Крупным вкладом средневековых поэтов в западную культуру явилось это новое понимание любви между мужчиной и женщиной как духовного явления – лучшего духовного явления, возвышающего их над их обычным эгоистическим «я» во всей их мягкости и добродетели.
Здесь появился в жизни человечества новый и неиссякаемый источник вдохновения, основанный на «законах природы». Это была новая идея, чуждая людям древнего мира и ранней христианской церкви. Могла ли эта столь ценная идея средневековых поэтов путем ее дальнейших радикальных изменений стать родственной идее брачной жизни? Могли ли сами возлюбленные стать мужем и женой? Мог ли союз двух юных любящих сердец продолжаться всю жизнь – до старости, до гроба? Эта перемена (во взглядах на брак) произошла в Англии путем постепенной эволюции идеи брака и брака в действительности. Но это не было неизбежным изменением. Например, во Франции до сих пор приняты браки, устроенные третьими лицами, хотя, конечно, культурные французские родители больше считаются с желаниями и взаимными симпатиями молодежи, чем Агнесса Пастон. Часто даже такие браки бывали очень счастливы. Но в Англии устроенные браки уступили место бракам по любви; родители предоставили детям выбор своей судьбы.
Однако победа свободы и любви имеет позади себя длинный список неведомых борцов и мучеников, но, несомненно, на протяжении всех Средних веков было много случаев браков по любви. Во-первых, не всегда люди подчинялись своим отцам, во-вторых, отцы иногда были человечны, и, в-третьих, часто родители умирали в молодости.
В чосеровском «Рассказе Франклина» имеется прекрасный рассказ о браке по любви, сохранившейся в брачной жизни. И в XV столетии наблюдался медленный прогресс. Шотландский король Яков I (поэт-король) был влюблен в свою королеву и ей посвятил свою «Книгу короля».
Но даже и в прозаическом обществе Пастонов мы имеем указания в письмах по крайней мере на два брака по любви. В первом случае это был брак Мергери Брюэс с Джоном Пастоном, заключенный в 1477 году. Девушка добилась от своей добродушной матери разрешения на брак по любви. Ниже в подлиннике приведено любовное письмо Мергери к Джону, написанное, когда еще не совсем успешно шли обычные тогда переговоры о чисто финансовой стороне брака:
«Самый чтимый и почитаемый и мой самый глубоко любимый! Моя госпожа, моя мать, потрудилась со всем усердием изложить дело моему отцу, но она не может получить больше [речь идет о приданом. –
Дж. М. Тревельян], чем то, о чем Вам уже известно, и поэтому я полна грусти. Но если Вы меня любите – а я твердо верю в это, – то Вы меня из-за этого не покинете».
Ее второе письмо по этому же поводу, хотя и не очень грамотное, но одно из самых трогательных в английской прозе (приводится в современной орфографии):
«Поэтому если бы только Вы могли быть довольным этим добром [приданым. –
Дж. М. Тревельян]и моей бедной особой, то я была бы самой веселой девушкой на земле. Но если Вы считаете себя неудовлетворенным этим или же полагаете, что Вы можете иметь гораздо больше добра, как я поняла ранее (с ваших слов), то, дорогой, верный и любящий, не берите на себя такого труда, чтобы снова возвращаться к этому делу; пусть оно забудется и никогда больше о нем не будет разговоров, так как я могу быть Вашей верной возлюбленной и молельщицей в течение всей моей жизни [то есть: молиться за Вас весь остаток моей жизни. –
Дж. М. Тревельян]
».Это письмо для Джона было последней каплей. Он больше, чем многие другие молодые люди, мог сам распоряжаться собой, потому что отец его уже умер, и он решил этот вопрос вопреки сомнениям его матери и его родных.
Другая любовная история в семье Пастонов с таким же счастливым концом была более длительной и бурной. Мергери Пастон имела смелость тайно помолвиться с Ричардом Келле, бейлифом пастоновских поместий. На такие помолвки смотрели как на нерасторжимые, и церковь не могла отказываться закреплять их. Но иногда, по обоюдному согласию сторон, они расторгались. В течение нескольких лет девушка противостояла ярости и угрозам семьи; наконец, утомленные ее упорством и желая сохранить незаменимые услуги бейлифа, домогающегося ее руки, Пастоны разрешили возлюбленным оформить брак окончательно.
Уже в народных балладах конца XV века тема брака по любви все больше и больше привлекала к себе внимание, как, например, в «Деве с каштановыми волосами», предшественнице баллады «Дочь бейлифа из Излинггона», и в сотнях других баллад, посвященных романтическим бракам героинь. Ближе к веку Шекспира в литературных и драматических произведениях взаимная любовь рассматривается как подлинная основа брака, хотя отнюдь не единственная. Борьба детей с родителями во имя свободы заключения браков владела сочувствующим народным воображением, и театр времени Елизаветы интересовался больше всего самоотверженностью возлюбленных, стремящихся к браку, и приключениями сбежавших влюбленных парочек. Ясно, что к концу эпохи Тюдоров браки по любви были более часты, но детские браки все еще оставались обычным явлением: реформированная церковь вначале была в такой же степени повинна в них, как и средневековая. В 1582 году епископ Чадертон выдал замуж свою единственную девятилетнюю дочь Джоан за мальчика одиннадцати лет – последствия были плачевны. В другом случае трехлетний Джон Ригмарден был принесен на руках священником, который произносил слова подвенечной клятвы жениха и, лаская мальчика, заставлял его повторять эти слова своей пятилетней невесте. В конце обряда мальчик пытался сползти вниз, заявляя, что сегодня он больше не хочет учиться, но священник сказал: «Ты должен еще немного поговорить, а потом пойдешь играть».
Таким образом, медленное и долго сдерживаемое движение за браки по любви продолжалось на протяжении всей нашей истории; наконец во времена Виктории свободный выбор и любовь были признаны как основа брака даже в высшем обществе, и всякое корыстное соглашение стало рассматриваться как из ряда вон выходящее и неблаговидное.
Возможно, что среди неимущих выбор при вступлении в брак был в меньшей степени стеснен корыстными мотивами. У нас мало сведений по этому вопросу, но мы можем предположить, что в Средние века, как и во все века, крестьянские Дик и Нан гуляли вместе по лесу, а затем шли в церковь; причиной была любовь и, кроме того, уверенность, что Нан сделается хорошей матерью и хозяйкой и что Дик – хороший работник или что у него «свинья в хлеву», кроме нескольких полос в открытом поле. Браки для узаконения последствий пылкости темперамента были чрезвычайно распространены, в особенности в низших слоях общества, где девушек нельзя было охранять бдительно день и ночь. Но девушки из класса Пастонов находились под строгим материнским надзором и охраной. Поэтому свободные любовные интриги дворяне обычно должны были заводить или с дочерьми бедняков, или с женами богатых.
Как только женщина высшего класса выходила замуж, она вступала в новую область жизни, где становилась деятельной, влиятельной и даже авторитетной. Пастоновские письма рассказывают историю замужних женщин на протяжении нескольких поколений; они ни в какой степени не были рабынями своих мужей, а скорее их советниками и даже доверенными заместителями во время их отсутствия. Замужняя женщина изображается всецело преданной интересам своего повелителя, в угоду которому она рожала много детей. Прежде всего она жена и хозяйка и затем уже мать. Из пастоновских писем мы видим этих женщин принимающими участие в судебных тяжбах и в торговых делах семьи, а также в чисто домашней сфере, где в их руках была высшая власть.
