Именно в эту неблагоприятную пору в апреле 1891 г. в Японию прибыл цесаревич Николай Александрович, совершающий длительное путешествие по странам Востока. Вскоре мир был шокирован сенсационной вестью о покушении на жизнь наследника российского престола. 29 апреля в четвёртом часу дня после осмотра озёра Бива в старинном городе Оцу на острове Хонсю цесаревич со свитой выехал на джинрикшах (ручных колясках, ведомых людьми) для обратного следования в Киото. Узкие улицы были заполнены народом, стоящим по обе стороны. Впереди этой массы шагах в 50 друг от друга находились полицейские. На некотором расстоянии перед цесаревичем ехали губернатор и полицмейстер, позади греческий принц Георг, японский принц Арисугава и затем вся свита друг за другом по одному в каждой джинрикше. По словам руководителя путешествия генерал-майора свиты князя В. А. Барятинского, на одной из главных улиц местный полицейский внезапно подбежал сзади к экипажу наследника и нанёс ему удар саблей по голове. Царский сын выскочил вперёд к стоявшей толпе; злодей обежал экипаж кругом с видимою целью догнать цесаревича. В это время подбежал принц Георг и ударил злоумышленника палкой по голове, что побудило его обернуться в сторону принца. Тогда один из японцев, вёзший джинрикшу, сшиб его с ног, а его товарищ выхватил его же саблю и ударил его по шее, причинив ему сильную рану. Подбежавшие члены свиты, увидели картину, поразившую их ужасом. Николай Александрович стоял посреди улицы без шляпы, держась правою рукой за голову, из которой сильно лилась кровь. На правой стороне довольно высоко над ухом была, как всем показалось, глубокая рана. Лицо, шея и руки были выпачканы кровью, платье тоже. Сам же цесаревич был спокоен и сохранил присутствие духа, успокаивая всех и говоря, что он особенного ничего не чувствует и что рана пустая. В отношении совершенно растерявшихся японцев, Николай Александрович выказал удивительную доброту. Он тогда же сказал принцу Арисугаве: «Прошу Вас ни минуты не думайте, что это происшествие может испортить хорошее впечатление, произведённое на меня радушным приёмом, встреченным мною всюду в Японии» (380, 1994, № 6, с. 23).
Как выяснилось, преступником был Цуда Сандзо, состоящий в партии самураев враждебно относящихся к иностранцам. Фанатик Цуда был приговорён к пожизненной каторге и после суда через несколько месяцев умер в тюрьме. По настоянию Шевича ответственные за происшествие министр внутренних дел Ямада, министр иностранных дел Аоки и председатель кабинета Ямагата вынуждены были подать в отставку. Следует отметить, что после происшедшего инцидента в политике правительства России не проявлялось враждебности к Японии, «хотя наметилась несколько большая сдержанность в вопросе о пересмотре неравноправных договоров». Совершая обратный путь сухим путём через Сибирь, наследник престола Николай Александрович 19 мая 1891 г. во Владивостоке принял участие в торжественной закладке Великой Сибирской дороги, привёз на полотно первую тачку земли.
В связи с закладкой дальневосточного отрезка Транссибирской железной дороги Министерство финансов и Министерство путей сообщения России собрали подробные сведения о торговле Китая и Японии и установили, что одно лишь проведение сплошной дороги до Владивостока сделает нашу страну торговой посредницей между Европой и Дальним Востоком и значительно ускорит русскую торговлю с Китаем и Японией. В свою очередь японские правящие круги весьма были заинтересованы в использовании Сибирской магистрали для экономического внедрения в Восточную Сибирь. В начале 1894 г. Токио выразил готовность в новых уступках в отложенном к исполнению русско-японском торговом договоре 1889 г. Договор о торговле и мореплавании был подписан 27 мая (8 июня) 1895 г. в Петербурге. Заключался он на 12 лет. Было условлено, что договор вступит в силу не ранее чем через 4 года со дня подписания. Оба государства предоставляли режим наибольшего благоприятствования в отношении торговли и мореплавания.
3. ОТНОШЕНИЯ С КОРЕЕЙ
Ещё в 1860 г. в результате Пекинского договора (с воссоединением Приамурья) Россия стала соседом Кореи, но в течение более 20 лет почти не входила в сношения с этой страной, представлявшей живописный полуостров, который с запада омывается мелководным Жёлтым, или Западно-Корейским морем, а с востока — глубоководным Японским, или, как его здесь предпочитают называть, Восточно-Корейским морем. Между тем в начале 70-х гг. в центре политической и идеологической борьбы в Стране утренней свежести оказался вопрос об отношении к капиталистическим державам, добивавшимся открытия корейских портов для своей торговли. Мнения в привилегированных сословиях разделились. Одна часть корейских феодалов видела в политике изоляции страны путь сохранения старых порядков, другая же во главе с правящей кликой родственников королевы Мин, жены короля Ли Чжэ Хвана (Кочжона), стремясь удержать своё господство, готова была уступить давлению капиталистических держав. В феврале 1876 г. Японии раньше других держав удалось навязать Корее неравноправный Канхваский договор. Вслед за ней аналогичные трактаты подписали с Кореей в 1882 г. Соединённые Штаты, а в 1883 г. Великобритания и Германия. Следует напомнить, что в сентябре 1882 г. было подписано китайско-корейское соглашение, которое подтвердило давно ставшую номинальною вассальную зависимость Кореи от Китая, а китайские купцы получили в Корее те же привилегии, что и иностранные капиталисты по неравноправным договорам. Китайские представители откровенно вмешивались во все дела королевского правительства. После антиправительственного восстания в Сеуле 1882 г. в Корею были введены японские и китайские войска, что обострило японо-китайское соперничество за преобладание в этой стране.
Петербургский кабинет, зная об этом, командировал в Сеул своего уполномоченного К. И. Вебера, который 25 июня (7 июля) 1884 г. заключил с президентом Коллегии иностранных дел Кореи Чо Бенсиком русско-корейский договор о дружбе и торговле. Этот договор во многом напоминал трактаты, заключённые Кореей с Великобританией и Германией. Он предоставлял России право иметь в Корее постоянных дипломатических и консульских представителей, а также открывал для русской торговли порты Инчхон (Чемульпо), Вонсан, Пусан, а также города Сеул и Янхваджин, где российским подданным предоставлялось право арендовать или покупать землю или помещения, строить дома, склады и фабрики. Кроме того, они получали право свободного передвижения на определённое расстояние от открытых для иностранной торговли портов и мест, а с российским паспортом за подписью и печатью местных корейских властей — по всей территории Кореи. Военным судам сторон предоставлялось право захода во все, в том числе и не открытые для иностранной торговли порты, право производства в них съёмок и промеров. Подобно трактатам, подписанным с Кореей другими державами, договор содержал статью о предоставлении российским подданным режима наибольшего благоприятствования (266, т. 1, с. 342—352). Безусловно, договор способствовал развитию русско-корейских торгово-экономических, политических отношений и культурных связей. «Нет сомнения, — писали либеральные «Русские ведомости», — что вследствие этого трактата оживятся сношения Приморской области с Кореей, жители которой, отличающиеся трудолюбием и честностью, не преминут завести непосредственные отношения с жителями Приморской области».
