– Кого?
– Толю, будь оно все неладно, кого же еще! Это же он был там в этом заброшенном соседском доме.
– Значит, вы тоже там были? – воскликнул следователь и потребовал: – Немедленно вернитесь и расскажите все!
Дядя Сережа тяжело вздохнул и медленно вернулся назад. Теперь от былой легкости его походки не осталось и следа. Ноги он передвигал тяжело, словно к каждой было привязано по чугунному ядру. Вернувшись на свое место, он сел и низко опустил голову.
А потом начал говорить.
– Поймать шантажиста я придумал сам. Он прислал сообщение, снова начал угрожать, потребовал с меня денег.
– Чем угрожал?
– Все тем же. Обещал рассказать всем, что бабушка родила своего младшего сына от эсэсовца. Обещал опубликовать этот материал в прессе, ославить нас на весь мир.
– Но ведь ваш отец умер. Какое это теперь имело значение?
– Отец умер, это верно. А я? Я-то остался. И мои парни тоже. Да всплыви то, что удалось раскопать этому гаду, их бы затравили. Нет, он все правильно рассчитал. Этот человек отличный психолог. Он очень тонко чувствует, что и когда надо сказать. Вы себе только представьте, праздник Девятого мая, День Победы, все вокруг вспоминают героев войны, гордятся ими, и тут вдруг выясняется, что кое-кто из нашей семьи является потомком врага. Прямым его потомком! Да после такого все наши родственники затравили бы и меня, и моих парней.
– И вашего брата, наверное, тоже? У вас ведь есть родной брат, правильно?
– Да, Коля.
– А к нему шантажист обращался?
– Нет.
– А почему?
– Так у Коли дома вошь на аркане повесилась. С него взять нечего. И сам он такой куркуль, что скорее удавится, чем копейку кому-нибудь отдаст. Да и человек он такой… Толстокожий. Даже всплыви правда о том, что наш отец от немца прижит, Коле было бы все равно.
– Это вы так считаете, или это он вам рассказал?
– Рассказал. Я ведь у него выпытывал осторожненько, что он об этом деле может думать. Так Коля меня сперва на смех поднял, потом разозлился, сказал, чтобы я не смел так про бабку думать. А затем заявил, что плевать он хотел, кем там был наш дед. Мол, сам батя был отличным мужиком, а кто у него там в папашах ходил, плевать. И если даже кто не захочет ему после этого руку пожать, так и по фигу, не очень-то Коле и хотелось с этой швалью общаться. Мол, все вокруг выжиги, в долг попросить не у кого. Один я из всей родни нормальный человек и к тому же родной брат, я с ним в одной лодке получаюсь, стало быть, и переживать ему не из-за чего.
Отношение дяди Коли к родне четко разграничивалось. Тех, кто помогал ему материально, дядя Коля считал «своими ребятами». Всех прочих обливал грязью и кое-чем еще похуже. Справедливости ради надо сказать, что первых было несоизмеримо меньше, нежели вторых. Пожалуй, из всех родственников дядя Коля мог рассчитывать на помощь своего родного брата, племянников да еще Славки, который вообще был безотказным.
Так что Сашу не удивило отношение дяди Коли. Такому чурбану и впрямь могло быть наплевать, чей он там внук.
– Но вам было не плевать?
Следователь смотрел на дядю Сережу.
– Нет.
– И что вы предприняли?
– Я хотел выследить шантажиста.
– Это понятно. Но как? Наверное, вы назначили ему встречу, пообещав принести деньги, но платить ничего не собираясь?
– Да. Но я никак не ожидал, что на встречу придет Толя. Господи, кто угодно, но только не он!
– И что вы предприняли? Стали его стыдить? Наверное, в свою очередь, он принялся оправдываться. Вы разгорячились. Между вами вспыхнула ссора, которая перешла в драку. И в порыве ярости вы случайно слишком сильно его ударили и…
– Ничего такого не было. Ни ссоры, ни драки.
– Расскажите тогда, как все было.
– В общем, шантажист назначил мне место, куда я должен был отнести ему деньги.
– Как назначил? Снова с помощью электронной почты?
– Нет. На этот раз он прибег к услугам «Телеграмма». Прислал мне сообщение, в котором говорилось, куда отнести деньги. И сразу скажу, что всякий раз это были разные места. В первый раз я оставил деньги в метро. Просто поставил мешок возле скамейки и сам остался следить. Даже не столько надеялся вычислить шантажиста, сколько за деньги волновался. Но он каким-то образом меня увидел и прислал мне в «Телеграмм» сообщение, велев убираться. Мне не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Я лишь предупредил, что если пакет унесут, то это уже не мои проблемы. Второй раз я ему ту же сумму собирать не стану. В ответ он лишь повторил, чтобы я проваливал.
– А во второй раз?
– Во второй я действовал хитрее. Я взял с собой сына – Сережку. Ничего не стал ему объяснять. На этот раз деньги надо было оставить в парке, сунуть их в урну. Я так и сделал. А Сережке еще раньше велел спрятаться в кустах и смотреть, кто в эту урну полезет. И снова он нас как-то вычислил. Снова сообщение в том же формате, мол, убери парня, а то сумма возрастет вдвое. Пришлось мне отзывать Серегу.
– Но в третий раз вам повезло. Место встречи было также передано с помощью «Телеграмма»?
– Да.
– А время?
– Сначала за сутки я получил сообщение, куда должен буду отнести деньги, а затем буквально за полчаса мне поступило сообщение о том, когда я должен буду туда прийти.
– Это случилось до ухода дяди Толи или уже после?
– Сразу после. Я еще помню, смотрел ему вслед, и тут у меня смартфон подал сигнал о полученном сообщении. Мне велели через тридцать минут быть в том доме. Конечно, я понимал, что шантажистом может оказаться кто-то из своих. Кто еще знал про заброшенный дом? Но чтобы Толя…
– И вы направились к заброшенному дому, увидели там дядю Толю и поняли, кто шантажист. Ловко!
– Я бы так не сказал, – кисло произнес дядя Сережа. – Я как увидел, что из дома вышел Толя, так мне стало до того тошно, что хоть плачь.
– И вы пошли с ним разбираться. Заставили его вернуться в дом, так?
– Наоборот. Я просто развернулся и ушел из того проклятого места.
– Как же так? Ведь шантажист был у вас в руках?
– И что? Это же был мой дядька. Родной брат моего бати. Мне было стыдно. И за него, и за себя. И еще противно. Что я за человек такой?
– Вы?
– Если дяде Толе настолько понадобились деньги, что он ради них даже на такую гнусность пошел, что же я после этого за племянник?
У Железнова глаза полезли на лоб:
– Вы что сейчас в том, что ваш дядя натворил, себя обвиняете?
– Я виноват, – твердо произнес дядя Сережа.
– Но в чем?
