Занятая адмиралом позиция позволяла ему видеть результаты артиллерийской атаки и своевременно определить момент своза десанта на предназначенные планом береговые участки.
В этот самый решительный момент войска, присланные Али-пашой, просто-напросто отказались участвовать в бою: «…турки и албанцы за работу ни один человек никогда не принялись, даже и орудия все втащены на гору и поставлены на места нашими служителями». Что касается турок, то в документах, где Ушаков мог быть вполне искренен, он оценивал турецкую «помощь» весьма невысоко. А там, где нужно было вести тонкую политику, Федор Федорович лукавил и похваливал: «…словом, вообще, взятие крепостей Корфу целый свет может отдать справедливость вверенной мне эскадре и нашему действию; но, чтобы утвердить более и более дружбу нашу с Блистательной Портой Оттоманскою, в реляции пишу я все вообще и их похваляю, и отношу им признательность». Правда, турки, поскольку зависело от их прямого начальства, «помогают по их возможности». Но беда в том, что их «возможности» были слишком уж скромны: «кораблей турецких в атаке острова не поставил я с нашими», причем Ушаков руководился целью убрать подальше турецкие корабли «в их собственное сбережение», ибо «они не могут скоро лечь шпрингом, как скорость надобности требует, и в это время были бы они против батарей кормами, их с батарей могли бы расстрелять, а они могли бы нам помешать недеятельностыо…»
Решительно все сделала русская эскадра, и Ушаков со справедливой гордостью пишет посланнику Томаре: в эскадре к моменту боя было восемь кораблей и семь линейных фрегатов всего-навсего, а «действие мое против крепостей кораблями российскими, которые деятельностью своею, когда они к тому употребляются, стоят больше нежели тридцать или пятьдесят тысяч сухопутного войска»63.
«Беспрерывная, страшная стрельба и гром больших орудий, — писал очевидец и участник дела Метакса, — приводили в трепет все окрестности… Видо, можно сказать, был весь взорван картечами и не только окопы… не осталось дерева, которое бы не было повреждено сим ужасным железным градом… В одиннадцать часов пушки с батарей французских были сбиты: все люди, их защищавшие, погибли, прочие же, приведенные в страх, кидались из куста в куст, не зная, куда укрыться…»61
По новому сигналу начать высадку назначенные в десант части поспешно бросились на приготовленные у борта кораблей баркасы, катера, лодки и мгновенно устремились к трем намеченным для высадки небольшим бухточкам и «с невероятной скоростью вышли на берег».
Всего было высажено 2159 человек. Выбивая противника из складок местности, десантные части пробились к центральному редуту и здесь, после трехчасового боя, окончательно сломили сопротивление гарнизона.
Потрясенные боем французы, видя безнадежность дальнейшего сопротивления, стали сдаваться, но бывшие в составе десанта турки, не слушая криков о пощаде, стали безжалостно резать неприятеля. Стараясь спасти пленных, русские моряки и солдаты окружили их стеной; было приказано стрелять по туркам, если они будут пытаться уничтожать сдающихся французов. «Сия решительная мера спасла жизнь всех, может быть, французов, — турки не пощадили бы, конечно, ни одного»65. Пленных во главе с комендантом о. Видо генералом Пивроном благополучно доставили к Ушакову, пытавшиеся же уйти с Видо на лодках были потоплены выстрелами с русских кораблей.
В 2 часа дня на Видо замолкли последние выстрелы и взвились союзные флаги.
В этот момент никого, кроме русских, около крепости не было: Ушаков не подпустил ни албанцев, ни турок, очень надеявшихся на добыча.
На позднейшие жалобы Али-паши по тому поводу, что его отряд не был подпущен к взятым уже обеим крепостям о. Корфу и к городу, Ушаков отвечал: «Ежели бы албанские войска и турецкие вместе с нашими вошли в город и крепости, то и основания оных не могло бы остаться: все было бы истреблено, кровопролитие, плач (sic! — Е. Т.) и вопль последовали бы, междоусобия и войны были бы с островскими жителями. Я предвидел все это и крепости Корфу принял одними нашими войсками, высадя их со стороны моря на шпинаду (эспланаду — Е. Т.)»66.
Около половины французского гарнизона, оборонявшего остров, погибло. По данным Метаксы, из 800 рядовых французского гарнизона было взято в плен 422 человека, остальные пали в бою: из 21 офицера в плен попало 15. Русские потери было значительно меньше (около 125 человек убитыми и ранеными). Турок было убито и ранено 78 человек, албанцев убито 23, ранено 82 человека.
Оставалось решить очень серьезную задачу — овладеть еще двумя крепостями на самом острове Корфу — Старой и Новой — с их мощными долговременными укреплениями.
Высаженные заблаговременно сухопутные войска уже были готовы к штурму укреплений Новой крепости — Св. Авраама, Св. Рока и Св. Сальвадора. В штурме должны были принять участие и отряды местных жителей, но, сомневаясь в успехе, они совсем не явились. Корфиоты полагали, что выделенных войск недостаточно для захвата столь сильных укреплений, и считали штурм обреченным на неудачу. Албанцы же, кроме незначительного числа охотников, вообще отказались участвовать в штурме.
Н это не изменило хода событий. В назначенное время русские войска, усиленные десантом с кораблей, решительно атаковали укрепление Св. Рока и, преодолев рвы, при помощи штурмовых лестниц ворвались внутрь. Увидя невозможность противодействовать стремительной атаке, французы, заклепав пушки и взорвав погреба, отступили в укрепление Св. Сальвадора, где намеревались организовать упорную защиту. Однако ворвавшиеся на их плечах солдаты и матросы быстро сломили сопротивление, и через полчаса в результате ожесточенной рукопашной схватки французы в беспорядке бежали и отсюда. Та же участь постигла и укрепление Св. Авраама. Через полтора часа после начала штурма все передовые укрепления Новой крепости были в руках русских.
Падение о. Видо и передовых укреплений Новой крепости резко снизило моральное состояние французского гарнизона. С занятием острова русская артиллерия получила полную возможность беспрепятственно и почти безопасно для себя обстреливать Старую крепость о. Корфу, а быстрое занятие внешних укреплений Новой крепости показало французам, что развязка наступит гораздо раньше, чем они рассчитывали.
Главный комиссар Директории Дюбуа и дивизионный генерал Шабо, комендант о. Корфу, прислали 19 февраля (2 марта) к Ушакову трех офицеров с предложением принять их сдачу и начать переговоры. Ушаков ответил, что он прекращает на 24 часа военные действия.
В своем письме Дюбуа и дивизионный генерал Шабо сообщали Ушакову:
«Господин адмирал!
Мы думаем, что бесполезно жертвовать жизнию многих храбрых воинов российских, турецких и французских для овладения Корфою. Вследствие сего мы предлагаем вам перемирие на сколько времени вы рассудите для постановления условий о сдаче сей крепости. Мы приглашаем вас к сообщению нам по сему намерений ваших для прекращения кровопролития. Если вы сего желаете, то мы составим намереваемые нами предложения, буде вы не предпочтете сами сообщить нам о предложениях ваших». Письмо было доставлено 19 февраля Ушакову.
