Все вышеприведённые юридические акты являлись лишь отдельными, разрозненными звеньями консервативной политики в области законодательства о крестьянах. В конце правления Александра III крепостники готовы были поставить вопрос об общем пересмотре всего крестьянского законодательства.
Определённый вклад в аграрно-крестьянскую политику внесли министр государственных имуществ (май 1881 г. — январь 1893 г.) М. Н. Островский и министр земледелия и государственных имуществ (январь 1894 г. — май 1905 г.) А. С. Ермолов. Островский старался упорядочить оброчные статьи, установить выгодный для казны и народного хозяйства порядок отдачи их в аренду. При нём в 1888 г. принят закон об охране лесов, заметны были и его заботы о сельскохозяйственном образовании. По наблюдению С. Ю. Витте, Островский «… был человек умный, образованный, человек культурный в русском смысле, но не в смысле иностранном, не в смысле заграничном. О земледелии он не имел никакого понятия (прежде чем получить это место, он был товарищем государственного контролёра, государственный контроль он знал очень хорошо). М. Н. Островский имел некоторое влияние на императора Александра III благодаря своему уму или, вернее говоря, благодаря здравому рассудку, определённости и политической твёрдости характера. Направления он был весьма консервативного» (84, т. 1, с. 307). Островский выступал сторонником консервативной линии К. П. Победоносцева и графа Д. А. Толстого, принимал активное участие в разработке и проведении политики правительства 1880—90 гг.
А. С. Ермолов проявлял заботу о развитии сельскохозяйственного образования, о поддержании кустарной промышленности, об улучшении казённых минеральных вод, о культивировании казённых участков на черноморском побережье Крыма. Содействовал учреждению опытных станций, многочисленных выставок. Добивался уменьшения железнодорожных тарифов на провоз сельскохозяйственной продукции, развития системы сельскохозяйственного кредита, предоставления ссуд на мелиорацию и ирригацию.
По оценке Витте, «Ал. Серг. Ермолов — прекрасный человек, очень образованный, умный, но человек без характера; у него гораздо более способностей писать, нежели делать. Потому Ермолов как министр земледелия был очень слаб… Он никак не мог развернуть широко программу помощи всем русским землевладельцам и преимущественно крестьянам… Это милейший… человек, но человек, который собственно ничего сотворить не может, так что я прозвал его «божьей коровкой», а лица, относящиеся к А. С. Ермолову неблагожелательно, называют его «навозным жуком»… Ермолов — честнейший и благороднейший человек, но тип образованного, либерального и маловольного чиновника, из каждой ноты коего течёт либеральный мёд, так хорошо приготовлявшийся в последние десятилетия в Царскосельском лицее» (там же, с. 342—343).
Поддержка помещичьего хозяйства
Позволю себе напомнить, что после отмены крепостного права 19 февраля 1861 г. площадь принадлежавшей дворянам земли уменьшалась в среднем примерно на 0,68 млн десятин в год. Если в 1861 г. дворяне в Европейской России имели 79 млн десятин, то уже в 1877 г. — 73,1 млн десятин (202, т. 1, с. 685).
Положение дворянства резко ухудшилось в связи с аграрным кризисом конца XIX в. Царское правительство, стремясь поддержать первенствующую роль дворянства, как опоры самодержавия, приняло ряд мер для поддержания его землевладения и помещичьего хозяйства. По личному указанию Александра III 21 апреля 1885 г. по случаю 100-летия Жалованной грамоты дворянству, был учреждён Дворянский банк (ПСЗ-З, № 3016). Резолюция монарха на ходатайстве орловского дворянства о льготном государственном долгосрочном кредите гласила: «Пора наконец сделать что-нибудь, чтобы помочь дворянству» (96, с. 105). Дворянский банк выдавал долгосрочные кредиты потомственным дворянам-землевладельцам под залог земельной собственности. Проект банка был разработан министром финансов Н. К. Бунге.
