернулся, чтобы уйти. – Спасибо, что уделили время.
История Конти подтвердилась. Ребенок почти наверняка был жив в 18:00, иначе что бы сказали родители пришедшей няне? Расбаху было ясно: если ребенка убили родители, то это должно было произойти после шести часов. Либо до семи, когда они ушли к соседям, либо уже во время вечеринки. А это значит, что они, скорее всего, не успели бы избавиться от тела.
Возможно, думал Расбах, они говорят правду.
Когда детектива нет, Энн чувствует, что ей дышится чуточку легче. Он словно наблюдает за ними, ждет, когда они сделают неверный шаг, допустят ошибку. Но о какой ошибке вообще может идти речь? Коры у них нет. Если бы нашлись следы вторжения, думает она, он бы не тратил время на несправедливые подозрения. Но тот, кто похитил Кору, несомненно, был очень осторожен.
Быть может, полиция не справляется, думает Энн. Ее тревожит, что они могут все испортить. Расследование продвигается слишком медленно. С каждым часом уровень ее паники поднимается еще на один градус.
– Кто мог ее похитить? – шепчет Энн мужу, когда они остаются одни. Она временно отослала родителей домой, хотя они и хотели занять гостевую спальню на втором этаже. Но Энн, хотя и надеется на родителей, особенно в это тяжелое время, все же чувствует, что они заставляют ее еще сильнее нервничать, а ей и так хватает волнений. К тому же их присутствие давит на Марко, который и так, кажется, вот-вот взорвется. Они провели без сна всю ночь и половину дня. Энн измотана и знает, что выглядит, наверное, так же ужасно, как Марко, но ей все равно. Спать она не может.
– Мы должны подумать, Марко! Кто мог это сделать?
– Понятия не имею, – отвечает Марко беспомощно.
Она встает и начинает мерить шагами гостиную.
