Английский линкор «Rоуаl Оаk»
Флагман «Nelson» по причине болезни адмирала Ходжеса вышел из порта последним. Именно на него поступили директивы Адмиралтейства. Но поскольку Томкинсон, чьим флагманом был «Hood», уже находился в море, то для него на адрес командующего базы в Инвергордоне был послан дополнительный письменный приказ о проведении разъяснительной акции.
Приказ пришел вечером в субботу 13 сентября. Это было нерабочее время, никого из командования базы в наличии не было, потому приказ спокойно лежал в канцелярии до понедельника.
Тем временем флот 13 сентября вошел в шотландские воды. Томкинсон отправил легкие корабли и вспомогательные суда в Росайт, сам же с 11 оставшимися кораблями (4 линкора, 2 линейных и 4 тяжелых крейсера, а также минный заградитель) встал на рейде небольшого порта Инвергордон (Invergordon), расположенного в одной из бухт залива Морэй Фирт (Moray Firth).
Вечером свободные от вахты и службы члены экипажей сошли на берег. Их обуревали чувства гнева по причине снижения жалования. В воскресенье 14 сентября в матросской картине в Инвергордоне состоялось собрание, на котором обсуждались способы, как лучше всего противостоять несправедливому решению Адмиралтейства.
В конце концов, матросы приняли предложение коммуниста Фреда Коупмэна (Fred Copeman), сигнальщика с тяжелого крейсера «Norfolk»
[17]. Его суть заключалась в том, чтобы экипажи линкоров «Rodney» и «Valiant», которые в понедельник первыми выходили на учения, отказались выполнять свои обязанности. Невыход этих кораблей с рейда должен был стать сигналом для выступления на остальных кораблях. Ответом на несправедливое постановление Адмиралтейства должно было явиться пассивное сопротивление экипажей. Опасаясь репрессий, Коупмэн предостерег моряков от открытого бунта. Присутствовавшие на собрании морские пехотинцы с «Норфолка», в количестве 50 человек, заявили о своей поддержке забастовки. Был избран забастовочный комитет, состоявший из представителей от всех экипажей во главе с Коупмэном (его координационным «штабом» стала сигнальная рубка крейсера «Norfolk»). Моряки в деталях обсудили, как вести себя завтра и что им делать. Возвращаясь на корабли, толпа моряков на набережной пела песню «Красное знамя».
Утром 15 сентября, после подъема флага, матросы на «Rodney» троекратно прокричали здравицу королю, подхваченную последовательно матросами других кораблей, стоявших на рейде. Затем экипажи разошлись по своим кубрикам, где проводили время так, как будто это был выходной или праздничный день. Свои обязанности исполняли только кочегары вспомогательных котлов, повара, стюарды и офицерские ординарцы. Каждый раз при смене вахты звучали крики «гип, гип, ура!», причем начинал «Rodney», а подхватывали по очереди соседние корабли. Это был знак того, что забастовка продолжается.
Невзирая на то, что все это являлось вопиющим коллективным неподчинением, нигде дело не дошло до столкновений между матросами и офицерским составом. Офицеры вели себя чрезвычайно тактично, более того, многие из них выразили солидарность с бастующими, а командиры кораблей даже записывали требования матросов, пытаясь самостоятельно выяснить мотивы неразумного решения Адмиралтейства и уговорить экипажи приступить к выполнению своих обязанностей.
Исключение составило выступление командира 2-й эскадры крейсеров контр-адмирала Эстли-Раштона (Astley-Rushton), который обозвал экипаж своего флагмана хулиганами и бездельниками, в ответ на что матросы его освистали.
Около полудня, по приказу Томкинсона, солдаты морской пехоты, вооруженные карабинами с примкнутыми штыками, заняли ключевые позиции на кораблях
[18]. Однако эта явная угроза не подействовала на матросов и унтер-офицеров. Поскольку уговоры командиров не дали результатов (только на крейсере «Dorsetshire» экипаж после 15 часов дня решил прервать забастовку), Томкинсон приостановил маневры, уведомив об этом Адмиралтейство, и собрал в Инвергордоне все свои корабли. По его словам, он предпочел рискнуть своей честью, нежели допустить, чтобы в случае серьезных столкновений таковую утратил бы Королевский флот.
Известие о забастовке стало для членов правительства громом среди ясного неба. После переговоров с Адмиралтейством было решено простить «обманутых подстрекателями» матросов и пересмотреть роковое постановление.
15 сентября пополудни Томкинсону отправили новые директивы: объявить амнистию для всех участников забастовки, уведомить их, что снижение жалования не превысит 10 %, а также, что будут рассмотрены требования женатых моряков моложе 25 лет. После этого восстановить порядок среди экипажей и отправить корабли в порты приписки, где их уже ожидают специально созданные Адмиралтейством комиссии, которые должны рассмотреть все требования моряков.
Одновременно следовало заявить, что продолжение забастовки встретит энергичное противодействие Адмиралтейства, как дисциплинарное преступление со всеми вытекающими последствиями.
Во время построений на кораблях экипажам объявили о новом решении властей. Забастовочный комитет удовлетворился этими заверениями и, чтобы не перегибать палку, объявил по радио о прекращении забастовки. Одновременно на рее крейсера «Norfolk» взвился сигнальный флажок «Отбой тревоги». Так закончилась победная и единственная забастовка в британском флоте.
Отдавая себе отчет, что Адмиралтейство просто так этого выступления не оставит, депутат палаты общин коммандер Холс (Halls) потребовал от Первого Лорда Адмиралтейства Дж. Чемберлена (J.А Chamberlain), чтобы против забастовщиков не было принято никаких санкций. Имея против себя всю палату общин, Чемберлен дал слово, что «репрессий не будет».
Однако 36 моряков, входивших в состав забастовочного комитета, все же отправили для прохождения спецкурса в лагерь в Девонпорте, чтобы «освежить в памяти дисциплинарный устав и строевую подготовку».
Но опасения перед прессой, которая могла широко огласить факт существования такого «курса», разоблачить его настоящую цель и тем самым скомпрометировать Первого Лорда, привели к досрочному прекращению планируемой травли.
Все же Адмиралтейство не отказалось от планов мести. «Бунтовщики» вернулись в Портсмут, где по прошествии какого-то времени им заявили, что «для них нет рабочих мест» и уволили со службы, выдав бесплатные билеты на проезд к месту жительства и по 13 шиллингов для покупки гражданской одежды.
