— Вот, держи, — расслабив подпругу и отправив лошадь пастись, Лойз протянул мне кусок пирога. — На харчи, небось, денег не хватило? А ну, стой спокойно! — это уже относилось к взбрыкнувшей лошади, — Какая муха тебя укусила?
Пока я жевала пирог, запивая водой из фляги, Лойз тщательно осмотрел животное.
— Ничего не понимаю. Да что с тобой такое?
Я знала, отчего волнуется животинка, но молчала. Просто дождалась, пока Лойз поест и встала, готовая продолжать путь. До вечера шли без привалов.
Заночевать Лойз предложил в трактире. Соседствовать с вонючими, кишащими паразитами людьми у меня желания не возникло. И зачем, если можно переночевать в каком-нибудь лесочке, у чистого ручья?
— Затем, что там на тебя не накинется банда проходивших мимо разбойников.
— А банда прикормленных трактирщиком? Давай так — ты ночуешь в трактире, а я где-нибудь неподалеку. Утром встретимся.
Лойз покачал головой и ночевать мы остановились в березовой роще. Судя по аккуратно выложенному камнями кострищу, место понравилось не только нам.
Ужин состоял из жаренных на огне пряных кровяных колбасок и хлеба. Протягивая мою долю, наемник вздохнул:
— А могли бы по-человечески поесть. Ухи там, или рагу мясного с овощами…
— Я тебя не заставляла. Мог остаться в комфорте.
— Ага. И всю ночь волноваться? Нет уж, лучше так, у костра.
После ужина Лойз, глядя, как я устраиваюсь спать, поинтересовался:
— Ты ведь не из простых, верно?
— Что?
— Ты из хорошего дома… Может, даже Леди. Да не качай головой, я всю жизнь с рыцарями бок-о-бок. Насмотрелся. Породу спрятать трудно.
— Ну, предположим… И что?
— Просто почему бы вам не явиться к рыцарю какому? Или к самому королю? Неужели оставят даму в беде?
— Да? Ты точно рядом с рыцарями бок-о-бок жил?
Вот о чем, а о благородстве мне сказок не надо. Яркие плащи и громкие слова на турнирах, заздравные чаши на пирах и… глубокие казематы под замками.
— Одинокая женщина, неизвестно кто, откуда, еще и с магией связана…
— Да, пожалуй, это я зря, — но желание помочь у Лойза просто кипело, — А может… Слушайте, в местечке Агиелм есть Проклятый Холм. С тех пор, как магов повывели, туда не ходят, опасаются. Но, думаю, если осторожно, то можно заглянуть. Вдруг чем поможет?
Проклятый холм? Ну, посмотрим. Хуже все равно не будет. Глядишь, и вправду… поможет.
И на развилке мы свернули с наезженного тракта на узкую дорогу. Вихляясь среди лугов, она иногда сворачивала к деревушкам, где Лойз, враз перестав экономить, закупал продукты. Или, если попадался трактир, заказывал обед для двоих. Ночевали мы по-прежнему под открытым небом, благо погода стояла сухая.
На третий день луга сменились сосновым лесом, а дорога заросла так, что больше напоминала тропинку.
— Редко тут ходят.
— Не бойтесь, я не дам вас в обиду.
Бояться? Я пожала плечами и следом за проводником шагнула под зеленые своды.
Шли долго. Вечернее солнце успело вызолотить стволы сосен там, где пробилось сквозь хвою, когда Лойз остановился.
— Пришли.
Я огляделась. Обычный сосновый лес. Разве что деревья вокруг словно скручены неведомой силой. Причудливо сплетенные ветки, завязанные узлами стволы.
— Вон там, — Лойз указал на белеющее в папоротниках пятно.
Я сунулась было посмотреть, но между деревьев появились люди и властный голос возвестил:
— Именем Короля! Вы арестованы.
Лойз толкнул меня за спину:
— Бегите!
Врагов много, одному придется трудно. Но Лойз хорошо владеет мечом, он выиграет время. И я не стала ждать, чем все закончится — испуганным зайцем метнулась за деревья, в густой папоротник.
Корням сосен было тесно под землей, и они вылезли на поверхность твердыми канатами, мешая бежать. Ноги по щиколотку проваливались в толстый слой опавшей хвои, и каждый шаг мог оказаться последним.
Смятый папоротник за спиной выдавал мой путь. Я резко свернула, выбежала из зарослей туда, где под деревьями росла низкая трава и остановилась. Просто мчаться вперед, не разбирая дороги толку мало. Надо подумать. У стражи нет собак! По крайней мере, лая не слышно. На дерево влезть?
Несколько сосен показались мне подходящими. Я выбрала ту, у которой густые ветки. Снизу трудно будет рассмотреть, что происходит в их переплетении. Вскарабкалась наверх и надежно устроилась, обхватив руками шершавый ствол. Лезть было тяжело, но тело помнило, как в детстве мы с братом резвились в родительском парке. Не лазили только на старый дуб…
Огромное, в три обхвата дерево засохло, но отец запретил садовникам срубать его. Дуб стоит среди буйной зелени, страшный в своей наготе, с громадным, давно покинутым вороньим гнездом в узловатых ветвях. Мы стараемся играть подальше, сами себе не признаваясь в страхе перед мертвым чудищем.
И только один-единственный раз этот ужас отступает.
Мы спорим. Я предлагаю пробраться на конюшню и покататься на отцовском боевом коне. Брат колеблется. Подобные проделки жестоко караются, для верховых прогулок у нас есть собственные пони. Но то пони…
Заканчивается спор как обычно, обвинением в трусости, и уязвленный братишка, чтобы доказать обратное, клянется снять с дуба воронье гнездо. Ночью.
К вечеру моя смелость улетучивается. Я пытаюсь отговорить Кэма, но упрямец намекает, что трус в нашей семье точно не он, и лезет в окно.
Я следую за ним.
Снаружи стены замка обвивают плети дикого винограда. Для нас — почти лестница. Осторожно, стараясь не шуметь, мы спускаемся и ныряем в заросли жасмина. Маме нравятся его душистые цветы, и кусты растут повсюду.
У подножия дуба я еще раз пытаюсь отговорить брата. Но он усмехается и лезет, цепляясь за трещины в коре.
Темнота глотает худую фигурку, и когда сверху, с жутким треском обламывая ветки, падает что-то большое, я чуть не теряю сознание. А потом долго не решаюсь подойти к бесформенной куче.
Брат спускается медленно, чтобы не сломать шею из-за лишней спешки.
Мы стоим над гнездом, размышляя, что делать.
— Понесем домой?
— А где спрячем?
— За виноградом.
Между туго переплетенными плетями дикого винограда и стеной замка можно спрятать что угодно, и мы с жаром беремся за колючий шар.
Но гнездо неподъемное. После долгих попыток дотащить его до дома, закатываем добычу подальше в жасминовые кусты. Садовники знают, что в зарослях "логово" господских детей и стараются там не появляться.
