О чем она думала вообще?! В какой момент сошла с ума?! Когда развалились летние кроссовки у старшего ребенка или когда сгорел утюг, а на новый не было отложено? Когда ей остро захотелось перемен в своей жизни, которую она прежде считала вполне нормальной? Как у многих миллионов других таких же, как она, женщин.
Виктор встретил ее у ворот. Отослал водителя и проводил ее на веранду, где было накрыто на две персоны.
Хрустящая белоснежная скатерть, ниспадающая красивыми складками до самого пола. Красивая посуда. Увитый цветами подсвечник, на ее взгляд, совершенно неуместный в такое время суток. На отдельном столике несколько блюд, накрытых сферическими блестящими крышками.
– Присаживайся, дорогая. – Виктор помог ей сесть на стул с высокой спинкой. – Спасибо, что откликнулась на мою просьбу. Как Алексей?
– А что Алексей? – Она нервно дернула плечами, сильно жалея, что они не прикрыты тканью одежды.
– Как он воспринял все это? – Виктор повел вокруг себя руками. – Ты ведь никогда не приезжала ко мне одна, Лара.
– Спокойно воспринял, – пробормотала она.
И про себя подумала, что слишком спокойно. Чересчур спокойно!
– Он не догадывается, для чего я тебя сюда пригласил?
Ее отчим, которого она с детства привыкла считать своим другом, поставил локоть на стол, глянул с натянутой улыбкой.
Он вообще показался ей сегодня каким-то излишне натянутым. Начиная с одежды, которая сидела на нем слишком туго, заканчивая поведением. Манерная речь, странные улыбки.
– Нет, не догадывается, – соврала Лариса, которая выболтала Лешке о намерениях Виктора сделать ее своей женой.
Виктор, правда, конкретного предложения ей пока не делал. Просто намекал. Последнее время все чаще и настойчивее. Но Лешку-то она должна была позлить!
– Ага… – Виктор принялся перекладывать свои столовые приборы, смещая их по столу на сантиметр в сторону. – Значит, наше с тобой решение будет для него полной неожиданностью?
– Какое решение, дядя Витя? – Лариса моргнула раз-другой, скроив ту самую невинную мордашку, которая часто спасала ее в детстве от наказаний. – Давай поедим, а? Из-под этих крышек доносится такой запах, что я сейчас слюной захлебнусь.
Он принял подачу. Вскочил, засуетился. Начал накладывать ей в тарелки жаркое со сложным гарниром, овощи. Они принялись за обед. Все время шутили, говорили ни о чем. Виктор пил белое вино. Лариса от спиртного отказалась. Когда перешли к десерту, она даже немного успокоилась. Виктор помалкивает, может, и пронесет. Может, он понял, что не должен, не имеет права на нее давить. И не станет требовать от нее немедленного ответа.
Не пронесло.
– Ты должна выйти за меня, дорогая Лара, – проговорил он как-то походя, откинувшись на высокую спинку стула и поигрывая десертной ложкой.
– Что?
Она поперхнулась невероятно воздушным белковым суфле и закашлялась. Постучала себя по груди. Спросила задушенным голосом:
– Что я должна?
– Ты должна стать моей женой.
Это не было вопросом, предложением, это было требованием. Она должна!
– Кому должна? – Лариса выпрямила спину, скомкала хрустящую белоснежную салфетку.
– Себе прежде всего. Детям. Мне. – Виктор вытянул под столом ноги, затянутые в тесные белые джинсы. Холодно глянул. – Я и так слишком долго ждал.
– Ждал чего?
Честно? Ей хотелось сейчас сорвать со стола скатерть и завернуться в нее, чтобы не ощущать себя такой обнаженной под его взглядом. Дура! Натворила дел!
– Тебе было четырнадцать, когда я влюбился в тебя, Лара. Как в женщину. Очень юную. Прелестную. Ранимую. И я не посмел оскорбить тебя даже намеком на свои чувства. Я просто ждал. Как видишь, достаточно долго ждал. Больше ждать я не намерен. Я люблю тебя. Давно люблю. И намерен сделать тебя своей женой. А твоих детей – своими.
Слова любви выходили у него грубыми, жесткими. Они совсем не походили на нежный Лешкин шепот, от которого у нее кружилась голова и хотелось смеяться. Виктор говорил с ней тем же самым голосом, которым вел оперативные совещания на своей фирме. Она как-то присутствовала, запомнила.
– Резюмирую, дорогая. – Виктор воткнул десертную ложечку в самый центр воздушного суфле, застывшего розочкой на тарелке. – Ты должна выйти за меня. Ответа «нет» я не приму. Только «да» или…
Она сорвалась с места, сбежала по ступенькам с открытой красивой веранды и помчалась к воротам. Он догнал ее быстро. Схватил за руку, дернул. Приказал остановиться.
– Я не мальчик, Лора, – прошипел он. – И я не твой размазня Леша. Со мной так нельзя. Ты благосклонно принимала мои ухаживания в течение последних месяцев. Я не раз намекал тебе, что готов взять всю ответственность за тебя, за детей. Не прикидывайся, что ты ничего не понимала. Ты улыбалась мне. Хорошо, правильно улыбалась.
Она молчала, низко опустив голову.
– И теперь ты убегаешь? Как это понять?!
Виктор шумно дышал. Белоснежная спортивная кофта, впившаяся в его тело, казалось, лопнет сейчас по швам от его дыхания.
– Я не могу, – сказала она тогда.
И тут же поежилась, он приблизил свои губы настолько, что его дыхание обожгло ей шею.
– Чего ты не можешь, девочка моя?
Он стоял сзади, почти прислонившись к ее спине, и ей было противно.
Да, он прав. Она вела себя совершенно глупо и неосторожно, когда он осыпал ее и детей подарками и делал недвусмысленные намеки.
Она от скуки заигралась, как сказала бы ее мать, бросившая этого опасного человека.
Всему виной послеродовая депрессия, покивала бы головой одна из молодых мамаш, с которыми они вместе катали детей в колясках в сквере.
Лариса понятия не имела, что такое послеродовая депрессия. Усталость и раздражение от вечной нехватки денег и домашних забот преследовали ее, даже когда дети заметно подрастали.
– Чего ты не можешь? – с нажимом повторил Виктор и положил ладони на ее голые плечи.
– Я не могу бросить Лешку, – выпалила она первое, что взбрело в голову.
Стряхнула его руки, отскочила на пару метров, повернулась к отчиму.
– Я не могу его бросить, дядя Витя.
– Почему? – Его загорелое лицо с туго натянутой на скулах кожей сделалось желтым, побледнев. – Почему?
– Я люблю его, – сказала Лариса и тут же поняла, что это чистая правда. Улыбнулась и повторила: – Я люблю его.
Отчим шагнул к ней. Его тень на ухоженном газоне показалась ей уродливой.
– А мне плевать, любишь ты его или нет! Плевать! – произнес он, скрипнув зубами. – Ты выйдешь за меня, Лара. Выйдешь.
Его белоснежные тугие одежды поскрипывали, когда он медленно подходил к ней. Сильные загорелые руки отчима потянулись к ее талии. Лариса еле успела отбежать.
