Надо было уже вычислять преступника, сдавать его властям и прощаться с родственниками.
– Но дядя Сережа не мог убить. Он человек верующий. И до денег совсем не жадный. Конечно, он мог обозлиться на дядю Толю за обман и за то, что он своими действиями довел деда Витю до смерти, но…
Что-то подсказывало Саше, что дядю Сережу задержали напрасно.
– Не он это. Еще сгоряча дядю Толю убить – в это я могу поверить. Но подсыпать отраву в сахар – это уже слишком.
– После того как дядя Ефрем выставил свою жену и дядю Толю за порог, они отправились в старый дом. Некуда им больше было идти, кроме как туда. Там они провели сеанс спиритизма, успешно или безуспешно вызывали дух бабушки Ани.
Что они хотели услышать от старушки? Надеялись, что она им поведает еще какие-нибудь щекотливые подробности своей жизни, которыми дядя Толя будет и дальше шантажировать дядю Сережу? Вероятно, так. А возможно, неугомонный дядя Толя затеял еще какую-то аферу, помогать в которой и попросил свою давнюю приятельницу Клару.
– Узнать бы, что именно они там делали.
И тут ему позвонил Железнов.
– Ты где там? Дома?
– Еще нет.
– А что делаешь?
– Ничего. Думаю.
– А где именно ты находишься? – продолжал настырно расспрашивать Железнов.
– Возле дома Карлотты стою.
– Значит, ты сейчас один?
– Ну да.
– Возвращайся домой.
– Хорошо.
– Немедленно.
– Понял я.
Саша пробормотал это и тут же услышал, как его мама, выйдя в сад, зовет всех к столу.
– Приходите ужинать! Все остывает!
Ее голос разносился в тишине над окрестностями, даже Саша его услышал. Настроение у него мигом повысилось. Ужин – это было его самое любимое время.
– Мама зовет ужинать.
Железнов услышал и поспешно произнес:
– Вот и иди. Я потом тебе перезвоню.
Саша даже не стал спрашивать, зачем следователь ему сейчас звонил. Все его мысли вертелись вокруг ужина. Заветное время! Несмотря на то что первый ужин состоялся несколько часов назад, Саша снова был не прочь перекусить. Вообще покушать в семье Купцовых любили все. В час трапезы наступало перемирие. Тот же Саша был готов примириться со всеми родственниками. Даже с вечно капризничающими дочками Валеры, всегда сердито надутым дядей Колей, все критикующей тетей Верой и прочими. А они, надо сказать, находились не в лучшем настроении и только за последний час успели поругаться раза два по мелочи и один раз основательно.
Садясь за стол, Таня усадила своих девочек на лучшие места и только потом заметила:
– Что-то мы слишком много ссоримся.
Марина ее поддержала:
– За едой у всех должно быть хорошее настроение, а то пища впрок не пойдет.
А тетя Катя предложила:
– Может быть, помолимся перед трапезой? Молитва все вокруг гармонизирует. Воздух светлей становится.
Но это замечание вызвало новый шквал недовольства. Лишь часть родни приняла сторону тети Кати. Все прочие ни сами молиться, ни есть намоленную пищу не желали.
– Можно просто сказать несколько добрых слов друг другу, а молиться… никогда не молились, чего вдруг сейчас-то начинать.
Другая часть родни вообще была настолько не в духе, что у них добрых слов не нашлось не то что друг для друга, но даже для румяных маминых котлет.
А ведь это был просто какой-то кулинарный шедевр, а не котлеты. Обваленные в сухариках, обжаренные на чистейшем сливочном масле, сочные, нежные… М-м-м! А уж какой запах исходил от них. У Барона, хотя он и успел похрустеть своими сухариками, на морде появилось мечтательное выражение. Он то и дело втягивал ноздрями воздух и тревожно переступал лапами, заглядывая в глаза хозяину. А мне? А мне достанется? Ну, хотя бы кусочек!
– Получишь, получишь, – шептал ему Саша. – Не клянчи.
Но запах кружил Барону голову. Он был просто не в силах удержаться на одном месте. Перебегал, крутился вокруг своей оси, совался под ноги. В общем делал все, чтобы обратить на себя внимание, не вызывая при этом явных нареканий хозяина. Потому что Барон знал, надо соблюдать осторожность, а не то можно оказаться на улице, совсем далеко от любимых котлет.
– Угощайтесь. Котлеты без отравы. Ручаюсь лично.
За ужином настроение у всех поправилось. Даже самые сердитые подобрели.
А тетя Катя, та и вовсе рассыпалась в похвалах:
– Что за мясо ты использовала, дорогая? – обратилась она к Марине. – Оно просто тает во рту.
– Курятина.
– Потрясающе.
– Еще яйца, белый мякиш со сливками, обжаренный репчатый лук, немножко черного перца и зелень.
– Наверное, она и придала мясу такую сочность. Очень вкусно. Прямо не могу удержаться. Дай мне еще штучку. И Сашке положи. Вон он какой худющий.
И новая котлета, источающая аромат, появилась на тарелке у Саши. Он уже воткнул в нее вилку, с восторгом глядя на брызнувший изнутри сок и предвкушая восхитительный вкус мяса во рту, и вот в этот миг ему позвонили. Он кинул взгляд на экран. Железнов! Не мог выбрать другое время. Саша сидел так плотно затиснутым со всех сторон родственниками, что выбраться из своего угла нечего было и думать. Оставалось вести разговор прямо так, в окружении чужих ушей. Не отвечать Саша не мог. А вдруг у следователя важные новости? И Саша не ошибся. Новости у Железнова были, и важные.
– Мы его вычислили! – ликующим голосом произнес он. – Будем нынче же брать!
У Саши даже дыхание перехватило.
И забывшись, он спросил:
– Кого? Преступника?
– Ну да! Кого же еще! Все! Сегодня же ночью и возьмем. Обоих!
– Так их двое?
Саша видел, что многие перестали жевать и теперь вопросительно смотрят в его сторону. Он смутился. А вдруг Железнов хочет, чтобы этот разговор остался в тайне? Но тогда не стоило ему вот так звонить.
– Я сейчас не могу говорить, – вполголоса объяснил он. – Я ужинаю.
– Все понял. Просто хотел тебя предупредить, что уже завтра утром вы все сможете разъехаться по своим домам. Все, кроме преступников! Хе-хе-хе!
И издав этот злорадный и весьма громкий смешок, Железнов отключился. А Саша остался наедине со своими родственниками и сидел, не решаясь поднять глаз. Он кожей чувствовал, как напряглись все вокруг него. Пространство буквально вибрировало от сдерживаемого напряжения.
Первой заговорила тетя Катя. Она всегда была отважной, хотя кое-кто считал ее попросту глупой.
– Сашок, это ведь ты с нашим следователем сейчас разговаривал?
