Вот почему я согласился. И выбрал вас. Вы мне показались очень послушной и тихой, с вами не должно было быть много проблем. Поймите меня правильно. Я поступил очень эгоистично, я знаю. Но при кажущемся вашем характере, мне думалось, мы с вами поладили бы. Теперь я понимаю, как это было глупо – ожидать, что женщина спокойно примет роль интерьера. И я прощу прощения за это. Я вас так мучил, но уверяю, сам мучился во сто крат сильнее.
За последнее время все, что произошло между нами, доказало мне только одно – вы ангел, посланный мне с неба за все те страдания, что мне пришлось претерпеть. Но, по сути, я должен вас отпустить, потому что рядом со мной вас не ждет полноценное счастье, а только мрачное сосуществование до конца наших дней.
Когда он закончил и повернулся к ней, Амабель стояла недвижима и была бела как мел. Он в беспокойстве шагнул к ней.
– Амабель … – начала было он.
Она подняла руку, останавливая его.
– Нет, не надо. Я… я просто поражена вашей смелостью… Вот так все высказать…
– Простите…
Амабель посмотрела на него.
– Вам не за что извиняться. Я хочу знать только одно.
– Что именно? – он устало посмотрел на нее.
– Что нам теперь делать?
Глава 9
– Негодница! Зачем вы сломали трость вашего отца? – вознегодовала Мария, застав Амабель с обломками. Та сидела в саду на скамейке, безуспешно пытаясь соединить отколовшиеся кусочки.
– Она ему все равно не нужна! – отпарировала проказница, оставив напрасные попытки.
– Знатные господа все ходят с тростью. Так принято…
– А мне не нравится эта мода, – надула губы Амабель. – Мужчины напоминают калек.
– Не по-христиански вы говорите, госпожа, – покачала в расстройстве головой Мария. – Калеки немощны и нуждаются в нашей заботе и опеке. И сравнивать с этими беднягами господ нехорошо.
Амабель понурила голову.
– Прости, кормилица. Мне просто не нравится, как отец выглядит с ней.
– Это еще не причина ее ломать. – Мария подошла и села рядом с ней.
– Я не хотела… я только подняла ею доску, чтобы пролез щеночек.
– Щеночек? Какой щеночек? – вскинулась кормилица и пристально воззрилась на девочку.
– Маленький такой… беленький… ни одного пятнышка… – затараторила Амабель, понимая, что выдала себя.
– Миледи! Вы что, ходили на конюшню?!
– Нет, что ты… что мне делать на конюшне… – Амабель небрежно пожала плечами.
– Тогда откуда щенок?
– Я и сама не знаю… увидела его в кустах и помогла… – последовало очередное пожатие плеч.
– Опять кусты! Да что же это такое… Госпожа, на вас же не напасешься платьев! А ваши манеры! Вот увидит кто-нибудь из гостей, и скажут потом какая дочь у графа Де Клера! – Мария, разволновавшись, стала размахивать руками и колыхать всем телом.
– Подумаешь, увидят… – легкомысленно заметила Амабель.
– Не подумаешь…. Репутация женщины – это самое дорогое, что у нее есть!
– А я думала, состояние и красота…
– Боже мой… миледи… – покачала головой кормилица. – Когда-нибудь вы вспомните мои слова. Женщина должна быть добродетельной и сострадательной. «Длань свою она открывает бедному и руку свою подает нуждающемуся… Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы». Что толку в красоте и состоянии, когда сердце черство, как камень на дороге. Если ты не можешь дарить любовь и тепло ближним своим, то как они должны к тебе относиться? Всегда помните об этом, госпожа, и счастье не обойдет вас стороной…
***
– Я одного не понимаю. Судя по вашему рассказу, леди Тания уже… Я хочу сказать… – Амабель покраснела и искоса взглянула на мужа, который сидел рядом у камина и задумчиво смотрел на огонь.
После того откровенного разговора им было довольно неловко какое-то время, но потом все стало как раньше, но появился оттенок определенной близости, не испытываемой ранее. Взгляды, бросаемые друг на друга, прикосновения невзначай – все это сопровождало нашу пару по пути к обеду и после него. И только обосновавшись за чашечкой кофе в библиотеке, они смогли продолжить разговор.
Роберт, казалось, снова погрузился в себя, и Амабель поспешила задать вопрос, чтобы не дать ему опять углубиться в самоедство. Муж взглянул на нее и чуть нахмурился, обдумывая ответ.
– Полагаю, так.
– Но Роберт… тогда я не понимаю ее мотивов. Вы такая завидная партия… во всех смыслах…
– Уже нет…
– Роберт… – упрекнула она его.
Он улыбнулся и пожал плечами.
– Знаете, если принять во внимание ее окружение, думаю, среди них это считалось незазорным…
– Какой ужас…
Затем воцарилось молчание. Потрескивал огонь в камине, иногда раздавался тяжелый вздох Джорджа, разменивающий тишину.
– Амабель … – тихий голос заставил ее поднять глаза и посмотреть на мужа. – Вы… вы не думаете уйти от меня?
– Уйти? – недоуменно переспросила она. – Но почему?
Роберт потупил глаза.
– Но ведь я ничего не могу дать вам. Я бесполезен, как треснувший кувшин.
– Трещину можно заделать, – возразила Амабель.
– Но он все равно будет протекать.
– Я буду внимательно следить за прорешинами и латать их каждый раз, как обнаружу непорядок.
– Вы смелая и мужественная женщина.
– Пока еще нет, – покраснела Амабель, но глаз не отвела.
Роберт печально покачал головой и вздохнул.
– Почему вы так уверены во мне… Я не думаю, что я… на что-то годен…
Она посмотрела на него и взяла за руку.
– Сердце мне говорит об обратном. Я верю в вас и… в нас тоже…
Она опять очаровательно покраснела и отвела глаза. Роберт, чуть поколебавшись, выпрямил спину и чуть дрожащим голосом проговорил:
– Тогда, полагаю, нам стоит попробовать…
Амабель робко улыбнулась. Ее сердце затрепыхалось в уже знакомом ритме ожидания чуда. Роберт посмотрел на нее с таким беззащитным выражением лица, что ей хотелось прижать его к своей груди и утешить. Она чуть вздохнула и сжала его ладонь в поддерживающем жесте.
Их глаза встретились и обменялись той долей надежды, что дает людям силы жить и верить в будущее. Роберт поцеловал обе ее руки, а потом прижался к ним лицом, ощущая себя так, будто живительная сила побежала по его венам, пробуждая от длительного сна.
