Управляя всем миром, я стремлюсь только к одной цели, а именно: поддерживать совершенное правление и выполнять государственные обязанности. Неизвестные и дорогостоящие предметы не интересуют меня. Если я приказал, чтобы верноподданнические подношения, присланные тобой, о король, были приняты, то сделал это единственно по причине уважения к тому духу, который побудил тебя отправить их издалека. Царственная добродетель нашей Династии пронизывает собою все страны Поднебесной, и цари всех народов присылали свои дорогие дары по суше и по морю. Как мог твой посол видеть своими глазами, у нас есть все. Я не ценю вещи непривычные или оригинальные и не нуждаюсь в изделиях твоей страны»
.
В ходе столетия, последовавшего за сочинением этого официального послания, гордыня соотечественников Цзянь-луна не довела их до добра. Такова, как известно, судьба гордыни.
Иллюзия «неизменного Востока» является настолько общераспространенной и не основанной ни на каком серьезном исследовании иллюзией, что поиск ее причин не представляет собой большого значения или интереса. Возможно, она вызвана тем фактом, что «Восток», который в данном контексте означает все страны от Египта до Китая, некогда шел далеко впереди Запада, а теперь оказался далеко позади. Ergo
[128], в то время как мы движемся, он все еще стоит. В особенности мы не должны забывать, что для среднего европейца единственной знакомой главой древней истории «Востока» была раньше та, что содержится в повествованиях Ветхого Завета. Когда современные западные путешественники замечали со смешанным чувством изумления и восхищения, что жизнь людей на трансиорданской границе Аравийской пустыни точь-в-точь соответствует описанию жизни патриархов в Книге Бытия, неизменный характер Востока, казалось бы, находил подтверждение. Но то, с чем сталкивались путешественники, было не «неизменным Востоком», но неизменной Арабской степью. В степи природное окружение является столь безжалостным надсмотрщиком над человеческими жизнями, что их способность к приспособлению ограничена весьма узкими рамками. Во все века степь обусловливала для всякого человеческого существа, которое имело смелость быть ее обитателем, жесткий и однообразный образ жизни. В качестве доказательства «неизменности Востока» такой аргумент легкомыслен. Например, в западном мире существуют недоступные для нашествия современных туристов Альпийские долины, обитатели которых живут так же, как жили во дни Авраамовы их предшественники. С одинаковым успехом можно было бы вывести из этого доказательство «неизменности Запада».
Иллюзия прогресса как прямолинейного развития является примером той тенденции к нарочитому упрощению, которую проявляет во всех сферах своей деятельности человеческий ум. В своих «периодизациях» наши историки размещают периоды непрерывной цепью в единой последовательности, подобно сегментам бамбука от сочленения к сочленению или же подобно частям оригинальной раздвижной рукояти, на конце которой нынешние трубочисты проталкивают свои щетки в дымоход. На этом приспособлении, которое наши историки получили в наследство, первоначально было только два соединения: «древнее» и «новое», примерно, хотя и не точно, соответствовавшие Ветхому и Новому Заветам и двойственному отсчету дат в обоих направлениях до Рождества Христова и после. Эта дихотомия исторического времени является реликтом мировоззрения внутреннего пролетариата эллинского общества, выражавшего свое чувство отчуждения от эллинского правящего меньшинства через абсолютное противопоставление старого эллинского воздаяния и воздаяния христианской церкви и, таким образом, поддавшегося иллюзии (гораздо более извинительной для них с их ограниченными знаниями, чем для нас) трактовать переход от одного из наших двадцати одного общества к другому как поворотный пункт всей человеческой истории
[129].
А так как время шло, наши историки нашли удобным удлинить свою «телескопическую щетку», добавив третье звено, которое они назвали «средневековым», поскольку поместили его между двумя другими. Но тогда как разделение между «древним» и «новым» символизировало разрыв между эллинской и западной историей, разделение между «средневековым» и «новым» символизирует лишь переход от одной главы западной истории к другой. Формула «древнее + средневековое + новое» является ложной. Ее следует поправить на «эллинское + западное (средневековое + новое)». Однако даже если этого и не делать, то, удостаивая один раздел главы западной истории названия отдельного «периода», должны ли мы отказать в этой чести другим? Нет никакого основания подчеркивать разделение приблизительно около 1475 г. в большей степени, чем около 1075-го, и нет достаточной причины утверждать, что мы недавно перешли в новую главу, начало которой можно поместить примерно в 1875 г. Так мы имеем:
Западная история 1 («темные века»), 675-1075 гг.
Западная история II («средние века»), 1075-1475 гг.
Западная история III («новое время»), 1475-1875 гг.
Западная история IV («постмодерн»?), 1875—?
Но мы отклонились от сути, которая состоит в том, что постановка знака равенства между эллинской и западной историей и Историей самой по себе, — если хотите, «древней и новой» — является просто узостью и дерзостью. Это как если бы географ написал книгу под названием «Всемирная география», которая бы оказалась лишь исследованием всего, что касается бассейна Средиземного моря и Европы.
Существует другая, весьма отличная от этой, концепция единства истории, совпадающая с теми популярными традиционными иллюзиями, которые обсуждались до сих пор, в том, что расходится с [основным] тезисом данной книги. Здесь мы сталкиваемся не с «идолом рынка»
[130], но с плодом современного антропологического теоретизирования: мы имеем в виду диффузионистскую теорию, как она изложена в книгах Г. Эллиот-Смита «Древние египтяне и происхождение цивилизации»
[131] и У. Дж. Перри «Дети солнца: исследование древней истории цивилизации»
[132]. Эти авторы верят в «единство цивилизации» в особом смысле: не как в факт вчерашнего или завтрашнего дня, уже совершившийся благодаря всемирной диффузии одной-единственной западной цивилизации, но как в факт, совершавшийся тысячелетия назад благодаря диффузии египетской цивилизации — как оказалось, одной из немногих мертвых цивилизаций, для которой мы не смогли установить хоть какого-нибудь «потомства». Они полагают, что египетское общество представляет собой единственный случай, где такое явление, как цивилизация, было создано независимо, без помощи извне. Все другие проявления цивилизации происходят из Египта, включая американскую цивилизацию, куда египетское влияние, должно быть, проникло через Гавайи и остров Пасхи.
