Аня вышла из магазина. Опустила взгляд на босоножки. Тесное кожаное плетение, высокие каблуки. Не привыкла она к такой обуви. А от магазина до подъезда Никулиных больше ста метров. Ноги натрет. Правильно Бодряков вздыхал ей вслед. Не одобрял наверняка ее неуставного вида. А всего-то и хотелось, – понравиться ему.
Она медленно шла мимо подъездов. Ловила на себе любопытные взгляды молодых мамочек и пожилых женщин, усеявших скамейки. Ведь видели, наверняка что-то они видели. Не все, но кто-то из них. Но то, что видели, могло показаться им несущественным, банальным. И говорить об этом они наверняка не станут. Или не вспомнят. Или просто не захотят.
Она вошла в подъезд Никулиных. Поднялась в лифте к ним на этаж. Мельком глянула на пломбу на двери. Цела. И тут же по очереди позвонила в две соседние квартиры.
– Здравствуйте, – поприветствовала она толстого дядьку в летнем трикотажном костюме из квартиры напротив Никулиных. – Вы меня не помните? Я…
– Да помню я, кто вы, – отмахнулся тот. Вставил руки в толстые бока. Поиграл бровями. – Что? Посадили Генку-то? Кому же теперь квартира-то достанется? Квартира-то хорошая. Большая. Это Генкин дед еще заработал. А он вот теперь, мерзавец, потерял. Не поверите, с утра уже риелторы приходили.
– Риелторы? – изумилась Аня. – Так пломба на двери.
– А им что? Они, как стая шакалов, учуяли, где прибылью воняет. Квартира дорого стоит.
Квартиру Аня видела. И согласна была с соседом Никулиных: такая недвижимость может дорого стоить. Комнат немного: три, но все большие. Кухня просторная. Ванная, где запросто могла вместиться еще и душевая кабина. Прихожая достойная по размерам.
– А откуда они узнали, что квартира Никулиных опустела? – спросила Аня, названивая в квартиру, чья дверь располагалась в центре лестничной клетки. Там не открывали. – Что делать? Мне нужны двое понятых. Нет никого у вас на примете?
– А зачем понятые? – изумился дядька. – Вроде вы все обшарили, пистолет нашли. Генку посадили.
– Появились кое-какие вопросы. Никого не посоветуете?
– Щас… – он повернул голову влево и зычно крикнул. – Надя! Иди сюда!
В коридоре за его спиной появилась женщина. И Аня к удивлению своему узнала в ней ту самую покупательницу гречки, что отоваривалась несколько минут назад в мини-маркете. Интересно, как это ей удалось ее обогнать?
– Вы же на каблуках, девушка. А я в тапочках. Вы по проезжей части шли, а я по тротуару. Торопилась я. А что стряслось?
– Необходимо, чтобы вы поприсутствовали при вскрытии квартиры Никулиных.
– Ой! – Она протиснулась из-за спины мужа на лестничную клетку. – А что опять-то случилось? Еще кого-то он убил?
Аня поморщилась, неопределенно пожала плечами. Подошла к двери, потянула за краешек бумажной пломбы, а та вдруг возьми и останься у нее в руках.
– Непонятно, – пробормотала она, нахмурившись.
– Что такое? – вытянули головы супруги из квартиры напротив.
– Пломба повреждена. – Она обернулась на них. – Вы никого не видели?
– Нет, – слишком быстро ответила женщина и ткнула мужа в бок острым локотком.
– Нет, – с небольшой заминкой подтвердил он.
– Странно, – вздохнула Аня и вставила ключ в замочную скважину.
Глава 21
– Товарищ капитан, к вам посетительница, – доложил дежурный тихим голосом.
Интонация была осторожной, сомневающейся.
– Что не так, лейтенант?
Бодряков оторвал взгляд от папки с делом по факту обнаружения в квартире Никулина огнестрельного оружия. Папка была тоненькой. Всего несколько протоколов и заключений экспертов. С полтора десятка листов. Он их читал, перечитывал и понимал, что идти на доклад к Сидорову не с чем.
В лучшем случае тот его погонит добывать факты. В худшем – накричит.
– А что, капитан, было обнаружено тело Супрунова, которого предположительно убил Никулин? – задаст самый первый и самый важный вопрос Сидоров. – С чего ты вообще решил, что Никулин приезжал в лесничество и угрожал оружием Хаустову? С чего ты решил, что Никулин возил его куда-то, где будто бы скрывается Супрунов? Ах, с его слов! А ничего, что этот малый угнал машину женщины, числящейся пропавшей без вести? И чтобы очистить свой, пардон, зад, наговорит тебе такого! А ничего, что у этого малого столько приводов в полицию, что если бы не его папаша… Он сам мог запросто убить Супрунова. Прямо в машине, когда пытался ее угнать. Потому и погнал ее на химчистку и полировку, чтобы скрыть следы преступления. Могло такое быть? Да запросто! Но это я так, предполагаю, чтобы ты не очень фантазировал. И фантазии свои в папку не подшивал. Нету тела, капитан, нету дела! Не мне тебе рассказывать. Хватит искать следы уголовного преступления там, где их нет!
Все так. Все именно так и могло быть. Но пистолет! Откуда пистолет в доме Никулина?! Настоящий, боевой. Правда, без истории. И из пистолета этого, как установили эксперты, недавно стреляли.
– По воробьям! – фыркнет Сидоров, заявись к нему Бодряков с тонкой папкой. – Или по бутылкам!..
– Что не так, лейтенант, – повторил он вопрос, обращаясь к дежурному. – С этой посетительницей?
– Она к начальнику рвется. С жалобой.
– На кого?
– На всех нас, – голос дежурного наполнился негодующим рокотом.
– А что так?
– Заявление у нее не берем. Муж у нее вчера ушел из дома и не вернулся. Вчера, товарищ капитан! – возмутился лейтенант. – И понять не хочет, что существует протокол. Что подобные заявления принимаются лишь на третий день.
– Все так. Ко мне ты ее почему направить решил? – прервал его речь Бодряков. – Что, больше некому ее утешить, лейтенант?
– Так она требует встречи с тем человеком, который занимался исчезновением двух женщин в заказнике.
– О как!
В затылке заныло. Бодряков машинально выдернул лист бумаги из верхнего ящика стола, на котором в столбик были записаны фамилии:
Супрунов
Никулина
Голубева
Хаустов
Никулин
От каждой фамилии им самим были нарисованы линии со стрелками. Некоторые сходились в одной точке. Некоторые шли параллельно. Некоторые обрывались вопросительными знаками.
Для него это была какая-то странная нелогичная задача. Задача, у которой не было условия, потому что он не знал, что конкретно ему надо найти и какие дополнительные данные использовать. Задача, у которой не было решения, потому что не было неизвестных. Потому что все пятеро были известны, перечислены. Вот они – их фамилии, выписаны им самим аккуратным ровным почерком. Задача, в которой не предполагался возможный ответ, потому что не предполагалось нахождение неизвестных.