Дворянский банк предоставлял ссуду на 4,5% годовых, в то время как Крестьянский банк — на 6,5%. Уже в 1886-м, первом году своей деятельности, Дворянский банк выдал ссуд почти на 69 млн руб., в то время как Крестьянский банк — на 11 млн руб. с небольшим. До конца 90-х гг. выданные ссуды Дворянским банком в 5—6 раз превышали ссуды из Крестьянского банка. Действие банка на первых порах распространялось на всю Европейскую Россию, за исключением Финляндии, губерний Царства Польского и Остзейского края, с 1891 г. — на Закавказский край, с 1894 г. — на Западные края (в 1887 г. — на 36 губерний, в 1910 г. — на 38 губерний и 3 области). В 1885 г. банк имел 13 отделений, в 1891 г. — 23.
Важной мерой по поддержанию дворянского землевладения явился закон о найме сельскохозяйственных рабочих, принятый 12 июня 1886 г. Вопрос об условиях найма рассматривался в правительственных инстанциях на протяжении 70-х гг. Однако он вызывал серьёзные разногласия и возвращался для доработки. В конце января 1885 г. в Государственный совет был представлен проект «Положения о найме на сельские работы и в служительские по сельскому хозяйству должности», подготовленный двумя министрами: внутренних дел Д. А. Толстым и государственных имуществ М. Н. Островским. Проект, который обсуждался с начала февраля до начала мая, подвергся серьёзной критике со стороны членов Государственного совета Б. П. Мансурова и К. П. Победоносцева (221, т. 1, с. 416). После внесения в него ряда изменений, он был утверждён Александром III. Закон укрепил «властное положение» дворянина-помещика над наёмным рабочим, утерянное в результате крестьянской реформы. По закону 1886 г. при найме сельскохозяйственного рабочего обязательно составлялся «договорный лист» — своего рода крепостной акт. Если рабочий уходил раньше срока, предъявление листа в суде делало иск помещика «бесспорным», несмотря на различные поводы и причины, заставившие рабочего уйти. Суд обязан был рассматривать дело о найме в кратчайшие сроки. Причём наказанием по этим делам служил не штраф, как в обычных гражданских делах, а арест, как в уголовном порядке. Безусловно, это лишало сельскохозяйственного рабочего элементарных гражданских прав и возвращало помещику средства внеэкономического принуждения над ним.
Для обеспечения помещиков рабочей силой верховная власть принимает необходимые меры к организации регулируемого переселенчества сельского населения, о чём уже говорилось ранее. Разработанный комиссией товарища министра внутренних дел В. К. Плеве законопроект по этому вопросу был внесён в Государственный совет весной 1889 г. Согласно проекту, разрешение на переселение должно было оформляться по «Временным правилам» 1881 г. Для этого нужно было иметь заключение двух министров — внутренних дел и государственных имуществ. При этом отвод земель в Европейской России должен был даваться только во временное пользование, а в Сибири и степных районах — в постоянное. В проекте предусматривалась система различных льгот для переселенцев, а также предоставление им ссуд на первоначальное обзаведение. Стремясь ограничить переселенческое движение, Государственный совет 8 июня 1889 г. одобрил решение Соединённых департаментов, где были уменьшены льготы для переселенцев. В частности, исключён пункт о льготном железнодорожном тарифе, значительно сокращена смета по организации переселений и т. д. 13 июля 1889 г. закон о переселенчестве был утверждён Александром III. Тем не менее темпы переселения вопреки этому суровому закону за десять лет после его издания увеличились в несколько раз, причём 85% из них составляли самовольные переселенцы. Если в 1893 г. в Сибирь прибыло 56 тыс. переселенцев, то в 1895 г. уже 107 тыс. В 1906-1914 гг. численность переселенцев в районы Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии ещё более увеличивается и достигает (без обратных переселенцев) 3 млн 312 тыс. человек. Переселенцы шли преимущественно из густозаселённых Полтавской, Черниговской и Могилёвской малоземельных губерний Европейской России со слабым развитием промышленности (286, т. 11, с. 30).
