Розалинда перевернулась на спину и какое-то время пялилась в потолок, наблюдая за перемещением теней. Это ветки платана, растущего рядом с окном ее комнаты, устраивали целое представление, играя с солнечными лучами.
Ей было благостно и одновременно очень скверно на душе. Угрызения совести не давали спокойно жить, каждый божий день напоминая о том, как дурно она поступила, просто сбежав от семьи и не написав матери ни полсловечка. Но она не могла по-другому поступить, не могла остаться и пожертвовать своей свободой ради растительного комфортного существования. Быть связанной на всю жизнь с каким-нибудь старым болваном? Изображать благодарность каждый божий день? Рожать от него детей? Нет уж. Это не для нее.
В тот вечер, выскользнув вслед за Амабель и отцом, она увидела, как та достала из шкафа юбку и разложила ее на кровати. Ту юбку, что она поклялась спрятать так хорошо, чтобы ее никогда не нашли. И когда отец поднял глаза от ткани, Розалинда сразу поняла, что он догадался о том, чья эта юбка. Она знала этот взгляд – он ей не сулил ничего хорошего. А вероятнее всего принудительный брак или монастырь.
Тогда она сразу же ушла к себе, потрясенная предательством невестки. Розалинда осознавала, что та использовала ее юбку в своих целях, только не понимала почему она это сделала. Да и не хотела разбираться. Амабель вытащила на божий свет то, что Розалинда хотела забыть и выжечь из своей памяти.
Ее мысли шныряли, как мыши в кладовке, пытаясь найти выход из тупика. Отец непременно догадается, чья это юбка! Леди Эсмерелда заказывала вещи у одной и той же портнихи и себе, и дочери. И если маркиз достаточно внимателен, то он тут же заметит и крой и кружева, и… Тут Розалинда замерла от ужаса. Эта портниха вышивала на своих изделиях личный вензель!
Она, не глядя, села на кровать и уставилась в стену. Ее жизнь теперь могла измениться в одночасье. Не из-за отца и не из-за поступка Лэндона. А из-за жены брата, которая не держит свое слово как то положено. Теперь Розалинде остается только одно – бежать, чтобы не превратиться в очередную Молль Флендерс, которая считала, что брак по расчету украшает женщину. (прим. автора: героиня романа Д.Дефо)
Ее план был и прост, и сложен. И сначала надо было найти того, кто мог бы ей помочь в его осуществлении. Первым, кто пришел на ум, был тот, чье чувство вины могло ей сыграть на руку – Лэндон. В его темных и наглых глазах она видела тень того, что называется раскаянием и виной. И этого было для нее достаточно.
Следуя задуманному, она на следующий же день ускользнула от компаньонки и отправилась к конюшням одна. Заметив, что Лэндон седлает лошадь, Розалинда, не заметив никого постороннего, быстрым шагом подошла к нему. Внезапно увидев ее так близко, он сначала отпрянул, потом, справившись с собой, поклонился и осведомился, чем он может быть своей госпоже полезен.
– Да… – слегка замялась она, поглядывая на него. – Мне нужно поговорить с тобой.
– Слушаю, миледи, – его голос был сухим и почти равнодушным. Розалинде внезапно захотелось его схватить за грудки и хорошенько потрясти.
– Мне… я…
– Не могли бы вы точнее сказать о том, что вы от меня хотите, миледи, – насмешливо-почтительным тоном поддел ее Лэндон. Она вспыхнула. Негодяй!
Гордо приподняв подбородок, Розалинда собралась с духом и выпалила:
– Мне нужно сбежать из поместья так, чтобы никто не видел. И ты мне в этом поможешь!
Молодой человек был поражен так, будто она его попросила достать с неба Луну.
– Сбежать? – воскликнул он, потом, оглядевшись по сторонам, уже тише переспросил: – Куда сбежать? Вы с ума сошли?
– Не твое дело! – отрезала Розалинда. – Я должна уйти отсюда незаметно.
– А причем тут я? – грубо спросил конюх. – Попросите служанку.
– Не служанка сделала так, что я, как ты выразился, стала порченым товаром. И мне не улыбается провести всю жизнь в монастыре!
Лэндон отвел глаза и нервно сглотнул.
– Монастыре? – неверным голосом произнес он.
– Да, в монастыре. Теперь ты понимаешь?
Конюх посмотрел на Розалинду с тем выражением лица, которое можно было распознать не иначе как муки совести. Она даже почувствовала некую радость от мысли, что Лэндон испытывает явную неловкость и может быть даже стыд за содеянное.
– Хорошо, я помогу вам. Я даже… То есть, я хочу спросить… Вам есть куда идти?
– Нет, – покачала головой Розалинда. – Правда, я думала обратиться к леди Стейн, нашей дальней родственнице, но, боюсь, мой отец первым делом направится к ней.
– Тогда я, возможно, смогу помочь, – Лэндон помялся, но продолжил: – Миссис Мелридж, вдова викария, сестра моей матери. Проживает в Эссексе. Тихая спокойная женщина. Вам будет хорошо у нее. Только вот…
– Что?
– Вам ведь нужны деньги? – почти неслышно произнес Лэндон, еще раз оглянувшись по сторонам.
– У меня есть кое-что, это надо продать.
– Драгоценности?
– Да.
– Это опасно! Вас могут вычислить.
– В Лондоне? Не думаю.
– Вы поедете через Лондон? – почему-то смущенно спросил конюх.
– Думаю, так будет лучше и безопаснее, – твердо заметила Розалинда.
Он опустил голову.
– Думаю, вы правы.
Наступило молчание. Они переминались на месте, изредка поглядывая друг на друга. Розалинда прервала тягостное молчание.
– Через два дня я должна уйти отсюда.
– Я что-то придумаю.
– Тогда, думаю, мы договорились.
Оба заговорщика расстались к обоюдному облегчению, но, увы, с большим грузом обязательств перед друг другом.
В назначенный срок Лэндон помог ей сесть на дилижанс, следующий из Солсбери через Беркшир в Большой Лондон. Благополучно продав принадлежащее ей колье, Розалинда спокойно проехала оставшуюся часть пути до Эссекса.
Теперь она решила на время затихариться в глубинке, надеясь, что время и политическая обстановка сыграют ей на руку, и отец будет уже не так строг на ее счет. Хотя, при воспоминаниях о ледяных глазах маркиза Нортгемптона, по спине Розалинды всегда пробегала дрожь. Этот человек редко менял убеждения. И она это понимала со всей очевидностью, но что-либо изменить была не в силах.
Опять вспомнив свою мать и брата, она осознала, что тянуть больше нельзя, и она должна оповестить родных, что жива, но пока не вернется. Бумага найдется, но вот как передать письмо она подумает потом, чтобы не выдать своего места пребывания.
Жалела она о своем поступке или нет, сейчас уже было не важно, она сделала этот шаг и отвечать перед Господом будет сама, когда придет ТОТ день. А пока… бумага и чернила ей в помощь.
Дорогой брат…
Глава 17
Дорогой брат!
