Она надменно улыбнулась и, не удержавшись, заметила:
– Что? Для тебя слишком быстро? Может, мне поехать медленным шагом… чтобы ты успевал…
Он обратил на нее свой помрачневший взгляд и сжал губы.
– Нет, миледи. Я успеваю.
– Я заметила, – саркастически бросила она. – Плетешься, как старый мерин.
В его глазах вспыхнул недобрый огонь, и по спине Розалинды волей-неволей пробежал холодок. Она чувствовала, что вступила на опасный путь, но не могла позволить себе слабину – отступить от задуманного.
– Что ты смотришь? – грубо бросила она и натянула поводья. – Не смей так смотреть на меня, иначе тебе не сдобровать. Вперед, за мной!
И она опять пустилась вскачь, особенно не церемонясь с выбором пути. Проскакав вдоль реки и вернувшись обратно, Розалинда затем сбавила ход лошади и неспешной рысью направилась к дому. Она была довольна сегодняшним утром и хотела закрепить этот урок для дерзкого конюха. Повернувшись и презрительно посмотрев на его заляпанное грязью лицо и одежду, она сухо рассмеялась, сполна наслаждаясь местью, но и этого ей показалось мало.
– Это твоя единственная одежда? – Розалинда смерила его взглядом с головы до ног. – Долго же тебе придется отмываться. Свинья в грязи и то чище…
Конюх поднял на нее взбешенный взгляд, и ее обожгло пылающей яростью. Она в ответ горделиво выпрямилась и надменно посмотрела на него. Ей хотелось втоптать его в землю еще сильнее, чтобы отбить охоту так относится к ней.
– Долго будешь смотреть? – зло поинтересовалась она. – Помоги мне сойти с лошади.
Лэндон, сжав зубы, подошел к ней и протянул руки, чтобы помочь госпоже спуститься. Розалинда презрительно позволила ему прикоснуться к своей талии, но не смогла сдержать дрожь, пробежавшую по телу. Его руки был горячими, а прикосновение жестким, но деликатным. Она отбросила некстати возникшие мысли и резко отошла от него.
– Ты грязный, и от тебя смердит.
Вскинув голову, она зашла в дом с ощущением отлично выполненной миссии. Завтра стоит продолжить начатое, и тогда она будет отомщена за все это время. И наконец-то она увидит в его глазах не бешенство, а стремление угодить ей и смирение. Она повяжет этого дикого льва, и он будет кротким, как барашек. А потом можно будет подумать: под нож его или дать еще немного пожить. Ее сердце пело, улыбка приклеилась к лицу, а на душе было легко, как на качелях – когда подлетаешь вверх и, хоть на краткое мгновение, но чувствуешь себя властелином мира.
***
Ранним утром следующего дня Розалинда светилась ярче солнца, которое только-только поднималось на горизонте. Амабель подозрительно поглядывала на нее, Роберт молчал, видимо, обдумывая их день в Лондоне. Поскорее бы они уже уехали, чтобы она могла продолжить воспитание этого наглого конюха. Вспомнив его вчерашнее унижение, она зажмурилась от удовольствия, а ее рот расплылся в улыбке. Боже, месть так сладка… она любила это ощущение всевластия и могущества. Когда эти мелкие людишки корчатся и мучаются под гнетом ее слов. Это же просто пир души!
Проводив брата и невестку, Розалинда не спеша приготовилась выполнить свой план. Сегодня она намеревалась применить не физические, а духовные пытки, что ей казалось более действенным. Тем более, что ответить он ей никак не сможет в силу положения и обстоятельств. Она его поставит на место раз и навсегда.
Казалось, утро соответствовало ее настроению. Небо затянули мрачные тучи, а ветер раскачивал деревья, играя ветвями. Все указывало на то, что скоро пойдет дождь. Однако, несмотря на увещевания своей компаньонки, леди Клиффорд потребовала подать лошадь в комплекте с конюхом и верховой прогулкой. Никто ей не посмел возразить.
Розалинда величественно восседала на лошади, с удовольствием наблюдая за мрачным выражением лица Лэндона и ходящими желваками на его скулах. Сегодня она действовала другим способом, неспешным шагом объезжая имение и как можно громче отпуская язвительные замечания по любому поводу. Она видела, как из всей силы его руки сжимали поводья, еле сдерживаясь от ответных шагов. Розалинда чувствовала себя на седьмом небе, играя на его нервах, как на струнах.
Когда они достигли пристроек, небо прорвало и полил дождь. Волей неволей Розалинде пришлось спешиться и зайти в ближайший сарай. Лэндон, поставив лошадей под навес, хотел было найти убежище в другом месте, но был призван жестким приказом туда же, где находилась она сама.
Он зашел медленными шагами, всем своим видом показывая, как ему тяжело и гнетуще оставаться наедине с госпожой, которая не скрывала своих намерений, собираясь продолжать его мучения. Его терпение было на исходе, что читалось по его лицу и позе, однако Розалинда в порыве мести не замечала тревожных знаков, стремясь унизить конюха еще больше. Ее слова били его не хуже хлыста, оставляя на душе, как на коже, рваные кровавые раны.
– Боже мой… какая здесь вонь… – она сморщила нос. – Это сено…
Розалинда огляделась по сторонам, прежде чем остановить свой взгляд на Лэндоне, подпирающем стену в углу. Потом она долго и со вкусом распространялась, какой у него жалкий вид, как ее брату «посчастливилось» иметь такого слугу и насколько он плохой конюх.
Все это время Лэндон стоял и молчал, закипая от злости. Его мрачный и угрюмый вид подстегнул ее к еще более провоцирующим словам.
– Ты не добавляешь этому воздуху аромата. Надо было тебя выгнать в другой сарай.
– Вы можете это сделать и сейчас. Я с радостью уйду.
– Нет, нет… – она повернулась к нему и с издевкой улыбнулась. – Зачем же лишаться такого любезного и разговорчивого собеседника.
– Я вам не собеседник. Слуга и только, – последовал ответ.
– Вот именно! Так что, знай свое место!
– Я помню. А вот вы, похоже, забыли.
– Что?! – Розалинда с негодованием повернулась к нему. – Ты опять нарываешься на неприятности!
– Если неприятности в вашем случае означают залезть к вам под юбку, то я согласен.
Леди Клиффорд задохнулась от возмущения такому повороту, не найдя резких слов для достойного ответа этому наглецу.
– Думаю, вам нужна твердая мужская рука. И хорошая порка.
– Да как ты смеешь! – практически провизжала Розалинда на такую дерзость. Она мысленно уже видела этого хама с окровавленной спиной после десятка розг. – Я скажу все своему отцу! Он тебя высечет и посадит в тюрьму!
– Не посадит, – отрезал он и, оторвавшись от стены, направился к ней.
– Ч-что ты делаешь?! – внезапно испугалась она и стала отступать. – Не подходи ко мне! Прочь! Как ты смеешь!
– А если посмею? – проговорил Лэндон, продолжая двигаться.
– Ты об этом пожалеешь! Я все скажу брату и отцу и…
– Я уже это слышал. Только вот… думаю, ты будешь молчать… – его язвительная улыбка привела ее в еще больший ужас, и, внезапно, от осознания того, что он задумал, удушливая волна страха заставила ее сердце сжаться в тугой комок.
