Как же долго она этого ждала, как мечтала об этом дне. Смущаясь, краснея и ругая себя за неподобающие мысли. Не должна женщина столько думать о своих плотских желаниях, ибо «жены должны быть стыдливы и целомудренны». Господи, да она вся пропитана грехом! Но ведь она была не просто целомудренна, она была невинна, как в день своего рождения, будучи уже замужней дамой! Можно ли винить себя за то, что к тебе вернулась вера в себя и в будущее?
Изабелла улыбнулась, вспомнив как было им с Робертом поначалу неловко, когда они уединились в ее спальне. Тишина, прерываемая тихим дыханием, казалась предвестником чего-то надвигающегося судьбоносного. Они не отводили глаз, потихоньку приближаясь друг к другу.
Амабель подняла руку и ласково провела рукой по щеке мужа. Он прижал лицо к ее ладони, затем наклонился и поцеловал в губы. Его пальцы уже запутались в шнуровке ее платья в попытке добраться до кожи. Тихий смех жены только подстегнул его желание, и он в несколько рывков наконец-то смог спустить ткань туалета, а затем и сорочки с ее нежных плеч. Белизна цвета слоновой кости взывала к поцелуям и прикосновениям, что Роберт и поспешил сделать. Возбуждение росло с каждой минутой. Не только красота жены подзадоривала его. Ее мягкая податливость и пылкое желание угодить доводили до исступления, разрешая воображению пуститься в путешествие по сладострастным мирам.
Он скинул камзол и шейный платок, мешающие свободе действий. Амабель, недолго думая, запустила руку в вырез рубашки, погладив его кожу с редкой порослью волос. В ответ на прикосновения он судорожно втянул воздух и обхватил ее грудь, большими пальцами потерев соски. Она выгнулась в его руках, прижимаясь к телу мужа и потерявшись в ощущениях. Их поцелуи становились все жарче, объятия смелее, и вскоре они оба оказались на кровати. Амабель была полностью обнажена, на Роберте остались только кюлоты.
Чувствуя, что муж немного зажат, Амабель нежными и дразнящими прикосновениями пробежалась по его телу, начиная с плеч и заканчивая внутренней частью бедер. Он громко стонал и выгибался под ее ладонями, а она с интересом и удовлетворением наблюдала, как твердеет его плоть под тканью штанов. Это ли не чудо. Она чувствовала себя богиней любви Афродитой, одно касание которой способно свести с ума любого смертного. Смущение было ею отринуто в тот момент, когда ее собственное тело страстно откликнулось на чувственное пиршество под руками любимого, а поцелуи ручались за неземное блаженство. Его горячие требовательные губы порождали дрожь и трепет – она и не подозревала о том, насколько отзывчива ее кожа. Казалось, каждая клеточка тела впитывает в себя жар его прикосновений.
Амабель забыла обо всем на свете, пылко отвечая ему. Ее рука бессознательно стала потирать выпуклость под его кюлотами. Роберт постанывал, изнемогая под ее ласками, и крепче прижал жену к себе. Поцелуи становились все необузданней, а их бедра буквально вжимались друг в друга, пронзая новыми невероятными ощущениями. В жилах вскипела кровь, а желание молнией опалило их тела.
Его рука прошлась по ее бедру и приподняла, чтобы плотнее прижаться к центру вожделения. Она простонала, не в силах больше выдержать такой накал чувств. Этот звук заставил его простонать в ответ и сделать осторожное поступательное движение. Амабель поддалась к нему навстречу, и в следующую секунду он перевернул ее спиной вниз. Продолжая целоваться с неистовой силой, он стал тереться об нее, потеряв голову.
– Роберт… – смогла она выговорить умоляющим голосом.
Задыхаясь, она услышала шорох скидываемой одежды. Его руки сильнее сжали ее грудь, доводя прикосновениями до экстаза. Она горела и молила только об одном: чтобы он, наконец, переступил последнюю черту.
Когда он приподнял ее бедра, и его твердость стала проталкиваться внутрь, дрожь охватила все ее тело. Наступила та самая минута! Вот–вот это произойдет. Она станет женщиной, во всех смыслах!
Толчок, еще толчок, краткая боль, а потом фейерверк из прикосновений, трения и стонов. Двигаясь навстречу друг другу, они сгорали в горячечном бреду, стремясь стать единым целым, единой вселенной.
Ощущая приближение наслаждения, она отчаянно цеплялась за мужа в смятении и растерянности от той эмоциональной волны, что накрывала ее с головой. Дрожь начала сотрясать ее тело. Правильно это распознав, Роберт пробрался рукой между ними и, коснувшись ее святая святых, стал выписывать умопомрачительные круги. Амабель вскрикнула и взлетела на небеса от непередаваемых ощущений. Толкнувшись в нее еще несколько раз и простонав ее имя, он тоже нашел свое высвобождение. Его грудь тяжело вздымалась, но на лице неосознанно блуждала восторженная улыбка.
У них все получилось! У него все получилось! Он чувствовал себя королем мира, а Амабель готова была и так отдать ему пальму первенства, поскольку и без этого доказательства признавала за ним превосходство перед другими мужчинами. Буквально во всем.
Так она ему и сказала, когда, повернувшись, поцеловала в губы. После этого широкая глуповатая улыбка долго не сходила с его лица. Так он с ней и заснул, вызывая у Амабель чувство умиления.
Даже сейчас, любуясь пейзажем из окна кареты, она вспоминала эту улыбку и сама улыбалась, ощущая к нему щемящую нежность и любовь. Теперь она была его женой по-настоящему, и ее жизнь обрела совсем другой смысл.
И вот они ехали в Фордем – родовой замок семьи Горсей, чтобы поговорить с леди Эсмерелдой и во всем разобраться.
Роберт, естественно, волновался перед встречей с матерью. Ему предстоял нелегкий разговор, учитывая, что упоминать от «стараниях» маркиза было нельзя, но объяснить причину своего интереса как-то было надо.
Розалинда, которая после эскапады отца плохо себя чувствовала, осталась в их доме вместе с компаньонкой. Амабель даже не успела с ней толком поговорить – ее занимали исключительно свои собственные дела и сборы в дорогу. Кто бы мог ее упрекнуть?
Горсей перед отъездом провел с мисс Говер, компаньонкой сестры, доверительную беседу, оставив тонну указаний и распоряжений относительно ее госпожи. Та внимала ему со всем почтением, энергично кивая головой и выражая согласие с каждым словом. Похоже, взаимопонимание между ними было полным.
Успокоенный брат уехал из дома, обнадежившись тем, что оставляет сестру в надежных руках. Амабель не сомневалась в том, что все будет в порядке, если Розалинда опять не выкинет очередной фортель. У нее был просто дар впутываться во всякие неприятности.
По крайней мере, они рассчитывали задержаться не более недели. Оставалось надеяться, что этого времени будет недостаточно для большого бедствия.
Роберт взял ее за руку, вырывая из размышлений. Она и не заметила, что они уже выехали на подъездную аллею замка. Под колесами экипажа заскрипел гравий, начался мелкий дождик, а в окнах большущего дома чувствовалось оживление в преддверии прибытия гостей. Амабель очаровано вглядывалась в замок, поражаясь его необычной архитектуре. При всей своей массивности оно казалось воздушным за счет оригинальных приемов. Настоящее родовое гнездо!
Дворецкий, с низким поклоном встретивший супругов у порога, препроводил их в гостиную, где уже томилась в ожидании леди Эсмерелда.
