Не следует думать, что борьба классов была когда-либо в Англии совершенно неизбежным явлением или что все хозяева были жестоки к своим рабочим или равнодушны к их нуждам. Просвещенное меньшинство предпринимателей поддерживало легализацию тред-юнионов. И во время Наполеоновских войн предприимчивый промышленник Роберт Пиль-старший, отец знаменитого сына, начал агитировать за государственный контроль над условиями детского труда на фабриках, особенно в защиту несчастных учеников из приходских детей, ужасную торговлю которыми еще продолжали местные власти. Без сомнения, добрый сэр Роберт, который сам нанимал 15 тысяч человек, был отчасти заинтересован в том, чтобы ограничить несправедливую конкуренцию его менее разборчивых соперников. Но фабричные законы, изданные до билля о реформе, были не только очень ограничены количественно, но и оставались мертвой буквой из-за отсутствия такого механизма, который мог бы ввести их в силу.
К несчастью, в первые годы XIX века идея государственного контроля в интересах трудящихся классов не была близка правителям Британии. Они были глухи к словам Роберта Оуэна, указывавшего им, что его фабрики в Нью-Ленарке были тем готовым образцом, который мог научить мир, каким образом новая промышленная система может стать орудием стандартизированных улучшений в области санитарных условий, благосостояния, продолжительности рабочего дня, заработной платы и просвещения, доводя условия жизни рабочего класса до среднего уровня, который никогда не может быть достигнут при системе домашней промышленности. Пусть государство, говорил Оуэн, введет подобное устройство на всех фабриках. Но «мир», хотя и был достаточно заинтересован, чтобы посещать фабрики Нью-Ленарка и восхищаться ими, отказывался им подражать. Люди были еще не в состоянии понять то современное учение, которое Оуэн первый ясно постиг и проповедовал: что окружающая обстановка влияет на характер и что эта обстановка находится под контролем людей. Огромные возможности, которые он видел благодаря своей проницательности, были упущены, пока, наконец, в течение века государство не вернулось к той его доктрине о контроле над фабриками и условиями жизни всех людей, занятых на фабриках, которую он тщетно проповедовал. В конце XIX века отчасти благодаря ряду фабричных законов, отчасти благодаря деятельности тред-юнионов фабричная жизнь показала пути и средства повышения жизненного уровня, в то время как «потогонные» домашние ремесла, подобные портновскому ремеслу, которое не может быть подчинено фабричному контролю, оставались еще в течение некоторого времени областью самого тяжелого угнетения, особенно для женщин.
Чтобы воссоздать истинную картину процессов социальных перемен, происходивших в послевоенный период, мы должны избегать ошибочного предположения, что трудящиеся классы в целом находились в худшем финансовом положении, чем до промышленного переворота, хотя их беды, будучи теперь бедами иного рода, были более ощутимы, а их жалобы раздавались громче, чем в прошлом. Профессор Клэпхем, величайший авторитет в области экономической истории этого периода, резко осуждает «легенду, по которой положение трудящегося человека становилось все хуже вплоть до некоей неопределенной даты между составлением Народной хартии и Всемирной выставкой. После падения цен в 1820-1821 годах покупательная способность заработной платы (в целом, конечно, а не заработка каждого рабочего) была, несомненно, выше, чем непосредственно перед революционными и Наполеоновскими войнами.
Но покупательная способность заработной платы
несоставляет еще полностью человеческого счастья, а для большинства людей удобства и ценности жизни были меньшими, нежели те, которыми пользовались их деревенские предки.
Глава XVI Англия времен Коббета (Продолжение)
Рост фабричной системы и капиталистического земледелия привел к большим переменам в использовании женского труда, а эти перемены изменили условия семейной жизни и, следовательно, в конце концов повлияли на взаимоотношения полов.
С давних времен женщины и дети занимались дома некоторыми ремеслами, разнообразие и сложность которых возросли в период правления в Англии Стюартов и первых представителей Ганноверской династии. Внезапный упадок домашнего ремесла, вызванный изобретением новых машин, имел глубокие последствия для бедноты. Первым таким результатом в последние годы XVIII века была большая безработица и нищета среди одиноких женщин и разорение многих мелких сельских семей, бюджет которых можно было сбалансировать лишь при помощи заработков жены и детей.
Переход на фабрики не мог быть осуществлен немедленно. В период войны с Наполеоном женщины, лишенные в связи с упадком домашней промышленности прежних средств к существованию, стали наряду с мужчинами принимать участие в полевых работах. Крупные капиталистические фермы начали широко использовать женщин для рыхления земли и прополки. Такая работа носила эпизодический характер. Только крупные фермеры в эпоху Спинхэмленда использовали женский труд круглый год, как потому, что вновь огороженные земли требовали большей затраты труда на расчистку и подготовку почвы, так и потому, что бремя налога в пользу бедных было меньшим, если жена зарабатывала так же, как и муж, и потому, что получение жалованья женщинами помогало снижать заработок мужчин. Это был порочный круг, так как именно то обстоятельство, что заработка мужчины в то время было недостаточно для содержания целой семьи, заставляло жену и дочерей конкурировать с мужчинами на сельскохозяйственных работах. И лишь когда во второй половине XIX столетия заработок сельскохозяйственных рабочих стал постепенно подниматься, а сельскохозяйственные машины дали фермерам возможность обходиться без многих видов ручного труда, – только тогда применение женского труда в земледелии опять стало столь же ограниченным, как и в более ранние времена.
При прежней системе ведения хозяйства многие деревенские женщины принимали активное участие в обработке семейного клочка земли, ухаживали за свиньями и коровой, торговали на рынке или помогали вести кое-какие мелкие местные дела; в Англии прошлого, как и в современной Франции, жена часто была партнером в делах своего мужа и товарищем
вработе. Но рост интенсивного земледелия и крупных предприятий привел к отстранению женщин от подобной деятельности, превратив одних из них в «леди», не имеющих никаких занятий, других – в полевых или фабричных работниц, а некоторых – в жен рабочих, целиком посвятивших себя заботам о доме.
Как и в большинстве человеческих дел, были и положительные, и отрицательные стороны этих перемен. Жилища рабочих, перестав быть миниатюрной фабрикой, стали более комфортабельными, тихими и чистыми: так, например, перенесение процесса очистки хлопка из хижины ремесленника на фабрику сделало многих хозяек более счастливыми, а многие дома – более приятными.
Более того, женщины, которые шли работать на фабрики, хотя и теряли некоторые ценные преимущества своей прежней жизни», зато обретали независимость. Деньги, которые они зарабатывали, были их собственными. Фабричная работница занимала определенное экономическое положение, которое с течением времени стало возбуждать зависть других женщин. Эту зависть, основанную на стремлении к независимости, испытывали не только девушки из трудящихся классов. Она стала ощущаться и в высших кругах. В середине XJX века представительницы праздных слоев начали чувствовать, что независимая фабричная работница, сама зарабатывающая себе на хлеб, подает пример, который может быть полезным для «леди».
