– Боже, Роберт, – еле выговорила Амабель, откинувшись на спину и позволив себе чувствовать.
Он провел рукой по гладкой коже ее ног, чуть приподняв сорочку и скользнув к вершине бедер. Амабель дернулась, задохнувшись и, почему-то, испугавшись. Она чуть сжалась, приподняв ноги. Внезапно нахлынувшие острые ощущения ошеломили ее.
Роберт убрал руку и, тяжело дыша, прислонился лбом к ее плечу.
– Это было слишком? – проговорил он.
– Нет, – неуверенно ответила она, сверяясь со своими внутренними ощущениями.
– Я могу продолжить?
– А как вы себя чувствуете? – поинтересовалась она, немного забеспокоившись.
– Потрясающе… – заверил ее муж.
– Правда? – улыбнулась она и, чуть приподнявшись, осмелилась возвыситься над ним и занять господствующее положение.
Ее рука заскользила по его коже, виднеющейся в разрезе сорочки. От этих нежных прикосновений его тело напряглось как натянутая струна. Он еле сдержал стон и, придвинувшись к жене, стиснул ее в объятиях. Она обмякла и прижалась к нему, впитывая тепло, которого ей так недоставало все это время.
Повернув голову, она сначала нерешительно, а затем уже чувственно стала целовать его плечи, грудь, одновременно поглаживая живот. Роберт сначала лежал, прислушиваясь к своему телу, потом резко поднялся и сдернул с себя сорочку. Его голая грудь сначала смутила Амабель, но потом она с интересом стала рассматривать ее, поглаживая и очерчивая кругами рельефные выступы. Спустившись к кальсонам, ей очень стало любопытно, что же скрывается под ними, и она просунула под них свой тонкий пальчик, проведя им по животу. Его мышцы задрожали, не выдержав накала приливших ощущений.
Он наклонился к ней и впился в ее губы неистовым поцелуем, заставив забыть, как дышать и думать: мысли разбегались, воздуха не хватало. Она судорожно обхватила мужа за плечи и ответила ему с не меньшим пылом.
То, что произошло потом, напоминало ураган и смятение. Они целовались, обнимались и ласкали друг друга, отдавшись страстной волне и позабыв обо всем. Руки горели, губы болели, а плоть саднило от так и не удовлетворенного желания.
Тяжело дыша и дрожа телами они прижались друг к другу, пытаясь осознать произошедшее. Амабель нестерпимо хотелось зайти дальше, а Роберт пытался усмирить расходившееся сердце и зуд в ладонях, понимая, что только разбередит чувства своей жены, а утолить ее жажду не сможет. Его плоть пока не отвечала на присутствие женского тела рядом.
Засыпая, крепко обнявшись, они верили, что звезда счастья хоть краешком своего света, но задела их жизнь, чтобы дать им возможность найти друг друга и обрести то, что может быть названо только любовью и никак иначе.
Во сне они витали в облаках, и то воспаряли к ним, то жестоко падали вниз, чтобы вновь подняться и испытать восторг и счастье от полета. Крылья радостно хлопали за их спинами, расправляясь и изгибаясь, следуя за изменениями ветра.
А утром, опять получив подтверждение, что все возможно наладить, пара возликовала: тонкие кальсоны Роберта не могли скрыть довольно внушительный бугор. И хотя он при довольно смелой ласке Амабель опять сошел на нет, они все равно уверовали в успех.
Поцелуи и уверяющий шепот на весьма радостной ноте завершили это чудесное пробуждение. Однако, эйфория длилась недолго. Утро, вместе с возродившейся надеждой, принесло и довольную собой Розалинду, которая появилась на пороге их дома с чемоданами и компаньонкой.
Как ни в чем не бывало, она расположилась в гостиной, спокойно созерцая запутанных родственников.
– Розалинда… И что это значит? – осведомился озадаченный Роберт.
– Я приехала, – заявила его сестра, явно полагая, что это объясняет все.
– Но я только отправил письмо отцу…
– А разве ты не ответил согласием на мой приезд? – приняв ангельский вид, спросила Розалинда.
– Ты уехала, не получив разрешение отца? – ответил вопросом на вопрос Роберт и нахмурился.
Розалинда пожала плечами и проговорила:
– Я сказала матери, что от тебя пришло письмо и ты совсем не против моего приезда. Я ведь совсем немного разминулась с этой бумажкой. Что за формальности, братец?
– Это не просто формальности, это правила приличия, которые ты постоянно нарушаешь!
– Так, ты меня выгонишь из дома? – захлопала ресницами сестра. – Только за то, что я просто немного раньше твоего разрешения приехала?
Роберт стал внутренне закипать и уже собирался резко ответить, как вмешалась Амабель:
– Добро пожаловать, Розалинда. Вещи уже в твоей комнате. Располагайся.
Брат и сестра удивленно на нее посмотрели. Она чуть улыбнулась и произнесла, обращаясь к Роберту:
– Думаю, не имеет смысла спорить, ведь Розалинда все равно уже приехала. Вы еще раз напишете отцу и скажете, что она здесь и с ней все в порядке.
– Но дорогая…
– Не стоит поднимать шум из-за того, что уже и так разрешилось.
Розалинда поднялась с дивана и, подойдя к Амабель, нарочито расцеловала ее в обе щеки.
– Спасибо, дорогая Амабель, ты просто чудо.
И с этими словами она направилась к двери, сдерживая рвущуюся с губ улыбку.
Супруги этого так и не заметили, больше занятые переглядыванием. Как только Розалинда вышла, Роберт недовольно произнес:
– Почему вы вмешались? Розалинда позорит всю семью!
– Она ваша сестра. И ваш отец очень сильно разбаловал ее, позволив делать многое, что делать не следует. Разве можно это в одночасье исправить? А скандал при слугах – это самое последнее, что нам нужно.
Роберт согласно покачал головой.
– Да, вы, пожалуй, правы.
– Напишите еще раз отцу и все объясните. Она же все равно бы приехала. Единственное…
– Что?
– Ваш план, поездка в Лондон… Нам придется все отложить, ведь так?
Роберт задумался, сделал пару шагов по комнате, потом остановился и повернулся к ней.
– Конечно, не хотелось бы оставлять Розалинду в одиночестве, но, думаю, нам стоит поехать, как мы и планировали.
– Но как же…
– Ничего с ней не случится! А нам стоит поехать. И вам и мне… В конце концов, мы это заслужили.
Амабель улыбнулась и, подойдя к нему, положила руку ему на грудь.
– Как скажете, мой дорогой граф.
Он наклонился и нежно поцеловал ее. Все мысли о сестре и ее поступке у него моментально вылетели из головы. Теперь его раздумья были направлены на то, чем же порадовать в столице Англии свою жену, которая непонятно почему к нему так относится. Когда она так прикасалась к нему, он чисто физически ощущал ее власть над ним, и отдавался ей всецело, и телом и душой, потому как не признавал иной любви, чем принадлежать каждой клеточкой своего тела своей избраннице.
