А мальчик тем временем нехотя поведал о происшествии. Ему все еще было неловко, но увиливать не стал. И честно признался, что пересидел опасность за моей спиной.
Рассказывал он это мужчине, на которого был очень похож. Для меня в его чертах так же было немало знакомого: изгиб тонких губ, четкая линия высоких скул, чуть раскосые глаза. Даже голову наклоняет особым манером. Без сомнения — истинный Орв. Правнук моего брата-близнеца.
Сын Кэма, когда младенца по обычаю представили мне, зашелся в плаче. Его едва успокоили, а мать старалась держать малыша подальше от страшной родни, и уж ни в коем случае не позволяла брать на руки. Меня это устраивало. Возиться с крикливым племянником совсем не хотелось, и я оставила сюсюканье его родителям и бабушке. Вот уж кто ворковал над внуком дни и ночи напролет.
Выслушав сына, Лорд внимательно оглядел меня с головы до ног и велел умыть, накормить и переодеть в приличную одежду.
— Это меньшее, что мы можем сделать. Челядь, пока я не переоделась, держалась поодаль. А отрепья, которые я оставила на полу возле кадки с водой, тут же унесли сжигать. На лицах откровенно читалась брезгливость, смешанная с презрением.
Но Лорд вел себя достойно. Когда я поела, слуга позвал меня к нему.
Семья ждала в комнате с тем самым гобеленом. Я смогла рассмотреть как следует. Да, матушкина работа. И как отличается от моих кривых стежков!
— Я должен поблагодарить вас, — Лорд поднялся мне навстречу. — Мой сын мог надерзить вам, но он еще ребенок и не понимает последствий.
— Вы слишком милосердны, господин, — во время поклона успеваю осмотреть комнату.
Богатства особого не наблюдается. Вещи добротные, но недорогие. Простые ткани портьер, льняная скатерть. Ни парчи, ни бархата, что прежде украшали жилье Орвов. Хотя, может, эти вещи принадлежат хозяину гостиницы? Она не из дешевых.
Но гобелены точно привезены с собой. И кое-какая посуда. Вон тот серебряный кувшин с широким горлом принадлежал матушке. Она ставила в него полевые цветы, что мы приносили ей каждый день. А эмалевые кубки — один из даров от меня Кэму и его жене на свадьбу.
— Как вас зовут?
Интересно, помнят ли они имя чудовища, о котором ужасы рассказывают?
— Улла, господин.
— Так вы из Ассалии? Признаюсь, меня сбил с толку акцент.
— Я с востока. Моя родина — Аккорн, — я подумала, что ничем не рискую, назвав пограничный город. Провинция присоединилась к Ассалии незадолго до моего рождения, и её жителей считали чужаками. За это время полностью своими они не стать не могли.
— И что же привело вас сюда?
— Нужда, господин. Муж давно умер, я с сыном жила. Он у меня хороший был, работящий. Женился, я внучков нянчила. Да вот в недобрый час решили новую избу ставить, наша-то старая.
Подумали мы, что готовые бревна дорого покупать, сынок и купил на корню. И поехал валить. Только вот не рассчитал — придавило его деревом, — я выдавила слезу. — Так и остались мы без кормильца. Жена сына, старуха, да трое детишек мал-мала меньше. Ну, я для работы уже не гожусь, зачем невестке лишний рот? Ей ребят прокормить бы. Подумала я, подумала, да и подалась по миру. Там кусок подадут, здесь переночевать пустят. Много ли старой надо? А я в благодарность истории разные детишкам благодетелей сказываю, песенки пою. Тем и живу.
Мой жалостливый рассказ произвел впечатление на женщину. Её глаза блестели от сдерживаемых слез, и муж уступил молчаливой просьбе:
— Вот что. Останешься у нас. Не просто так — ты по миру походила, видела много, будешь сыну моему о том, как другие люди живут, рассказывать. Ему это на пользу пойдет.
— Господин! — заставить себя заплакать оказалось труднее, чем выдавить единственную слезу. — Да чем же я заслужила такую милость? Жить при доме… Неужели конец пришел моим мытарствам?
— Ну, будет, будет… — Лорду стало не по себе от выражения благодарности. И почему люди так на соленую воду из глаз реагируют? Отец и Кэм тоже их не переносили. И я, будучи ребенком, беззастенчиво этим пользовалась. А потом не нужно стало. Потом уже меня пытались слезами разжалобить. Правда, ни у одного человека это еще не получилось.
Мне выделили место в людской. Сундучок с замком для вещей. И не обременяли работой. Я была вольна ходить, где вздумается, заниматься, чем хочется. «Что взять со старухи? Пусть отдыхает. И так едва с жизнью не простилась, дурака защищая» — слова Лорда мне донесли почти сразу.
Единственное, что от меня требовалось — присматривать за молодым господином. Ну, как присматривать. Следить, чтобы он не скучал, когда дома сидит. Рассказывать ему о жизни людей в дальних годах, о том, что сама в своих скитаниях увидела.
А еще учила его сугурскому. Лорд Ари сперва удивился, что крестьянка знает чужой язык, но я напомнила, что Аккорт стоит аккурат на границе, и для его уроженцев сугурский говор не в диковинку.
Мальчик оказался любознательным. Больше всего ему нравилось слушать о былых временах. О рыцарских турнирах, об оружии. Я без труда могла рассказывать часами. Просто вспоминала юность и не называла имен.
А в свободное время узнавала о положении Дома.
Лорд Ари был небогат. По сравнению с моим отцом — даже нищим. Все владение заключалось в небольшом селении, доходов с которого едва хватало, чтобы кое-как свести концы с концами и дать сыну приличное образование. Поэтому Лорд был рад, что ему не пришлось нанимать еще одного учителя.
Будь его воля, он не приехал бы на турнир, чтобы не рисковать доспехами — в случае проигрыша покупка новых подрывала бюджет.
Но пропустить праздник королевы Лорд позволить себе не мог. Дом и так числился неблагонадежным. Недоброжелатели могли тут же заявить, что Орвы совсем не уважают правителя, поднялся бы вопрос об оскорблении королевского величия. О том, как закручиваются интриги, я знала слишком хорошо.
Единственный, кого не занимала ни политическая, ни материальная сторона поездки, был Айни. Настроение мальчику не могли испортить ни отношение остальных дворян-оруженосцев, ни постоянные наставления матери. Леди вообще старалась жить незаметно, считая, что Дом должен быть благодарен судьбе уже за то, что ему простили предательство. Ни сын, ни муж не разделяли её мнения. Но если Лорд Ари просто отмалчивался и изо всех сил пытался удержаться на плаву, то Айни после внушений ходил как в воду опущенный. Он никак не хотел верить, что его родной Дом замешан в бесчестном деле. И мне нравилась это стремление всегда и везде защищать честь Дома. Из мальчика выйдет хороший Лорд.
И все же его ткнули носом в грязь. В последний день турнира Лорд Ари казался довольным — ему удалось выиграть все схватки. Но так получилось потому, что он заведомо выбирал себе соперников послабее, не стремясь получить золотой венок победителя из рук королевы. Выиграв две схватки, а третью сведя к ничьей, Лорд убрал щит с гербового помоста, тем самым оповещая о своем желании закончить участие в турнире.
