– Расскажите, – вдруг произнес он вполне нормальным голосом, даже чуть требовательно. – Расскажите мне, как она умирала?
– Я ведь уже ознакомила вас с актом экспертизы. – Анна удивленно приподняла брови.
– Я хочу услышать это от вас! – из-под ладони ковшиком на нее глянули два мутных глаза. – Разве сложно объяснить мне нормальным, человеческим языком? Безо всяких специфических непонятных терминов? А?!
Она по памяти повторила заключение эксперта своими словами. Потом снова попыталась поговорить с сыном погибшей женщины. Ничего не вышло.
– У меня ничего не вышло, товарищ капитан, – буркнула она в телефон, стоя у окна на лестничной площадке.
Она только что вышла из квартиры Никулиных, и ей требовалось время, чтобы прийти в себя. И поддержка старшего товарища. Но тот не счел это необходимым.
– Плохо, Малахова, – только и ответил ей Бодряков. – Ты даже не узнала, есть ли у парня алиби на время смерти его матери.
– Александр Александрович! – возмущенно крикнула она.
Ее крик отозвался эхом в гулком подъезде. И она повторила чуть тише:
– Александр Александрович!
– Я! И что? Что это меняет? – хмыкнул он. – Алиби есть у него или нет?
– Он путается в показаниях, товарищ капитан. То ли правда пил с вечера субботы по понедельник, то ли начал уже в пятницу. Он не помнит.
– Зато дочь и зять Голубевой помнят отлично, что он явился к ним поздним вечером субботы абсолютно трезвым.
– Помнят.
– И помнят его метания в воскресенье. Будто он куда-то ездил на машине своей матери. Искал будто даже. Он что по этому поводу говорит?
– Жмет плечами, говорит, что все из головы вылетело. Плачет и трясется. – Анна вздохнула. – Что мне делать, товарищ капитан?
– Отправляйся по соседям, Малахова.
Бодряков сочувственно вздохнул. Данный вид опроса хорош, когда происшествие случилось непосредственно по месту жительства. Сейчас что они могут ей сообщить? Каким человеком была при жизни Мария Сергеевна Никулина? Что это даст? Да почти ничего. Каким бы человеком она ни была, ее больше нет. Как показывает практика, многие в таких случаях начинают сочувствия ради восхвалять погибшего. Порой и незаслуженно. Кто ругает, как правило, просто вымещают скопившееся зло. Попросту – сплетничают. И выцедить из всего этого словесного хлама пользу ох как трудно. Он лично этим заниматься ненавидел.
– Что это даст, товарищ капитан? – В голосе Малаховой отчетливо угадывалось раздражение. – Она погибла за сто с лишним верст от места жительства. К тому же я уже опрашивала соседей, когда женщины пропали. И…
– Товарищ лейтенант, – скрипнул зубами Бодряков. – Выполнять приказание!
– Есть выполнять приказание, товарищ капитан.
Аня отключила мобильник, сунула его в сумку и пошла вниз. Верхние этажи она успела обойти еще три дня назад. Там никто ничего о семье Никулиных сообщить не мог. Даже не пересекались никогда.
– Мы же все время на работе, девушка, – удивленно воскликнул один мужчина, живущий двумя этажами выше. – Что у нас может быть общего с пенсионерами? Мы даже ее ни разу не видели, скажи, Марин?
Марина молча кивнула, не переставая жевать сложный бутерброд.
Соседям Никулиных по лестничной клетке тоже нечего было ей сообщить. Они полгода как купили квартиру и почти все это время ее ремонтировали. Заехали пару недель назад. Пожилые супруги, проживающие напротив, только охали да головами качали, не сообщив по существу ничего.
Аня обошла в прошлый раз почти всех, за исключением трех квартир. И Бодрякову было об этом известно. Чего тогда?!
– Присмотрись к нему, Малахова! – возмущенным шепотом передразнила она полковника Сидорова. – Хороший мужик, правильный.
Иногда даже чересчур правильный. Будто ездит на работу не из своей холостяцкой квартиры, а из монастыря какого-нибудь. Ни разу, ну ни разу не посмотрел на нее как на женщину! Будто она для него существо совершенно бесполое. Лейтенант Малахова. И все.
– Добрый день, – нелюбезно поздоровалась она с женщиной, открывшей ей ту самую дверь, которая три дня назад осталась закрытой. Сунула ей под нос служебное удостоверение. – Полиция. Лейтенант Малахова. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.
И шагнула в квартиру, не дождавшись приглашения.
Женщина попятилась. Прислонилась спиной к одежде, болтавшейся на вешалке. Не моргая, минуту смотрела на Аню. На вид ей было лет сорок, не больше. Высокая, миловидная. Длинные русые волосы она тут же при Ане скрутила и убрала в высокий хвост. Плотнее запахнула яркий шелковый халат, полы которого прикрывали ее ступни. Глянула на Аню испуганно, вернув себе способность моргать.
– А что случилось-то? Что-то случилось?
– Нет. Не знаю. Просто мне надо задать вам несколько вопросов о ваших соседях. Мы уже делали поквартирный опрос несколько дней назад. Вас не оказалось дома.
– Уф, слава богу! – выдохнула она. Ее лицо тут же болезненно сморщилось. – Думала, опять братец мой что-то учудил. Без конца в истории попадает. Все женихов моих гоняет. Слава богу. Проходите. Проходите, конечно. Кофе хотите?
Кофе Аня захотела. Крепкий, без сахара, с каплей сливок. С благодарностью взяла из рук моложавой хозяйки хрупкую чашечку, пригубила. Сама хозяйка, назвавшаяся Верой, кофе не стала.
– Портит цвет лица, – пояснила она, потрогав тыльной стороной ладоней высокие скулы. – Предпочитаю зеленый чай.
Она осторожно присела напротив Ани на изящный стул из прозрачного пластика. Не обладай Малахова отличным зрением, могло бы показаться, что зад Веры парит в воздухе.
В квартире Никулиных, к слову, были такие же. И в квартире Горяевых. Надо же, какое совпадение.
– Отличный кофе, – похвалила она, делая по глоточку. – Как я люблю.
– Рада, что вам угодила. – Осторожная улыбка тронула неестественно полные губы Веры.
Уловки косметолога, поняла Малахова. И некстати подумала, что такая интересная, ухоженная женщина наверняка понравилась бы Бодрякову. Уж она-то наверняка не пришивает на бегу оторвавшуюся бретельку лифчика контрастными нитками. Аня со вздохом поставила на ажурную подставку пустую чашечку.
– Вы слышали, что случилось с вашей соседкой, Марией Сергеевной Никулиной?
– С Марь Сергеевной? – округлила глаза Вера. Некрасиво вывалила нижнюю губу, покачала головой. Протянула: – Не-ет, а что с ней стряслось?
Она ее знает, уже неплохо.
– Ее тело нашли в паре метров от дороги в загородном заказнике.
– Тело?! – ахнула Вера, закрывая перекачанные губы ладонью. – Она что? Того, да? Померла?
– Да.
– В заказнике?! Как она там… Зачем она там?! Ничего не понимаю! – странно возмутилась Вера, налегая грудью на круглый обеденный стол, наверняка стоивший, как вся кухонная мебель в Аниной однушке. – Отчего она умерла?
