Тассельхоф вздохнул. Он предвкушал приключения во время предстоявшего путешествия, но с сожалением думал о том, что судьба могла бы послать ему более приятного спутника. Он с грустью снял свои живописные лохмотья, сложил их на койку, любовно погладил на прощание и стал облачаться в коричневые брючки, коричневые шерстяные носки, коричневую рубашку и такой же коричневый жилет, которые Герард выложил перед ним. Оглядев себя, Тас печально подумал, что стал похож на небольшой аккуратный пенек. Он попытался было засунуть руки в карманы, но ладони бесплодно скользили мимо. Ни одного кармашка на всех одежках!
– И никаких таких сумочек, – сказал Герард, добавив ему огорчений. Он подхватил кошелечки кендера в охапку и хотел кинуть на кучу остальной одежды.
– Но послушайте… – с достоинством начал было Тас.
Тут одна из сумочек раскрылась. И в свете лампы радостно засверкали, переливаясь искрами, драгоценные камни, украшавшие устройство для перемещения во времени.
– У-упс! – удивленно протянул Тас со своим обычным невиннейшим видом, не всегда оправданным, но сейчас вполне искренним.
– Как ты ухитрился стащить это у меня? – строго спросил Герард.
Тас пожал плечами и указал на завязанный рот.
– Если тебя спрашивают, ты должен отвечать. – Рыцарь уже накалялся, но еще сдерживал себя. – Когда ты украл это у меня?
– Я не крал это, – вознегодовал освобожденный Тас. – Красть – ужасно гадко. Я ведь объяснял тебе. Эта штука должна возвращаться ко мне. Это не моя вина. Я сам этого ужасно не хотел. И даже имел с ней серьезную беседу на этот счет. Прошлым вечером. Но она, видно, не послушалась.
Герард покраснел от злости, пробормотал что-то себе под нос – что-то насчет того, что он не понимает, за что терпит такие мучения, – и сунул устройство в кожаный кошелек, который носил на бедре.
– И будет лучше, если она останется здесь, – многозначительно произнес он.
– Вот именно, слушай, пожалуйста, что говорит рыцарь! – громко добавил Тас, погрозив устройству пальцем. За свое содействие он не получил даже простого «спасибо», вместо этого ему снова завязали рот платком.
Водворив кляп на место, Герард достал из кармана маленькие наручники и защелкнул их на запястьях Таса. От обычных наручников Тас избавился бы без труда, но эти имели специальную конструкцию и были приспособлены для тонких кендерских рук, поэтому Тасу пришлось сразу же начать трудиться над ними. Герард положил руку на его плечо, и они, выйдя из комнаты, пересекли большой зал.
Утро едва забрезжило. В гарнизоне было еще тихо и темно. Герард отвел Таса умыться – кендеру пришлось делать это, не снимая платка, – и заняться другими неотложными делами, при этом ни на секунду не спуская с кендера глаз. Затем они вышли на плац.
Герард был одет в длинный плащ, полностью скрывший латы, и об их существовании Тас мог догадаться только по легкому позвякиванию. Но ни шлема, ни меча у Герарда не было. Затем они прошли к помещениям, где жил рыцарь, и там Герард взял большой заплечный мешок и какой-то похожий на меч предмет, обернутый в одеяло и перевязанный веревкой.
После этого они направились к воротам, Тас – по-прежнему оставаясь в наручниках и с платком на лице. Солнце уже надумало выглянуть из-за горизонта, но вдруг набежала дождевая тучка и спрятала его. Как будто солнышко проснулось и начало вставать, но потом передумало и отправилось спать дальше.
Герард протянул какую-то бумагу капитану охраны:
– Это личное разрешение Повелителя Уоррена покинуть на некоторое время гарнизон, господин. Я должен доставить этого заключенного по месту назначения.
Капитан глянул на бумаги, затем на кендера. При этом Тас заметил, что Герард старается держаться подальше от света масляных факелов, укрепленных в деревянных гнездах по обеим сторонам ворот. Тас мгновенно догадался, что тот пытается что-то спрятать. Любопытство кендера взыграло, а оно было такого рода, что часто оказывалось роковым как для него самого, так и для его спутников. Сейчас Тас во все глаза уставился на Герарда, надеясь разглядеть, что рыцарь скрывает под плащом.
И тут ему повезло. От легкого утреннего ветерка полы плаща распахнулись, и, хотя Герард мгновенно поймал их и запахнулся потуже, Тас успел разглядеть блеснувший доспех. Латы на рыцаре были совершенно черными.
В других, более привычных обстоятельствах Тас тут же разразился бы громкими и взволнованными расспросами – почему у Соламнийского Рыцаря черные латы? Возможно, он попытался бы распахнуть плащ пошире и указать на этот странный и интересный факт капитану охраны. Но с завязанным ртом Тас не мог произнести ничего более вразумительного, чем «мм-фф-рр-сссс».
Вторая мысль, возникшая у Таса исключительно благодаря платку, подсказала кендеру, что, возможно, Герард не хочет демонстрировать окружающим свои черные доспехи, отсюда и плащ.
Совершенно очарованный этим новым поворотом своего приключения, Тассельхоф притих, стараясь лишь выразительным подмигиванием дать Герарду знать, что он разгадал его секрет.
– Куда вы ведете этого маленького проныру? – спросил капитан, возвращая бумаги рыцарю. – И что у него с глазом? Это не заразно, надеюсь?
– Насколько я знаю, нет, господин. Извините, господин, но я не могу сообщить, куда мы направляемся. Это секретная информация. – Герард говорил чрезвычайно серьезно и почтительно. Затем он понизил голос и добавил: – Это тот самый тип, который посягнул на наш мемориал, господин.
Капитан понимающе закивал головой. Затем искоса глянул на свертки в руках рыцаря:
– Что у вас здесь?
– Вещественные доказательства, господин.
Капитан насупился:
– Подумать, сколько вреда от такой козявки. Надеюсь, его хотя бы примерно накажут.
– Очень рассчитываю на это, господин, – бесстрастно поддакнул Герард.
Капитан жестом велел им проходить, не обращая больше внимания ни на рыцаря, ни на кендера. Герард подтолкнул Таса к воротам, они вышли из гарнизона и зашагали к главной дороге. Хотя день еще не вполне начался, здесь уже было много народу. Фермеры торопились со своими товарами на рынок. Фургоны катили к хижинам, расположенным высоко в горах. Рыбаки направлялись к озеру Кристалмир. Прохожие с любопытством поглядывали на закутанного с ног до головы в плащ рыцаря – утро было довольно теплым. Но, занятые своими делами, проходили мимо. Если ему хочется париться, это его дело. На Тассельхофа никто не смотрел. Кендер в наручниках и с кляпом во рту был самым обычным явлением.
Оба спутника, оставив Утеху, направились на юг, к дороге, которая после долгого серпантина в горах Сторожевые Пики должна была вывести их к Большому Южному Пути. Солнце наконец выбралось из-за туч и розовым цветом окрасило бледную палитру неба. Под его лучами листья на деревьях заблестели, в траве крохотными алмазами засверкали капельки росы. Чудесный был день для приключений, и Тас наслаждался бы им во все лопатки, если бы его только не понукали, не подталкивали и не запрещали глазеть по сторонам.
