– И еще у нас был сад, – продолжал вспоминать Славка. – В нем рос инжир, его я особенно любил. Но были и персики, и виноград, и груши с черешней. Мама нанимала специальных работников, которые собирали фрукты и уносили их на рынок. А в саду стояли маленькие бытовки, туда мама тоже пускала постояльцев, но победнее, и там можно было уже селиться с детьми.
– И ты все это так хорошо помнишь?
– Детские воспоминания тем и хороши, что остаются с нами на всю жизнь. Да, что-то я помню сам, а что-то рассказывала мне мама. Она мне много всего рассказывала, особенно до тех пор, пока не появился Валерка.
– А в доме ты жил вдвоем с мамой?
– И еще квартиранты. В самом доме детей, кроме меня, не было. Мама считала, что они могут попортить интерьер, и это невыгодно скажется на цене как самого дома, так и тех комнат, которые она сдавала постояльцам. В дом она пускала не всех, а лишь избранных.
Деловая жилка у тети Маши была с молодости. Впрочем, нельзя судить ее слишком строго. Она осталась одна с маленьким ребенком на руках. Ей надо было как-то прокормить и его, и себя. Многие жители прибрежных городов и поселков подрабатывают тем, что на лето сдают часть имеющейся у них жилплощади приезжим отдыхающим.
И все это было хорошо и даже прекрасно, но как же все-таки быть с коробом, доверху полным евриками? Вот об этом Саше хотелось потолковать со Славой особо. Но не получилось.
– Ужин стынет! – внезапно спохватился Слава, выныривая из своих воспоминаний о том, как ходил с кем-то из отдыхающих к морю, как чуть было не утонул там и как его спас какой-то усатый моряк, которого он по малолетству своему принял за родного отца и лишь дома узнал от перепуганной матери, что его родной отец умер.
Заботливо вернув фотографию обратно на зеркало, он пошел на кухню. Саша за ним. На тарелках лежало по пять истекающих жиром колбасок. Рядом стояли бутылочки с кетчупом, майонезом, тертым хреном и горчицей. О здоровом питании тут явно и не вспоминали. Слава разломал на несколько частей французский багет и набросился на еду с таким аппетитом, что жир из колбасок брызнул во все стороны.
А вот Саше кусок не лез в горло. Он сидел и думал, как это Славка может спокойно ужинать, несмотря на то, что его отец погиб, а мать сейчас находится под подозрением в совершении особо тяжкого преступления. И пусть даже дядя Толя не был Славке родным отцом, а всего лишь приемным, все равно это дядя Толя вырастил Славку, они жили одной семьей.
– Ты знал, что дядю Толю кто-то шантажирует?
Славка поперхнулся и долго не мог откашляться.
– Нельзя так без предупреждения, – попенял он Сашке. – Откуда знаешь?
– Карлотта сказала.
– Это та девчонка, которую ты привел? И откуда она знает?
– Ей мать сказала. А Кларе сам дядя Толя жаловался, что никаких денег на шантажиста не напасешься. Что он все требует и требует с него новых сумм. Клара даже из своих собственных накоплений дяде Толе около ста тысяч рублей ссудила. Больше у нее попросту не было.
– Вот батя дает!
Славка хмыкнул и, отодвинув от себя тарелку с недоеденной колбасой, о чем-то глубоко задумался.
– Клара сказала, что отец и у тебя просил денег.
– Просил? – переспросил Славка рассеянно и также рассеянно ответил: – Да, просил… наверное.
Однако никакой уверенности у него в голосе не слышалось.
– Так ты про шантажиста что-нибудь знаешь? Знаешь, что это за «Красный Комиссар», которым твоего отца шантажировали?
Славка молча потряс головой. Он по-прежнему думал о чем-то своем. Потом молча встал из-за стола, вышел и пошел в туалет. Там он просидел минут десять и по возвращении был все так же молчалив, задумчив и, пожалуй, мрачен.
Но Саше было необходимо высказаться, и он произнес:
– Я думаю, что шантажист – это кто-то из своих.
Славка вздрогнул и поднял на него глаза.
– Почему ты так решил? – явно через силу спросил он.
– Потому что очень уж нагло преступник себя ведет. И еще есть один момент… Твой отец в молодости увлекался футболом.
– Чем он только не увлекался. Всех его увлечений и не перечтешь.
– Но в футбол он долго гонял. И любил рассказывать об этом. А команда, за которую он играл, называлась «Красный вымпел». Я это хорошо помню. И на кубках есть это название.
Славка кивнул.
– Вымпел… Красный… И что?
– А потом твой батя на корабле служил.
– В море его потянуло. Но на Балтику его не отправили, а плавал он по Неве.
– На судне, которое называлось «Комиссар Смирнов». Чувствуешь?
– Что?
– Спортивная команда твоего папы называлась «Красный вымпел». Красный, понимаешь? А судно, на котором он плавал, носило имя «Комиссар Смирнов». Комиссар!
Саша взглянул на Славку, ожидая восторженной реакции на свое открытие, но тот молча таращился на него, ничего не понимая.
– Ну, если сложить первые слова из названия команды и из названия судна, что получится?
– Получится… Красный… Комиссар… Красный комиссар!
– Вот именно! А шантажист как раз и пугал дядю Толю тем, что расскажет всем правду про «Красного Комиссара». И не случайно оба эти слова в записке были написаны с заглавной буквы.
Теперь Славка смотрел на Сашу совсем с другим чувством. Саше хотелось бы думать, что это восхищение его умом, догадливостью и проницательностью.
– Сашка… Ты просто гений! Ты себе даже не представляешь, какой ты гений! Это же все объясняет!
Славка даже обнял Сашу и сам первый же смутился от такого внезапного проявления чувств.
– Вот я и думаю, – избавившись от Славкиных медвежьих объятий, заговорил Саша, – что надо бы нам наведаться в судоходную компанию, где служил твой папа. И поговорить с футболистами из его команды тоже не помешает. Глядишь, старые товарищи что-то и припомнят.
– Это вряд ли получится.
– Почему? – загорячился Саша. – Если в то время, как дядя Толя гонял мяч или служил на флоте, произошло что-то криминальное, товарищи должны это помнить! Такие вещи долго не забываются.
– Я не в этом смысле.
– А в каком?
– Футбольной команды давно не существует. Она же была заводская. А когда в девяностых завод закрылся, то и команду распустили. По правде сказать, распустили ее еще раньше из-за недостаточного финансирования. Не стало у людей в перестройку ни времени, ни денег на игры. Так что все игроки разбежались кто куда. Другие у всех начались забавы.
– А судоходная компания?
– Обанкротилась. Ни папе, ни другим сотрудникам не выплатили зарплату почти за полгода. Папа с ними очень долго судился, да там такая мафия, что концов не найдешь. Те продали компанию этим, эти еще другим, а те другие вообще зарегистрированы где-то на Кипре, и как их искать, не ясно. Все личные дела сотрудников и прочие бумаги, которые обычно в отделе кадров хранятся, погибли, когда в офисе пожар был. Это то ли при вторых, то ли при третьих хозяевах было.
