– Почему я позволил, чтобы мой дядя Толя добывал себе деньги таким образом? Почему заставил дядьку идти на мерзость? Я должен был понять, что он нуждается в моей помощи. Должен был сам предложить ему эти деньги, а не вынуждать его так подличать и унижаться.
– Ничего вы не вынуждали! – возмутился следователь. – Разве он у вас просил эту сумму?
– Нет. Но я знал, что дядя Толя находится в стесненных обстоятельствах. Мог бы и сам ему предложить.
Следователь хмыкнул:
– Общее состояние супругов на их счетах приближается к трем миллионам и отнюдь не рублей.
– Так это же все тети-Машино. У самого дяди Толи есть лишь его пенсия. И она у него совсем небольшая. Это тетя Маша всю жизнь деньгами крутит-вертит, прибыль имеет, а дядя Толя наивная душа, он в бизнесе как ребенок. Всякий его обмануть может. Сколько ему ни дай, он все профукает на ерунду. Тетя Маша ему потому и не давала ни копейки лишней. Но дяде Толе-то от этого было не легче. Зачем-то ему нужны были эти деньги, у жены он попросить не мог, она бы ему не дала. А у меня… Плохо я себя с ним вел, если он и ко мне обратиться постеснялся. Побоялся, что откажу, а потом еще и среди родни ославлю. Вот как он обо мне думал! Вот беда! Получается, что это я родного своего дядьку до греха довел.
Железнов смотрел на дядю Сережу с откровенным недоверием, и Саша его понимал. Трудно встретить в наше время человека, который бы думал как дядя Сережа. Вот и следователь не поверил в искренность его слов. Вон какой взгляд подозрительный!
– Вы бы лучше в убийстве сознались да рассказали, как дядю своего наказали за шантаж.
– Я дядю Толю и пальцем не трогал, – тихо, но твердо произнес дядя Сережа. – Как увидел, что он на крыльце того дома стоит, сразу понял, кто шантажист. И все ему простил. И у него самого в душе прощения просил. К остальным вернулся, сижу и думаю, как же он теперь без последней суммы будет? Я ведь ему вместо настоящих евро игрушечных денег напихал. Даже не старался особо изобразить, что это евро. Просто разноцветные фантики в пакет насовал. Был бы объем. И чтобы на первый взгляд все казалось реальным.
– А оставили где?
– В шалаше.
В их шалаше! Игрушечные деньги! Так это же эти деньги и были под столом у тети Маши! Или не они? А если они, то как деньги из старого шалаша оказались в городской квартире у тети Маши? Кто их туда принес? Да нет, глупость какая-то! Кому могло прийти в голову тащить в квартиру к Славке игрушечные деньги? Были бы еще настоящие банкноты, тогда понятно. А так…
– Не могу понять, почему вы ушли? – продолжал настаивать Железнов. – Почему не поговорили со своим дядей?
– Стыдно мне перед ним за себя стало, вот потому и ушел. Он на преступление пошел, а я его к этому своей черствостью подтолкнул.
– Значит, вы решили ему простить его мошенничество?
– В первую очередь это он меня прощать должен был. Хотя я всегда думал, что все в семье в курсе: если кому-то из моих близких нужны деньги, они всегда могут на меня рассчитывать. И я думал, что все это знают. Не понимаю, почему дядя Толя так странно поступил. Зачем хитрить и вымогать, когда можно просто попросить и получить? Возможно, он считал, что шестьдесят тысяч евро – это слишком много и я ему их не дам? Может, он и правильно думал. Сумма велика. Знать бы еще, зачем ему столько денег понадобилось. Может, на что-то непотребное? Тогда я бы, конечно, не дал.
И все же, несмотря на то что дядя Сережа говорил чистую правду и Саша в его невиновность поверил, следователь решил иначе. Железнов задержал дядю Сережу до утра. И из отделения Саша вышел с таким чувством, словно бы сегодня в одночасье осиротел.
Глава 14
Но далеко от отделения Саша уйти не успел.
– Эй, парень, погоди!
Саша оглянулся и увидел, как к нему спешит невысокий крепко сложенный мужчина. Его лицо отчего-то показалось Саше знакомым, хотя он никак не мог припомнить, где он видел этого человека. Между тем сам мужчина явно хорошо его знал, потому что, подбежав к нему, сунул руку и представился:
– Ефрем. Разреши поблагодарить тебя и всех твоих родных.
И видя, что собеседник ничего не понимает, пояснил:
– Железнов сказал, что вы приютили на время у себя мою дочку.
Отец Карлотты! Вот это кто такой! Саша с любопытством уставился на супруга Клары, пытаясь отыскать в чертах его лица намек на жестокого убийцу. Ничуть не бывало. Физиономия у отца Карлотты была самая что ни на есть простодушная. Да еще сейчас на ней играла широкая счастливая улыбка.
– Я так счастлив, что скоро увижу мою девочку! Как она? В порядке?
– Вы так улыбаетесь, – невольно вырвалось у Саши, – неужели вам совсем не жаль свою жену?
Улыбка тут же погасла.
– Умеешь испортить настроение, – пробормотал Ефрем. – Совсем забыл. Отпустили, обрадовался. Дочку скоро увижу, еще радость. А насчет Клары… Как не жаль? Столько лет вместе. Дочка у нас замечательная получилась. Только я давно знал, что добром это все для Клары не кончится. И я ее много раз предупреждал, чтобы оставила эти свои штучки.
– О чем вы?
– Гадания эти! И еще выдумала какое-то общение с потусторонними силами. Закроется ночью в темной комнате и давай бубнить. Я ей говорил, что до добра все эти духи тебя не доведут. Либо в дурку угодишь, либо в тюрьму, либо вовсе в могилу раньше срока ляжешь. И что? Я оказался прав!
– Вы вроде как торжествуете.
– Знали бы вы, какой Клара могла быть упрямой! Я ей и примеров сколько приводил, когда людей общение с темными силами губило. А ей все нипочем. Считала, что ее это не коснется. Что она такая сильная ведьма, что никто из злых духов ей не навредит. А рад я еще и потому, что теперь она на девчонку повлиять не сможет.
– Вы про Карлотту говорите?
– Принялась уже дочку учить своему ремеслу, – бормотал родитель Карлотты. – Представляешь? Как ни приду, они вдвоем то над картами сидят, то кости какие-то птичьи раскинут, а один раз прихожу, у них череп на столе.
– Человеческий?
– Не-а, лошадиный или коровий. Но от этого, знаешь, не легче.
– И вы не протестовали?
– Так-то я этому безобразию быстро конец положил, – со вздохом ответил Ефрем. – Карты порвал. Череп в мусоропровод спустил. И больше при мне Клара такими вещами с дочкой не занималась. Но сам понимаешь, бабы… Разве за ними уследишь? Клара запросто могла потихоньку от меня знания свои темные в девчонку по капле вливать. И если она так делала, то по заслугам Кларе досталось. Хотя мне все равно ее, конечно, жаль.
– А как она умерла?
– Разве не знаешь? Отравили ее. Сам же присутствовал при этом.
– Как она умирала, я видел. Что за яд был? И куда его подсыпали?
– А вот с этим интересное кино получается. Как я понял со слов следователя, яд этот какой-то странный. У нас в стране такого не производят. Не наша формула, так мне объяснили. Нету у нас ни в одной химической лаборатории вещества с таким молекулярным строением. Похожие есть, но чтобы точно такое, нет. Какая-то синтетика, но не наша, не отечественная. Эксперты сказали, что будут еще думать.
