Потом поток их плавно съехал в сферу его личных отношений с молодой разведенкой Татьяной. Она водила его за нос, понял он неделю назад. Она держала его запасным вариантом, продолжая поддерживать отношения со своим бывшим мужем. Мотивировала все это их общей жилплощадью, с которой ни ее бывший, ни сама Татьяна не собирались съезжать. Уступать не хотел никто. Даже за денежную компенсацию. Бывшие супруги спорили, ругались, мирились. И майор небезосновательно полагал, что иногда это примирение происходило в их бывшей супружеской кровати.
Свечкин стиснул зубы, опустил взгляд на рабочий стол и припарковал поток своих гневных мыслей на папке с делом найденного минувшей ночью в дачном поселке мертвого бомжа.
Без документов, без каких-либо примет, в грязной старой одежде, с пустым желудком как утверждает патологоанатом. Бомж этот, мало того что решил умереть на его земле, так еще решил умереть не своей смертью! Он не умер от переохлаждения, на улице жара стояла которую неделю. Не от голода загнулся. Грядки дачного поселка кишели овощами. Не нажраться там мог только ленивый. Бомж умер из-за дырки в сердце. А дырка эта была проделана пулей из пистолета известной отечественной марки.
И где вот теперь он станет искать этот ствол, какие могут быть мотивы к этому расстрелу, он понятия не имел.
Когда их выдернули звонком на пьяный дебош, устроенный молодчиками в дачном поселке, и когда удалось всех почти задержать и снять с них признательные показания, майора начальство похвалило. И даже обещало отпустить в долгожданный отпуск через месяц. Он так обрадовался, что даже сказал в телефон:
– Служу России, товарищ полковник!
Поторопился радоваться. Буквально через пять минут его подчиненный, преследуя одного самого шустрого дебошира, наткнулся в кустах на мертвое тело. И началось…
– Сам понимаешь, что это не рядовой случай. Все огнестрелы, майор, на контроле наверху. Так что, не найдешь убийцу в кратчайшие сроки, отпуск твой накрылся, – обрадовал его полковник, выслушав доклад.
И майор разгневался, да. Он так разгневался, что матерился всю дорогу до отдела, куда его вез его друг и соратник Сашка Мякишев.
– Да забей, чё ты, Ванька. На хрена тебе в августе отпуск? Ильин день пройдет. Вода в реке мутная, холодная, – пытался он его утешить хоть как-нибудь и только подливал масла в огонь. – А лететь куда-то тебе не с кем. Танька твоя вчера с бывшим в кино ходила. Меня увидела, заметалась. Начала нести какую-то ерунду.
– Какую? – отвлекся от ругательств Свечкин.
– Что этот поход в кино у них был запланирован заранее. И что он является последней жирной точкой в их отношениях. В общем, пургу несла, Вань.
И майор тут же продолжил материться с прежней силой.
Из отдела они разъехались по домам уже ближе к утру. На службу явились уже после обеда. Никаких новостей по застреленному бомжу не появилось, хотя ребята работали. Таня на его телефонные звонки не отвечала, а он успел позвонить ей, как проснулся, четыре раза. Сок по вкусу напоминал молочную сыворотку, разбодяженную красителем. И главное – отпуск! Все планы на отпуск летели ко всем чертям!
Майор снова пригубил из стакана, поморщился и с надеждой глянул на телефон. Он ждал информации по пистолетной гильзе. Может быть, хоть где-то ствол засветился? И в базе есть о нем сведения? Будет хотя бы откуда начинать.
Телефон зазвонил. Он дернулся за трубкой. Но это был всего лишь Саня Мякишев.
– Извини, Саша, звонка жду. Некогда мне.
– Погоди, Ваня, – обиженно протянул друг и соратник. – Я тоже по делу, не в кино позвать.
Кино? При чем тут кино? На Таню намекает? Вот он гад, а!
– Говори. Только быстро, – сухо скомандовал майор.
– Чё хотел спросить, Ваня, мы сегодня, когда расстались под утро, ты молился? – И Сашка, стервец, совершенно отчетливо хихикнул.
– Чего?! – Он еле сдержался, чтобы не смахнуть со стола стакан с отвратительным оранжевым пойлом. – Я же сказал…
– А я спросил, ты молился? Ответь. Только честно, – друг перестал ржать. – Честно, Ваня!
– Нет. Не умею я. А что?
– Гм-м, странно. Не молился, а чудеса на тебя посыпались. – И Сашка снова рассмеялся.
– Какие чудеса, чего мелешь? – Он знал, что телефоны прослушиваются, и все равно спросил: – Обкурился, что ли? Какие чудеса?
– Ну, во-первых, Танькин муж сегодня утром съехал.
– Да ладно! – Свечкин приподнял зад со стула, повиснув в неестественной позе мающегося животом человека.
– Совершенно точно. И она вчера не врала мне. Они в самом деле ходили в кино напоследок, так сказать. Нормально пообщались. Сходили в кино. Потом в ресторан. Потом, предвижу вопрос, не переспали. Он ночевал у матери. И утром он съехал. Так что, Ваня, она твоя.
– А во-вторых? – Он осторожно опустился обратно на стул и снова потянулся к стакану с соком.
– А во-вторых, по твоему неопознанному бомжу приехали из соседней области. Целая группа. И я даже, чтобы тебя не разочаровывать потом, самолично свозил их в морг. И они бомжа опознали. Он фигурант какого-то их дела. Их дела, Ваня! Так что не бреши мне, друг.
– О чем?
– Ты молился, – произнес Сашка и, рассмеявшись, добавил: – Хоть и не умеешь…
Видимо, он все же не такой плохой человек, раз Бог принялся награждать его так щедро этим днем. Просто чудо за чудом! Только, как говорится, успевай записывать.
Сразу после Сашки позвонила Таня. Смеялась в трубку и говорила ему о том, как любит. Славными, простыми словами, от которых на душе стало легко и счастливо.
– Нам надо решить с тобой, Ваня, когда ты ко мне переедешь, – сказала она напоследок. – Не жить же нам с тобой в твоей однушке. Мы ее лучше сдадим, так ведь?
Ой, он ведь так именно и думал, когда мечтал о строительстве дальнейших отношений с Таней. Что он со временем переедет к ней, а свою квартиру сдаст. Она располагалась в самом центре города, и аренда стоила недешево. И мыслями своими, видит Бог, он точно ни с кем не делился. Так что Тане не мог никто его сдать. Она просто мыслит как он. И это очень, очень, очень хороший признак. Недаром его к ней тянуло.
– Так, – ответил ей Свечкин, улыбаясь. – Все так. И я тоже тебя люблю, малышка.
Через несколько минут после Таниного звонка в дверь слегка стукнули, и тут же вошли сразу трое.
Это те самые люди из соседней области, которые избавят его от необходимости искать убийцу найденного бомжа, смекнул Свечкин. И едва не с поклоном кинулся им навстречу. Рассадил по стульям, предложил чая.
Все дружно отказались.
– Нас ваш коллега уже угощал и кофе и чаем, – призналась девушка-лейтенант.
Она была невероятно привлекательной. И нарядной. В красивой дорогой блузке. Свечкин в этом разбирался. Его сестра держала бутик женской одежды в центре. Босоножки на высоких каблуках. Сумочка в тон.
