Мобильный телефон зашелся старым скрипучим фокстротом. Отец!
– Спишь? – зло поинтересовался отец, стоило Даниле ответить. – Время к двум пополудни, а ты спишь?
Данила закатил глаза и замотал головой, стиснув зубы. Главное, было сдержаться, не поддавшись на провокации. Иначе поскандалят. Хорошего тогда мало. А так еще есть шанс его убедить отменить наказание в виде изгнания.
– Что ночью делал?
Он знает! Данила вскочил на ноги и заходил по комнате. Конечно, он знает. Ему приходили сообщения на мобильный телефон обо всех операциях по банковской карте, врученной Даниле на самый пожарный случай. И то, что Данила заплатил наличными за полировку машины, не спасло. Он же в ночь с воскресенья на понедельник снимал деньги? Снимал. Странно, что папаша два дня назад не обеспокоился.
– Ночью я был в городе, пап, – вдруг решил он начать с правды.
– Угу… – промычал отец, озадаченный откровением Данилы. – И что делал? В клубе отжигал? В каком? Странно, что мне еще не позвонили из полиции и не сообщили о разбитых витринах, зеркалах и…
– Я был не в клубе. Я забирал машину из автосервиса. – Данила назвал адрес крутого сервиса, услугами которого они с отцом обычно пользовались. – Можешь проверить.
– Машину?! – Отец странно хрюкнул и едва слышно выматерился. – Ты что, угнал машину? Твоя-то в гараже! Какую, мать твою, машину?! Данила!
– Машину Голубевой Екатерины Семеновны, – вспомнил Данила имя на документах.
– А это кто такая?! Данилаааа!
Слова выходили у него странными. Отец почти задыхался. Даже стало чуть жалко его. В последний год у него частенько стало прихватывать сердце. И в этом, конечно же, была и часть его вины. Ну и мать добавляла проблем своими вечными капризами и запросами.
– Кто такая, спрашиваю?! Твоя очередная…
– Думаю, пап, это та тетка, которую нашли в лесу мертвой в понедельник.
– Что?!
В трубке что-то громыхнуло, отец вскрикнул, будто уселся мимо стула. Может, упал? Данила занервничал.
– Па, ты чего там? Чего подумал? Я ни при чем. Я, наоборот, человека спас.
– Какого человека ты спас, если говоришь, что ее нашли мертвой?! – простонал отец слабым голосом.
– Это ее нашли мертвой, а его я спас. Отвез на ее машине в… – Данила вспомнил умоляющие глаза, смотревшие на него из маски засохшей грязи. – В общем, не важно, куда я его отвез. Отвез в город. Отогнал машину на мойку. И полировку. Пришлось потратиться, пап. Всю исхлестал о кусты ночью. Сегодня ночью забрал ее и отогнал в тупик в гаражах. Помнишь, где ты меня нашел, когда я…
– Помню, – снова через стон отозвался отец. – Господи! Что же ты там опять творишь?! Серега где?
– А я знаю! – фыркнул Данила, высовываясь в открытое окно. – Во дворе не видно. Квадрика нет. Значит, опять укатил. Если вообще приезжал. Я его почти не вижу, пап.
– Все. Понял. Закончилось твое изгнание, сынок. Сиди тихо. За ворота не выходи. Я скоро приеду и заберу тебя. Будем вместе разбираться, кого ты там спас. Понял меня?
– Угу. – Данила подхватил со спинки стула майку, комкая, прижал к груди. – И что? Теперь куда меня отправишь?
– Никуда, – буркнул отец. И добавил со странным смешком: – Ты же теперь у нас герой. Куда же тебя теперь! Сиди, не высовывайся. Жди. Я скоро.
По деревянной лестнице на первый этаж он не спустился, он слетел. Уже с сумкой, в которую покидал свои вещи. Благо их было немного. Одежда, которую навязал ему отец, занимала ровно половину спортивной сумки. Он потрогал бок чайника. Холодный. Другой посуды на плите не было. Значит, дядя Сережа не приходил. Обычно завтрак он ему оставлял.
Данила недовольно поморщился и полез в холодильник. Сегодня, как никогда, есть хотелось особенно сильно. Хорошие новости от отца пробудили аппетит. И съесть он готов был что угодно. Даже старое соленое сало с узкой розовой прослойкой, уложенное на черствый черный хлеб, показалось невероятно вкусным. И травяной чай, от которого его иногда подташнивало, он подливал трижды.
Домой! Он сейчас уедет домой! И забудет все как страшный сон. И точно постарается больше не попадать ни в какие дурацкие истории, за которые отцу захочется его наказать. Он восстановится в универе. Наладит отношения с Машкой. Он вдруг понял, что жутко соскучился по ее голосу и смеху. И страсть, как захотелось похвастаться своим подвигом. Она одобрит, нет, его порыв?
Машка была единственной девушкой, которую не волновали деньги его отца. Единственной, которая его не простила, застав с другой. Единственной, о которой он вспоминал чаще, чем три раза в неделю. И если у него все получится, то после окончания универа он, может, на ней и женится.
Данила смахнул со стола крошки. Вымыл чашку. Подхватил сумку и вышел из дома. Дождя пока нет. Он подождет отца на улице. Подышит напоследок свежим воздухом. Он сел на деревянную скамейку, облокотившись спиной о край стола. Задрал подбородок к хмурому небу. И усмехнулся, подумав, что с радостью подышал бы сейчас удушливым городским воздухом. Потолкался локтями в час пик на проспекте. Постоял бы в пробке в центре города. И не сигналил бы нервно медлительным водителям. Он просто наслаждался бы жизнью. Комфортной, удобной, беззаботной. Той жизнью, которую обеспечивал ему его отец, и цену которой он понял только теперь.
Гул автомобильного мотора он услышал, еще когда тот напоминал гудение шмеля. Издалека. Отец? Так быстро? Данила глянул на часы. Прошло всего двадцать минут. Он не мог так быстро добраться из города. Хотя мог запросто послать кого-нибудь, если был занят. Или был не дома и стартанул оттуда, где его настигли опасные откровения сына. И все же, прежде чем открыть ворота, Данила позвонил. Телефон отца оказался вне зоны. Ну, все верно. Здесь во многих местах связи не было. Он проверял, когда гулял.
Значит, отец. Значит, точно был не дома, когда позвонил ему.
Данила отпер ворота, широко распахнул, подставив под каждую воротину по большому камню, чтобы их не закрыло ветром. Встал, прислушиваясь к нарастающему гулу мотора. Нет, все же это не отец. Машина была не его. Не то чтобы Данила был таким знатоком и мог по звуку отличить марку двигателя, но все же дизель по звуку отличался. А у отца был дизель. Ехал кто-то другой.
Он вдруг почувствовал странное беспокойство. Мелькнула мысль о противном полицейском, как там его – Бодряков, кажется. Машину в тупике обнаружили, вышли на автосервис, и там его сдали. Болтливый приемщик долго к нему приглядывался, оформляя машину на полировку. Сдал! И теперь капитан едет сюда за объяснениями.
Он бросил еще один взгляд на часы. Шестнадцать десять. Нет, не верится, что полиция сработала так быстро. Пока автомобиль в тупике обнаружат, пока с ним поработают эксперты, пока выйдут на автосервис.
Нет, это не Бодряков.
Полицейская машина раскручивается медленно. Кому, как не ему, об этом знать. Его однажды сутки продержали в обезьяннике, пока отец доказывал, что его сын не верблюд. Сутки! А тут прошло времени всего ничего. В лучшем случае, приедут к ночи. В худшем – завтра.
